По Пекину пешком. Кот

 


Возвращаясь на свой маршрут, иду всё так же направо.  Снова монолит и стекло, отражающее всё стабильное и движущееся рядом и на противоположной стороне улицы, а также синее небо, ярко-красные вывески и меня, пока единственную в моём поле зрения блондинку среди брюнетов, брюнеток и их детей. Вокруг очень много народа; только проживающих в Пекине около восемнадцати миллионов, а сколько ещё гостей, приехавших на национальный праздник!

За зеркальным остеклением, вдоль которого пролегает мой путь, находится какое-то помещение типа огромного зала с высоким освещённым потолком: организация, похоже, сугубо для мужчин; возможно, это просто офис, но вестибюль выглядит неофициально изысканно-просто и устлан яркими коврами, а из редко открываемых дверей помещения доносится негромкая национальная музыка;  на входе – два швейцара  встречают и провожают поклонами солидных, лощёной внешности посетителей или гостей, а припаркованные легковые машины блистают полированным антрацитом…

   
Зеркало стен закончилось и снова сопровождаюсь простым прозрачным стеклом, которое на этот раз демонстрирует  странное, на мой взгляд, внутреннее пространство. Верхняя часть  его наглухо закрыта небрежно присборенной шторой  тусклого цвета, а нижняя, на уровне прямого взгляда, заставлена клетками…

Непреодолимое ощущение грусти и едва заметный специфический запах останавливают меня, любительницу домашних животных, в этом месте.               
   
Разглядываю ряды клеток, поставленных в три ряда друг на друга вплотную к стеклу. В них не сразу удаётся отыскать живность…, там нет движения. Наконец, в среднем ряду в одной из клеток обнаруживаю, что на её ворсистой подстилке, плотным «ковриком» спят взрослые кошки и котята. Из-за скученности и схожести масти трудно определить их количество.
   
На мой стук по стеклу никто из животных сначала не отреагировал. Постучав громче, заставила подняться маленькой головке: узкая полоска мутного взгляда котёнка, выразила мне полное равнодушие и снова скрылась в шерсти спящего крепким сном собрата.

В нижних рядах клеток с обречённым видом, не двигаясь,оказалось взирали на мир ещё несколько взрослых нечёсаных особей рыжего цвета, отдалённо напоминающих «персов»…
   
Поняв, что передо мной магазин, ищу вход.
   
Этот магазин по продаже кошек и специфических мелких приспособлений, а также, наверное, кормов в грубых тёмных упаковках,не имел названия. Его узкая стеклянная дверь была открыта. Сейчас на пороге, загораживая вход, стоял пожилой хозяин – он же продавец и, сидящий у его ног, серый короткошерстный крупный, худой кот, который с невозмутимым спокойствием взирал на жизнь улицы.
   
Кот, казалось, интересовался только тем, что двигалось: машинами, прохожими; на меня, стоящую и разглядывающую его, он не обратил ни малейшего внимания. Так бывало всякий раз, когда  посещала этот магазин, а приходила я сюда три раза с целью посмотреть на этих необыкновенных животных-сангвиников и уловить изменения в их жизни.
 
Коты в дверях менялись. Каждый вечер китаец выводил погулять, а, возможно, и показать свой асортимент с целью рекламы, другого кошачьего соплеменника. Но так уж они были, видно, приучены или их кошачьи судьбы складывались предначертано мрачно, что поведение всех было одинаковым – безрадостно-сдержанным, в моём переводе - обречённым. Но при этом каждый из них проявлял, что можно определённо так назвать, чувство величайшего достоинства, не понятного мне свойства...
   
Мы уже были знакомы с продавцом, мне была известна продажная цена животных, хмуро взирающих на мир. В первый же свой приход это было выяснено. Когда мы общались с китайцем на смеси жестов и известного всем в мире вопроса: «Хау мени?», он в ответ с деревянным звуком вывел тёмным пальцем на стекле витрины цифры: «5000».
С удивлением  у меня вырвалось по-русски:
    - В рублях?
    - Юань.- На что он ответил также по-русски .
    - За одного? - Утвердительный кивок в ответ.

Конечно, двадцать пять тысяч рублей платить за одного кота, было неразумно, хотя желание приобрести котика родом из столицы Китая у меня было, подспудно оно выросло в виде средства избавления хотя бы одного из кошачьих индивидов от использования его в качестве потенциальной пищи, известной в восточной кухне…  Увидев мою реакцию, торговец так же, как и его кот, потерял ко мне всякий интерес.
   
Проделав свой путь направо от гостиницы через некоторое время, я снова  оказалась вечером у заветного магазина. Его дверь была распахнута, в проёме сидел рыжий «перс», удививший меня своим узким прищуром природно-больших глаз, которым он разглядывал волю. Пейзаж перед ним за короткое время моего отсутствия изменился. Часть широкого тротуара перед магазином была аккуратно разобрана и, снятая разноцветная плитка, сложена в пачки, а напротив наблюдательного пункта кота выросла красивая горка мелкого песка. 
    
Остановившись недалеко от входа, я некоторое время разглядывала очередного тощего высокого рыжего кота, понимая, что он меня уже знает, об этом говорили его нарочито независимая поза и горделивый взгляд в сторону. Но вдруг в нём всё изменилось мгновенно: тело напряглось, взгляд заинтересованно и осмысленно засверкал, чуть ли не кинжально. Я повернулась в сторону его интереса и обнаружила довольно редкую, в то время, живность в китайском пейзаже.
   
Это была  взрослая такса, которую вела на поводке старая китаянка… Собака была хорошо воспитана и великолепно ухожена, её чёрная короткая шесть могла сравниться по блеску с драгоценным мехом норки, особенно заметным на фоне желтой песчаной кучи. Собаку она явно заинтересовала – эта рыхлая, сухая, чистая и, наверное, редкостная куча. Хозяйку таксы она тоже устроила. Поводок был увеличен, и собачка быстренько нашла особенно нежный песочек и также без раздумий его освоила.
      
Я оглянулась на кота – брезгливость и возмущение выражала  вся его кошачья сущность: глаза янтарно горели во весь породный размер, физиономия ощетинилась и  усы стояли почти вертикально! Он всё понимал и по своему оценил.
      
А хозяйка таксы в это время, пронаблюдав процедуру засорения песка, внимательно осмотрела детали завершённого процесса и деловито достала из своего пакетика белую бумажную салфетку, привычно тщательно вытерла ею под хвостом собаки, ожидающей рядом. Затем собрала другой салфеткой все выбросы в пакетик и они, обе довольные, удалились туда, откуда появились, за угол дома.

Я повернулась к рыжему коту…  Он презрительно щурился, глаза его были снова тусклы и бесцветны, и только тело ещё не потеряло упругость от скрываемого волнения, а хвост нервно постукивал о ступеньку.
    
Сколько неожиданной выдержки и  даже, более того, – интеллекта обнаружилось у пленённого кота, какую бурю чувств от зависти до ненависти невольно продемонстрировал он, обстоятельства жизни которого оказались жестоки и непредсказуемы. Всего-то кот* – такое обычное, в русском (не говоря уже о китайском) понимании, животное! Больше мы с ним не виделись.


* "Кот" -  на китайский язык переводится в одном из значений, в зависимости от
           тона, как существительное "мао" .

 Из Книги "Несколько шагов по Китаю"
 
 ФОТО из ИНТЕРНЕТА