Лорен десятый год, а ума как у новорожденного сиамского кота.
Новорожденного - потому что едва начав ходить, котенок наберется ума-разума. Сиамского - домашнего, заласканного - потому что беспризорники набираются ума-разума быстрее. Кота, а не кошечки, потому что девочки от природы все-таки одарены пониманием мира.
Если не обделены, как например девочка Лорен.
Лорен - это имя, представляете?
Никакого прикладного значения не имеет, зовут ее все равно Лоркой.
Хотя, возможно, упрощенное понимание мира отсюда и пошло -
от упрощения неудобного имени.
Лорен с утра наблюдала за муравьями. Она недавно обнаружила, что они разные и очень похожи на людей. На весь мир Лорен не обобщает, но все знакомые так или иначе оказались подобны муравьям: кто-то непрерывно тащит груз жизни, спотыкаясь от усталости. Кто-то командует. Кто-то в стороне усами разводит. Кто-то сбивается с пути и убредает в сторону. Один убредет так и потеряется, а за другим бегут и прокладывают новую тропу. Философия жизни!
Собственной жизни, потому что муравьи рыжие,
и Лорен тоже темно-рыжая,
папа ярко-рыжий,
а дедушка наполовину рыжий, наполовину седой.
Потом пришел маленький черный муравей. Лорен показалось, что он веселей и шустрей, чем нудные трудяги-рыжие. Поводил черной головенкой и исчез. Вскорости вернулся (Лорен узнала его по шустрой походке), привел за собой целую компанию черных малышей, и они поломали цепочку рыжих трудяг, отобрали какие-то крошечные грузы - наверно, ценные, потому что завязалась драка.
Было очень похоже на драку Лорен с младшей сестрой.
Эта черненькая вредная забияка не просто все отнимет,
маме наврет-нажалуется,
а еще и вслед крикнет что-нибудь такое обидное,
что даже заплакать сразу не получается,
стоит Лорен и только дух переводит,
привыкает к несправедливости мира.
Так и мурашки черненькие прогнали рыжих и что-то там насмешливо кричали им вслед, махали ниточными ручками. Лорен исполнилась солидарности и стала оглядываться, чем бы помочь рыжим. И тогда только увидала одинаковых черноволосых дядек, убирающих парк. Первый хитрыми такими грабельками чешет траву. Сперва щелкнет чем-то у самого гребешка граблей, и ладошка собирается тесно, и выгребает из густой травы мусор. Потом снова щелкнет, и растопыренная ладошка красиво траву причесывает-укладывает, точно как мама по утрам челку чешет - сперва прямо над лицом. а потом встряхнет головой, проведет наискосок - и сама себе улыбнется в зеркало. Другой дядька идет с большой жесткой метлой и - вжик-вжик! - ударяет по дорожке, и весь сор - вжик-вжик - улетает с дорожки на обочину, а там его третий дядька на острую палку накалывает - и в мешок. Перед ними кусты полны сломанных веток, сухие цветы на клумбах и лохматая неопрятная трава. За ними - чистая дорожка, веселые зеленые лужайки, и цветы глядят большими добрыми глазами. Такие умелые, славные дядьки!
Лорен засмотрелась, даже про муравьев позабыла. Пошла за убощиками вслед по дорожке, примеряя на себя работу поинтереснее. С грабельками чем хорошо? Когда захочешь - переключай, грядки под цветами чеши, или с дерева сбивай сухие листья, или наводи красоту широкими взмахами. С метлой можно вообразить себя Золушкой и танцевать, а еще можно представить, что ты - Гермиона, ухватиться за древко покрепче, воскликнуть "вверх!" - и полететь на глазах у изумленных маглов. Совершенно правильной формы метла. Может, у нее где-то на древке написано Нимбус-2018...
У человека с мешком работа, пожалуй, не так хороша. Подумаешь, наколол мусор на острую палку. Зато можно представить, что это - гарпун, а мусор - юркая рыбка. И потом, именно за его спиной парк преображается. Первые двое, пожалуй, только помощники, а главный волшебник - этот, с большим черным мешком. И он все время поет, что-то непонятно бубнит под нос, и палкой в такт ударяет.
Иногда дядьки между собой переговариваются резкими голосами, и слова все незнакомые. Лорен понимает разные языки гораздо лучше, чем дедушка с бабушкой - те только по-русски говорят, бабушка иногда вставит пару певучих слов - похоже на русский, но чуть иначе звучит, а дед обнимет ее и спросит тихонько: что, опять неньку вспомнила? Дед с бабушкой приехали когда-то давно из далекой страны, где все говорили на этом певучем языке. На неньцi - так другая бабушка говорит, иерусалимская.
Лорен родилась здесь, и родной ее язык иврит, и она всем помогает. Перво-наперво - бестолковым бабушке с дедушкой, у которых вон полон дом книг, а простое объявление прочесть не могут. Чтоб очередь по телефону заказать, зовут Лорен на помощь. Мама с папой потолковей, и читают сами, и по телефону говорят, но если нужно что написать, обязательно советуются: Лорка, тут алеф или айн? Лорен себя чувствует важным человеком и помогает как умеет. В этом - ее превосходство перед младшей сестрой, та шепелявит и от дела отлынивает.
Солнышко все выше, на носу у Лорен капельки, рыжие косы растрепались, и непонятным образом испачкались руки, все время хочется их обтереть о шорты.
Толстяк с метлой чихнул, метлу уронил, засмеялся. Лорен ему в спину говорит - будь здоров! Дядька подпрыгнул и сказал что-то смешное, вроде "агу-угу". Обернулся на Лорен. Ой какой странный, брови большие, как кусты, и непричесанные. Глаза под ними не видны. Усы - точно как брови, и тоже свисают вниз. Губа толстая опустилась, а во рту нет зуба!
У младшей сестры точно так же нижнего правого зуба нет.
Зато можно плеваться прицельно, как водяной пистолет.
У взрослых так не бывает, они стесняются, если с зубами непорядок.
Бабушка, когда флюс лечила, на улицу не выходила - совсем,
пока ей доктор новенький зуб не поставил.
Лорен с недоверием глядит на толстого чернявого дядьку. Что-то с ним не так, и не только в зубе дело. Он - д р у г о й. Все трое - д р у г и е.
Лорен однажды была д р у г о й.