***
Петербург – вечно влюблённая девушка. Вечно влюблённая, вечно печальная. И нервная. Впервые за всю свою жизнь у меня совпало настроение с чувствами своего города. Всё так же хочется сбежать, но только теперь не из города, а из себя. Вроде часто выхожу из себя, но назад возвращаюсь тоже.
Удивительно, как я живу с самой собой. Как не поссорилась окончательно, захлопнув перед самой собой дверь и не отперев никогда. Живу, ссорюсь, разговариваю вслух. Снова ругаюсь. Мирюсь. Или объявляю перемирия?! Не понимаю, как со мной общаются остальные, если сама не могу с собой справится. И в тоже время злюсь. На тех, остальных.
Петербург осенью заливает дождь. Сейчас она медленно подходит к концу. У меня в душе всё также капает дождь. Она уже вся промокла и ещё долго не просохнет. Мне уже страшно, что случится зимой. Душа замёрзнет?! Или её всю завалит снегом?! А может, это будет и к лучшему?! Душа замёрзнет, и я перестану чувствовать. А значит и уйдёт влюблённость… А вместе с ней и боль.
***
Как же тяжела любовь… Она разбивает сердце на маленькие осколки, оставляя от него лишь рванные, кровавые обрывки… Любовь бьёт мою душу. Бьёт долго, упорно. Не жалеет. Забывает, что сама когда-то была маленькой, глупой девушкой. Тоже влюблённой. Немного самоуверенной. Но от этого ещё больнее разбивалось сердце. Раз за разом. Думала, что её любят, что всё хорошо. Но одна ошибка. Ещё одна влюблённость. И сердце больше не зажило.
А оно никогда не заживает. Только если забыть. А как забыть, если не можешь?! Если просили, не забывать… Если всё заставляет вспомнить того, кто не знает, что у неё на душе… Просто невозможно.
Меня бьёт любовь. Она, как и я. Только зашла дальше и не выдержала.
Каждая девушка может стать любовью. Но никто не хочет. Это тяжело, больно. Ещё больше отрывает крылья. Поэтому она такая злая. И я тоже…
Каждый день задыхаюсь в слезах, тону в дожде. Не могу вырваться из этих пут. Хочу жить, дальше радоваться, но она хватает за ноги, крылья, которых больше нет. Не хочет, чтобы было счастье. Чтобы хоть кто-то нашёл счастье.
***
Почему так долго и часто ноет моё сердце?! Непрерывно. Постоянно. Каждый день, час, мгновение моей жизни. Будто хочет растерзать мою душу. И себя заодно.
Во мне живут две личности. А может и больше. Одна хочет бросить всё, спрятаться где-нибудь. Найти уютную норку и читать книги, плакать над ними. Писать коротенькие рассказы, плакать уже от них. И захлёбываться в подходящих рыданиях. Что частично и происходит. Другая, более разумная, настаивает на учёбе. И на том, чтобы забыть мою влюблённость. Живут, еле сдерживая компромисс, постоянно ругаясь. Может, поэтому так ноет сердце, что они не могут решить, кто же здесь главный?! Поделить саму себя.
Медленно схожу с ума. А может и быстро, ведь никто не измеряет сумасшествие в днях. А они идут всё дальше, не оставляя мне времени для жизни. Настоящей. Хочется вырваться хоть на секунду из себя и подышать свежим воздухом, который не выйдет вместе со слезами. Если уж вода и камень точит, то слезам сердце моё будет легко раскрошить. Оно же не каменное. А зря…
С камнем вместо сердца нельзя чувствовать, а значит и любить. Без любви не было бы боли. И горя.
От любви болит сердце. Гибнет душа. Заставляет совершать глупые поступки. И отвлекает от главного. Чувствую себя одной, даже в толпе людей. Потому что все вокруг чужие. А хочется, чтобы кто-то пожалел и даже не важно из-за чего.
***
Это отвратительно, осознавать, что тебя избегают. Даже если это совсем не так. Даже если просто кажется.
