Праведник мира Василий Волошин Глава 16

Петр Чванов
Глава 16. Граница.
Всё чаще  и чаще в селе вспоминали  довоенные годы и с нетерпением ждали Советскую армию. Оккупанты тоже чувствовали приближение своего конца и хоть и немного , но стали «добрее». Жандармы  продолжали пользоваться своими стеками и плётками, но не так часто. Более того, румыны  решили официально обозначить границу своих владений и организовали пограничный контроль  на границе  так называемой   Трансистрии,   которая по их понятиям пролегала по реке Южный Буг. С этой целью они наставили на правом берегу Южного Буга погранпосты. Это было на руку сельчанам. Румынские пограничники в какой-то степени оберегали их от внезапных набегов карательных отрядов немцев.
Кроме того, Василию однажды удалось подслушать разговор подвыпивших  румынских жандармов, из которого стало ясно, что Антонеску запретил расстреливать евреев-специалистов: врачей, портных, сапожников и других,  и разрешил им работать на мелких предприятиях и в бывших колхозах.
Староста села Талка воспользовался этим и стал смотреть сквозь пальцы на своих односельчан, которые помогали скрываться евреям и военнопленным. Как только кому-то из евреев удавалось сбежать из гетто,  их  утраивали работать на молочную ферму или в мастерскую по пошиву одежды.
Однажды  Никита   Гнатенко передал Василию девушку- еврейку  с огненно-рыжими волосами и крупными веснушками на лице.  Она пряталась в камышах, и когда Никита её обнаружил, она просила показать ей скирду, в которой прятались её родные. Видимо, это была та самая скирда, которую Шульцы  «очистили» от её жильцов и всех расстреляли. Василий отвёл её  к своей тёте Даше. В их сарае уже скрывался военнопленный по имени Николай. Когда он увидел  свою новую соседку, он долго смеялся и спрашивал: Кто это?
Двоюродная сестра Василия – Мария первой сообразила, что надо сделать в первую очередь. Она искупала свою новую жиличку и покрасила ей волосы в чёрный цвет, а потом каждый день наносила на её лицо какую-то белую мазь, чтобы скрыть от посторонних глаз  её веснушки.  Теперь она была больше похожа на молдаванку. Чтобы не навлечь на свою голову беды и рыжую девушку, и Николая отправили работать на молочную ферму, пока староста не сделал им документы, и они уехали в Молдавию как муж и жена.
Однажды утром, когда Василий поил корову и лошадей, он услышал выстрелы. Василий выскочил за ворота, и увидел, как по улице с гор, спотыкаясь и падая, бегут женщина и трое детей, два мальчика и девочка. Не успел Василий сообразить, что происходит, как из-за поворота показалась подвода, на которой сидели четыре румынских солдата, Они начали стрелять в бегущих женщину и детей.
Когда женщина и дети поравнялись с воротами дома, Василий закричал:
-Бегите быстрее в конюшню и укройтесь снопами кукурузы!
Женщина поняла его с полуслова и вместе с детьми исчезла в конюшне. Василий схватил вилы, зацепил навильник соломы  и демонстративно стал рассыпать солому перед лошадьми.
Когда подвода с румынскими солдатами подъехала к дому Василия, один из румын в  рыжих галифе, короткой шинели и кроликовой шапке  с длинными клапанами  соскочил с подводы .наставил на Василия винтовку  и закричал:
-Куда делась еврейка?
- Они побежали  в сторону колхозного тока, - по-молдавски ответил Василий.
Румынский солдат опешил:
-Откуда ты знаешь румынский? – спросил он.
-У меня много друзей молдаван,- ответил Василий  и пошёл по тропинке ведущей к дому жандарма, который жил недалеко от дома Василия.
 Жандарм Ифа часто заставлял Василия носить ему воду, рубить дрова и помогать по хозяйству его беременной жене Агафье. Иногда он даже заставлял Василия чистить ему винтовку, предварительно вынув из неё затвор и патроны из патронника.
Увидев Василия, Агафья  вышла на крыльцо и сказала:
-Ифы нет дома. Он уехал к старосте.
Потом она поговорила о чём-то с солдатом, тот   вернулся  к своей подводе и они поехали дальше. Снова затрещали выстрелы.
Утром пришёл дед Пётр.
-Вы слышали, что эти ироды стреляли до самой ночи? – спросил он. –Наверное, снова евреи  разбежались. Вон посмотрите чёрные пятна, и на горе Белой, и на горе Чёрной. Василий, сбегай с ребятами до скирды, посмотри, что там творится!
