СПИСОК
Охотники на рыбу украшали собой береговую линию. Одетые экономно, во что похуже, в чешуе, в крошках, на кривых стульчиках - сидят часами или застынут стоя. Сами смахивают на живцов. Но никто не мечтает быть добытым. «Всякий день прекрасен, - рассуждала мрачно Марианна, - а день, когда тебя выпотрошат, видимо, прекраснейший изо всех…»
«Охотники» рассказывали Марианне что придётся. Про жизнь свою, никому не нужную, кроме них самих. Про рыбу, как она по семь лет растёт в родной стихии, пока не заглотит крючок. А некоторые дважды, трижды попадаются. Бывает - или байки - ловятся рыбины со старыми вросшими крючками. Урок не впрок. I. e. они такие же, как мы – лохи, когда есть хочется. А когда есть не хочется, тогда все умные.
И про то рассказывали, какая гора тут была до затопления, до водохранилища. А теперь – лесистый холмик, первая макушка гряды, убегающей вдаль к большой воде. Не без грибов и, что скрывать, не без клещей. Те ещё твари божьи.
Самый старый дед, охотник на мелочь, сообщил как-то, что выпустил в холодное море золотых рыбок. Из аквариума внука.
- Бедняги! Вы же их убили... Зачем?!.
- А они зачем? Нечего животным в доме делать. И кошкам с собаками… Есть улица, природа – пусть живут.
- А внук? Его же рыбы… бы-ли.
- Не надо ему. Большой вырос, женится скоро.
- Это вы решили?
- Ага. Надоело мне. Плавают в доме… Что там, океан? В природе им всё есть. А дом для людей.
- Эх, Карп Прокопьевич…
Слегка трясущийся подполковник в отставке подкарауливал щук. Со спиннингом. Не пропитания – а охотничьего инстинкта ради. И разве не следует мужчине выходить в поле, в мир, на большие дела? Выгуливать себя на свежем воздухе. Хотя последним больше отличались тётки, их и числом было больше. Одна дама семидесяти лет, победившая, ; propos, рак, окуналась в холодное море каждый божий день. Но они не рыбачили. Они, напротив (а женщины в геометрии жизни всегда напротив мужчин), возились с собаками и ранеными воронами.
Вернёмся к военному пенсионеру. Он-то, «Пал Андреич», и открыл особый список Марианны. Когда она поутру вышла из леса на рыбачий стан, Павел Андреевич к ней обратился с речью:
- Опасно вы гуляете… Одна и так рано. Разные тут чудеса… Вот года полтора назад мужика в лесу повесили. То ли живой был, то ли привезли готовенького…
И поведал, как Ира, местная моционщица, чуть не угодила на место действия.
Отправилась она в лес по привычке в семь утра. На берегу легковушка пустая стояла, обычное дело. Поднялась по дорожке. А вдалеке мужчины скучились - в такую-то рань! Что-то происходит… Ира струхнула, затаилась в сторонке в кустах. Скоро все разошлись – да один, как оказалось, остался. На дереве висеть. Иномарка внизу завелась. И укатили мужики, в добрый путь... Все - минус один.
- Даа... И свидетеля, неизвестно, оставили бы иль нет…
Марианна оглянулась на лес. Он стоял - тихий, неподвижный, неопределённый. Смешанный.
«Дом повешенного», Ван Гог. Лес висельника. В восьмом классе пацаны наткнулись в их пришкольном леске на повешенного. «Нашёл» его, лицом к лицу, Генка Г. Его после протокола сразу отпустили с уроков домой приходить в себя.
От шока Генка отошёл, как и ушёл из школы в ПТУ, но моральная травма осталась при нём. (У Марианны была и своя подобная жгучая рана на сердце, с дошкольного детства. Лучше не бередить.) Через два года, встретившись с ним случайно, она отметила тень застарелой грусти на симпатичном Генкином лице. А кто был тот, кому в майский день жить надоело до чёртиков – молчунья история ни гу-гу. Это первое, что она припомнила, слушая чернушный рассказ «Пал Андреича».
А потом пошло: «Короткий фильм об убийстве», «Dansing in the dark», Иуда Искариот, Пестель, Рылеев, Бестужев-Рюмин, Муравьев-Апостол, Каховский - все пятеро, Зоя Космодемьянская, Марина Цветаева… Степан Грибоедов - водовоз, толстовский Поликушка, Матрёша, Ставрогин. Розенкранц и Гильденстерн. Софья Перовская и А.И.Желябов, Кибальчич, Александр Ульянов. «Англетэр» с Есениным Сергеем Александровичем (даже Айсидора Дункан известным образом), БАБ… Рихард Зорге.
