глава 19.
Марина действовала бесшумно, и когда их сон был разорван громогласно, на тарелке уже лежала груда истекающих маслом блинов, и чайник бурлил призывно.
- Хотите спеть старую песенку: - "Опять от меня сбежала последняя электричка..."? Последняя, в смысле, соответствующая общему плану. Вам ещё перекусить надо, день может оказаться длиннее, чем ожидается.
Ларик пискнула, вскочила -"Мне ещё покраситься!"- исчезла в направлении ванной, мелькнув где-то ночью подцепленными гигантскими пижамными штанами попугайской расцветки.
- Только обязательно купите билеты на станции, правила проезда постоянно меняются самым воровским образом. Начнёте возмущаться, высадят элементарно на разъезде, а там поезда останавливаются три раза в день... - говорила Марина, намазывая блин джемом. - Лариса, на твоём месте я не оставляла-бы молодого человека без присмотра.
- Я сама об этом думаю. Соображения - чего можно ожидать?
- Чего угодно, и ничего хорошего. Я начала работать, но тут всё завязано на международном уровне. Лагаша привлечь-бы.
- Лагаш-Лаваш!... - пропела Ларик. - Я ему не очень склонна доверять... Знаешь, какой у него гарем!
- Пусть это будут его проблемы...
На улице после ночной грозы было свежо, кое-где глаза резали сломанные ветви, приходилось обходить лужи на асфальте. На станции Ларик с карточки взяла два билета до Ленинского проспекта.
- Ты со мной? - удивился Егор.
- За молодым и шустрым нужен глаз да глаз. Знаем мы, оставь без присмотра...
- А кто такой этот... Лагаш?
- Один узбек на Петроградке... А может быть - турок... В халате, как из "Аладдина"...
- В лампе живёт?
- В магазине. У него свой магазинчик, разная азиатская мишура, для мусульман...
Электричка чуть-ли не час громыхала в тумане, только перед Сиверской молочная пелена за окнами опустилась к земле, открыла окрестности, солнце стало заглядывать в вагоны, народ в основном уже съехал, на сиденьях дремали студенты, мелкие бизнесмены, чьи офисы открывались после девяти, ехали продавцы универмагов, бабушки-дачницы, кого дома ждали голодные кошки и рыбки, эти ехали туда, чтобы после обеда ринуться в обратную сторону, так у них проходила старость, и они были довольны, всё-ж таки не торчать в одинокой квартире, а здесь можно было поболтать о жизни, пожаловаться на жизнь, помечтать о жизни в прежние времена, и вообще, имитация... Контролёры смотрели на бабушек злобно, доходов от них не было, а хлопот бывало, все нервы измотаешь...
Наконец проехали Предпортовую и остановились у Ленинского. До магазина пошли пешком, время позволяло. Солнце светило вдоль проспекта, от быстро нагреваемого асфальта поднималось марево.
- Начались летние дожди... Мне всегда нравился дождь летом, только чтобы было тепло, дождь должен быть быстрым, проливным, и снова солнце и радуга. И можно снова на пляж.
- Но бывают годы, когда о пляже только мечтаешь... И льёт, и льёт, и...
- Не надо о грустном, это Питер.
Магазин уже был открыт, Ларик кивнула на чёрный БМВ :
- Софья, хозяйка уже на посту...
Егор поёжился :
- И как теперь будет?
- Не волнуйся, всё будет, как надо. Я сейчас с ней поговорю наедине, с глазу на глаз, без посторонних, понял, да? А ты можешь не волноваться. Твоё дело - браво исполнять обязанности. Она должна нам кое-что объяснить.
- Может, расшифруешь?
- Случай на реке. Пока только она имеет выход на твою личность. Вот пусть и попробует соврать. Марину она знает и боится. Будет интересно...
Дилора уже открыла жалюзи на окнах, хлопотала с экспонатами, вытирала пыль, что-то передвигала, встретила их улыбкой :
- Доброе утро, Егор с Ларисой! Всё хорошо у вас с делами?
- Спасибо, Дилора, всё хорошо, лучше не бывает. А Софья ночевала здесь?
- Нет, кажется, недавно приехала.
Ларик аккуратно взяла Егора за куртку на груди, указала пальцем на его "рабочий" стул, потом на хозяйкину дверь и соорудила перед его носом колючий кулачок :
- Понял? Твоё дело десятое!
- Ни пуха, ни пера.
Ларик скорчила решительную мордочку, вздохнула и без стука вошла в дверь.
- "... и очи Его, как пламень огненный; 15 и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих. 16 Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей..."* -
И у Егора начались дрожания коленных чашечек. Он прошёл за кассу, во владения Дилоры, щёлкнул кнопкой чайника, достал свою кружку, насыпал ложку кофе, подумал, сыпанул ещё одну. Что-то привлекло его внимание, какое-то необычное пятно в поле зрения, он понял - у кассового аппарата лежала толстая книга, старая, довольно потрёпанная. Егор не думал, что Дилора любит книги и удивился. Что она могла читать?, наверное, что-то вроде "Витязя в тигровой шкуре"... Впрочем, в азиатской литературе он разбирался плохо, Садриддин Айни, Омар Хайам... не вспомнить... Да, такие дела, что-то она долго... Вдоль дороги покойнички с косами. И тишина...
