правда, в этот раз, опять
расплющит толщиною стен
мне скоро стукнет двадцать пять
и мне невесело совсем
да, я тут с головой в делах
превосходящий и бесстрашный
пока бессмертные на словах
трескаются как фисташки
их тут сотни, сотни, сотни
мелких камушков в ботинке
из тех что за свой же рот не
отвечающих по синьке
да, я с норовом и этим
айсберги у женщин тают
но вот идет десяток третий
и он совсем не впечатляет
хоть и знаю я немножко
но вижу все как экстрасенс:
книг и девушек, с обложки
не вызывающих интерес
видя четко в диком хаосе
идя вперед смотрю назад
выискивая отстающих
как будто там, в садах Фирдауси
за это выделят отдельный сад
целый акр райских кущей
а мне б твой смех он тих и робок
я и сейчас, бегу к нему
как там было у Полозковой:
взвизгну да обниму?
стоит вспомнить твое имя
блуждая, под луной, извне
траур - молодой монах Шаолиня
вместо гонга бьет по мне
память резвая, да толку
от памяти мне поделом
вспомнив веки из под челки
крик закусываю удилом
вискарь закусываю лимоном
врываясь в дом как хан в шатер
завывая страшным стоном
лешим падаю на ковер
и там же сплю - крича и плача
крепким оказался стаут
я от него как после панча
на сутки ухожу в нокаут
но стаут не кончится, а бабки - да
здоровье, полое, как вата
но я опять прошу сюда
бармена и официанта!
шучу конечно, я над этим
пашу, работаю, неровен час
в каком-нибудь из теплых, летних
стану счастлив, но не щас
я же пока на точке мира
блуждаю шумный, неприкаянный
из колонок поет Земфира:
о неоправданной, отчаянной
а у нас тут пока неясный
дикий ор, пляски с бубном - непокой
я, когда-нибудь, буду счастлив
но потом, с тобой
19.04.18/4:30