До сознания медленно доходит написанное. Становится пусто и ужасно. Хочется орать на того человека и всё-таки швырнуть в него свой зонтик. Или сапог. Как давно хотела. Зонтика рядом нет, уже нет. Правда, это неважно. Ведь ни зонт, ни сапог всё равно не долетит. Промажу. Звякнет, стукнет где-то рядом с ним, а я буду стоять, несчастная, мокнуть под дождём, недавно сменившимся снегом. Или в одном сапоге, поджав неуклюже ногу или поставив её прямо в какую-нибудь глубокую лужу или огромный сугроб. И нервно сглатывать слёзы. Но всё-таки удерживать рыдания. Точнее последнего совсем как не хочется, но пришлось бы, если смогла бы швырнуть в него что-нибудь. А он… Категорически не появляется в те дни, когда злость прямо переполняет меня и хочет вылиться наружу. В виде неловко брошенного стула. Или какого-нибудь другого, тоже совершенно нелепого поступка. Или любого предмета, брошенного в его сторону. Понимаю, что от этого пользы не будет никакой, но ненависть нужно как-то излить. Потому что ссориться с другом легче, чем… Говорить о своих чувствах.
Они же как лабиринт. И чем больше я пытаюсь выбраться из этого слишком бездонного океана моей влюблённости, тем больше я тону и запутываюсь. Откуда-то со дна, которого ведь нет, тянутся длинные, шершавые водоросли. Барахтаюсь, отбиваюсь от них – чтобы хоть как-то выжить.
Жизнь превращается в одну большую, слишком странную метафору. Ещё не избита, но я поранена. И метафора не из-за того, что красиво. А страшно слишком. И запутанно. Моя жизнь превращается, а я всё дальше схожу с ума. Также медленно, отсчитывая ступеньки. Уже пройденные. Сколько их осталось – неизвестно. Они открываются, только когда мои ноги опускаются на них. Хочется повернуться назад и убежать обратно. Но ступеней нет и сзади. И там они больше никогда не появятся.
В ушах стучит: «Ненавижу! Ненавижу!» Упрямо. Вроде сердце. Или сознание, пытающееся обмануть меня. Но у которого точно не получится. Ведь знаю, что это правда. А из-под ног вылетает: «Люблю…» Тихое, почти шептание, но такое же упрямое. Они спорят, перебивают друг друга. От этого стоит невообразимый шум. Тихий. Который слышу только я одна. Но он даже хуже дождя. Дождь хотя бы можно было перебить Вивальди. Это же сумасшествие – никак. На душе становится спокойно только в снежную погоду. Но зима вновь превратилась в весну. Или осень. И снег больше не ссыплется с неба.
Влюблённость сжигает хуже огня, ранет сильнее кинжала. А она и есть и огонь, и кинжал. Любое оружие и всё зло. Для меня она страшнее ненависти.
Может потому, что ненависть не крадёт столько нервов и сил?!
***
Тихо капают крохотные капли дождя. Кап-кап-кап… Тихо, монотонно, уныло.
За окном хмуро, как всегда, но сухо, что удивительно. А на душе идёт дождь. Кап-кап. Идёт каждый день, весь октябрь, ноябрь… Не перестаёт ни на секунду. Даже когда радостно, он отбивает ритм. Даже когда совсем не до него, стучит, напоминает о грусти.
Кап-кап… Слышится то громче, то тише. Как у Вивальди скрипка. Постоянно повторяя свой мотив. Вивальди я могу слушать долго, свой дождь нет. Там хоть какая-то радость, здесь она исчезла. Вроде радостная, как и была всегда, но мой оптимизм постепенно отступает, оставляя место для задумчивости постоянной и пугающей. Думать – хорошо, но если о том… Кап-кап-кап… Умирает надежда. Говорят, она должна умереть попозже, но не в этот раз. Последней умрёт не она, а я.
От дождя становится холодно. По рукам, под блузкой перебегают морозные мурашки. В такт дождю. Заморосило, похолодало. Скоро превращусь в льдышку, и опять не на самом деле. Мёрзну в душе. Мокну в душе. В своей маленькой, скукожившейся от боли душе. Сжимаю в руках маленькое, ненастоящее, но настолько чувствительное сердце. И в тоже время жёсткое. Оно истерзано, всё в зарастающих ранах. И свежих тоже. Сжимаю его, пытаясь отогреть, а оно в такт дождя тихо трепещет. Зачем? Надеется выжить. А я постоянно подхожу под кинжал, ранящий его. Больно мне, холодно. И себя жалко. И не жалко.
Кап-кап. Капает дождь, роняя капли прямо на сердце. В ответ от ран раздаётся шипение, как будто это не просто вода, а перекись. Ещё больнее. Щиплет от соли. Но это же дождь, а не слёзы.
Кап-кап. С глаз срывается слезинка, другая. Сколько слёз уже ушло за эту осень?! Сколько впитала в себя моя подушка, которую я нервно сжимаю по вечерам, захлёбываясь в подходящих рыданиях?! Много… Море, океан… А сколько ещё выльется до зимы…
Кап-кап-кап…
…И всё-таки, зачем нужна любовь?!...