Миллионы безвестных на фонарях и реях, на суках и крючьях, на заботливо или наспех сколоченных перекладинах. На чём душе угодно. Шарфы, ремни, шнурки, веревки. Висят, как колокола на звоннице, всех покачивает сквозняком из космоса. «Болтаются» - скажут о некоторых (см.№№1 и 3).
Всплыло в памяти и кое-что поближе. Как «коллеги» по бизнесу начала нулевых повесили её дальнего родственника Витальку. Пустая комната пустующего строения - только стол и стул. Они заехали за ним домой, вызвали на разговор, и Виталька убежал как был в шлёпанцах, сказал только: «Папа, я скоро».
А когда Марианна училась еще на первом курсе, в СССР, повесилась татарка Лида Васильева из параллельного «А». Совершенно напрасно - мужичок не в счёт. Без мысли о матери, которая ко всему осталась ещё и совсем одна.
Много лет спустя то же сотворил мальчик Тима. Город о нём говорил три дня. Некоторые его юные одноклассники, подведшие черту, хоть и пунктирную, под чужим веком, обеспечили себе воспоминание на всю жизнь… Аmen.
Тима, до того как закрыться в своей комнате для последнего диалога с миром (Что-то он должен был спросить у мира, прежде чем вернуть ему подарок – жизнь? И чем-то должен был мир ему отвечать? Неужели упорным молчанием?), долго ласкался к отцу и матери.
В одном приморском городке Марианне сразу показали на угловое окно второго этажа. С видом на закат. Там, незадолго до того, залезла в петлю женщина нестарых лет, Людмила. Жертва любви. Не вынесла смерти мужа. «Кохала очень!» - сказала с чувством хозяйка. И помолчала, будто слушала пение ангелов.
А ещё раньше в другом, северном городке, была соседка за стеной. С её ночными рыданьями, когда сын и дочка уже спали. Без видимых причин повесился в гараже её белокурый Борька. «Дуррак!» как отрезали друзья. «Чё надо-то было?!» Действительно: жена, да ещё такая, как Тонька! Умна, талантлива - сама освоила гитару, поёт. Внешность! Любовь… Двух детей рано родила, не изменилась. Воспитаны на зависть, старший, восьмилетний – уже опора. Трёхкомнатная хата, от её предков. Всё было. Чего-то не хватало. «Дурррак!»
Гора и море остались позади. Даа… Задохнуться в агонии, как щука на берегу. Жизнь – ловушка. Отлавливает всех на входе. Хорошо бы сразу прикинуться мёртвым, чтоб тебя не утилизировали. Она шла и думала: «Все мы дураки… едоки… Ответим даже за рыбу… Скованные одной цепью… связанные одной ложью… Исходной и необратимой. Вначале была ложь…»
Дома она нашла DVD c фильмом Питера Гринуэя о выпавших из окон. И посмотрела шестиминутные «Windows» три раза подряд.
(Апрель 2018)
АНТИСПИСОК
(изнанка)
Идея Списка пришла на ум праздношатающейся Марианне. С истории о повешенном в зелёной зоне - заживо или замертво - мужчине. Марианна только что оттуда, и рассказ породил в ней эхо:
вспомнился самоубийца в пришкольном лесу. Зкзистенциальный крах неизвестного советского человека поразил вдруг весь их 8Б, не ведавший тогда этого блестящего слова.
Собственный кошмар Марианна табуирует, как наиболее болезненный. Он связан с animals, «детьми человечества», самыми беззащитными мировыми душами. Флора и фауна - заложники Страшного Брата (который, в свою очередь, заложник мироздания). В преамбуле дед-рыбак слил в рукотворное море безобидных аквариумных рыбок.
Затем в мысленный список Марианны само собой полетело общеизвестное. Декабристы, народовольцы, поэты, партизанка ВОВ. Кино-казни в тюрьме, свежее политическое убийство, несчастный случай в автомобиле. Герои Достоевского, Толстого, Башлачёва, Уильяма Шекспира. Иуда («Пойти - Иудавиться»). Список начал жить своей жизнью. У него возник фон: массовые жертвы излюбленного в разные времена, особенно, лихие, способа. Следом он свернул в личную конкретику Марианны. Сын родственницы, бывшая однокашница, школьник из одного района, жительница дома в курортном городке, муж соседки. Все поимённо. В основном – суицид.
Эти косвенные, но отчетливые эпизоды её биографии сопровождали Марианну на обратном пути. Эскорт. Завершая видимую прогулку и невидимый экскурс в «безмолвие» (silence) - она «запечатала» список критической, чтоб не сказать, святотатственной, мыслью: «В начале была ложь…» То есть, жизнь есть ложь. Но и смерть, горькая правда всего сущего, не лучше. По крайней мере, жизнь хотя бы - сладкая ложь...
Дома, чтобы сменить настроение, Марианна пересмотрела истинно английский короткий метр режиссёра Гринуэя. Своеобразный реестр выпадений из окон.
Апрель 2018.