Только часов через сто, а может быть через сорок минут за дверью в кабинете раздался удар и продолжительный треск. Было здорово похоже, когда в боевиках о спину нехорошего парня ломают стул. Или тумбочку. Тут уже у Егора нервы не выдержали, он распахнул дверь и застыл в проёме, всё было в порядке, ведьмочки восседали напротив друг друга, курили и пили кофей, приветливо, как ему показалось, улыбались и совершенно не обратили внимания на его боевой задор. Егор потоптался, чувствуя себя виноватым идиотом, глупо улыбнулся, зачем-то хихикнул и отступил спиной вперёд.
И опять началась маета. И всё это от недостаточности информирования. Он даже почувствовал себя несчастным, всё от него скрывают, ничего не говорят, ничего не объясняют... Что на свете творится?
Потом пришёл солидный покупатель, выбрал пальму в бочонке, искусственную, но выглядящую соответственно. Егор помог загрузить её в вагончик "Джелендвагена", осчастливленный пальмовладелец сунул ему сто рублей и умчал в свой пригородный Куршевель.
А потом дверь приоткрылась и Ларик поманила его пальцем. Егор завилял хвостом и упал ниц к её ногам. Ларик была настроена по-деловому строго :
- Ты почему мне не рассказал про эту штуку?
Егор удивленно оглядывал кабинет, он мог поклясться, что отсюда никто не выходил, и ему с трудом удалось воздержаться от искушения заглянуть за занавеску, где находился гардероб Софьи.
- Егор! - Ларик стояла у стены, рядом с иконостасом и упиралась пальцем в картинку рядом с иконой. - Сюда смотри!
Она сорвала картинку со стены , подошла к столу :
- Посмотри внимательно, ничего не всплывает?
Егор всмотрелся в раритет :
- Я не специалист... Древность какая-то...
- А подробнее?
Он увидел, точнее, понял чутьём, что здесь основное, а что можно оставить за кадром, и поразился :
- Но вот это... Как это может быть? Не понимаю. - его палец уткнулся в тёмное расплывчатое пятно, исчёрканное чёрными отрывистыми штрихами, в нижнем левом углу листа.
- Всё может быть. А это тем более. Это именно он, то, что было там, на берегу. И знаешь, что самое интересное? Софья ни сном , ни духом. Она в самом деле была поражена, клялась, истерила, и я ей поверила. Такой испуг не подделаешь. Более того, похоже, она сама не подозревает, что это за документ. Короче говоря, нужна консультация специалиста, и я исчезаю.
- На Петроградку?
- И туда в том числе... Какое-то время меня может не быть, веди себя серьёзно... Я не в обиду, закомплексованный ты наш, просто для треволнений пока оснований нет. Да! Тебе понадобятся деньги, вот карточка, не золотые горы, но...
- Пин-код?
- 0813.
- Сейчас запишу...
- Господи! Ты боишься забыть свой день рождения?
- Как? А причём... Конечно, август, тринадцатое! Ты предусмотрительна... Но... Ларик... Ты заберёшь эту бумагу с собой? Что это такое?
- Тебе это надо? Хорошо, я скажу, хотя сама не уверена... Но ты - обещай не пугаться - можешь быть напрямую связан с этим материалом. Это что-то о твоих фокусах. Не точно, но наподобие... всё тёмно и грязно... Ладно, я полетела, не скучай!
- Ларик! А... Софья?... Ты её убила?
- Совсем дурак, или притворяешься?
Через пол-часа Ларик на "Техноложке" пересела на другую линию, скоро доехала до Горьковской и минут десять шла по Кронверкскому, за Сытным рынком свернула направо и остановилась у входа в полуподвал. Над входом висела вывеска, похожая пестротой на бухарский ковёр : "Восточный Базар! Заходи, дорогой!" было выведено псевдомусульманской вязью. Дверь была открыта, там было сумрачно и тихо. Ларик подумала и решила последовать вывеске. В подвале на самом деле было светло и уютно, обстановка была похожа на натуральный рынок где-нибудь в Термезе или Чирчике, пахло вкусно, и плохо выбритый хозяин, восседая на низкой цветастой тахте, курил кальян и доброжелательно улыбался входящему.
- Кого мы удостоились видеть! Какое счастье лицезреть Ларису-ханум!
- Салам Алейкум, Лагаш! Какая я тебе ханум, куришь много...
- Это на пользу рассудку, а тебя всегда уважаю. Проходи, вижу, ты с делом.
-* от Иоанна "Апокалипсис" ст.14-16