Василию дважды повторять было не надо, он забежал к соседям. Коля Добровольский был дома. Они надели лыжи и помчались к скирде. Приблизившись к скирде, ребята обнаружили свежие следы и явный лаз. Когда Николай приоткрыл лаз в скирде, оттуда раздались стоны. Из соломы вылез небольшой старичок с белой, седой бородкой. Он попросил что-нибудь поесть.  Ребята отдали ему специально прихваченные с собой лепёшки. Он их жадно съел и закусил снегом.
-Дедушка, лезь обратно в солому, мы придём  за тобой вечером, - пообещал Василий.
Как только стемнело,  ребята  вернулись к скирде. Не доходя до скирды, у подножья горы, в кустах шиповника они обнаружили молодую женщину. Она была вся в крови и дрожала, как осиновый лист.
-Ребята, помогите мне, я ранена, я погибаю от холода.
 Ребята вечером  доставили женщину в дом брата отца,  Евдокима Волошина, который был на краю села. Анна Марковна, которую ребята пригласили к раненой, промыла ей рану, засыпала стрептоцидом и завязала бинтом. Женщину звали Бетя. Когда её нога поджила, Анна Марковна отдала ей документы своей племянницы Правенко Кати  и отправила в Одессу. Бетя осталась жива, но потом хромала всю жизнь. Когда Одесса была освобождена, Бетя прислала Волошиным письмо, в котором горячо благодарила за своё спасение.
Василий вернулся домой, зашёл в конюшню  и только теперь увидел на груди и на спине спасённой им женщины  и детей желтые шестиконечные звёзды.
Когда Василий рассказал Анне  Марковне о женщине с детьми, которые прячутся у них в конюшне.  Мама, которая слышала стрельбу и видела, как Василий ушёл из дома с румынским солдатом, страшно перепугалась.
-Дай бог, чтобы никто не видел, как эти несчастные евреи вошли в наш двор. Но делать уже нечего. Иди и спрячь их хорошенько!
Она дала Василию молока и хлеба  и легонько толкнула его в плечо:
-Иди, дай им покушать и помоги им , - сказала она.
Они не первый раз помогали евреям, но сегодня это произошло фактически на глазах  румынских солдат. По их законам за помощь  евреям можно было надолго угодить за решётку,  а могли и расстрелять на месте. Эта беда буквально придавила маму Василия. Она  на глазах почернела и осунулась.
Василий накормил беглецов. Женщину звали Роза Железняк, а её мальчиков звали Суня и Пиня. Они  были погодки. Самую младшую из детей звали Келя. Девочка явно была нездорова. Её щёки пылали огнём и её лихорадило. Конечно, на конюшне было гораздо теплее, чем на улице, но для больного ребёнка нужно  было настоящее тепло. Когда стемнело, мама Василия разрешила Розе и её ребятам  поспать на кухне, а Келю забрала в комнату, переодела её в тёплое бельё, напоила чаем с малиной  и уложила в кровать. К утру девочке стало легче. Вскоре почти все соседи знали, что в  доме Анны Марковны прячутся евреи, но никто не  спешил поделиться этой тайной с оккупантами.
До тепла ещё было далеко. Поэтому Анна Марковна  приказала Василию соорудить двойную стену в омшанике, где зимовали пчелиные семьи. Больше половины ульев румыны забрали, поэтому свободного места там было вполне достаточно.  Василий соорудил ложную стену  и в случае тревоги тётя Роза вместе с детьми прятались в омшанике, но и это не помогло. Сидеть целыми днями в кромешной темноте дело нелёгкое. Дети тяготились этим и часто нарушали требования, которые предъявляли им взрослые.
Однажды Василий, приехав домой на обед застал и маму, и тётю Розу в слезах.
-Пиня погиб,  -горестно сообщила Анна Марковна. 
В тот день Пиня, воспользовавшись временным отсутствием Василия, решил самостоятельно посетить ближайший виноградник, который ушёл под снег с гроздьями винограда. Василий часто ходил туда и приносил по полведра замёрзших гроздьев. Пине повезло. Он буквально за полчаса набрал полведра мёрзлого винограда и решил возвращаться домой, но не успел сделать и шагу, как увидел, как к нему направляются двое немцев- колонистов с карабинами в руках. Пиня бросил ведро и помчался в лес. Колонисты неторопливо последовали за ним. Пиня добежал до избушки лесника и решил в ней спрятаться. Охранники нашли его и расстреляли, предварительно поиздевавшись над ним.
В семье Волошиных надолго воцарились печаль и тревога.  Никто не знал, как погиб Пиня. Успел ли он что-то рассказать о своей семье и где она прячется. Но беда не приходит одна. Вскоре заболела тифом и умерла Келя, а через несколько дней умер и Суня. Осталась тётя Роза  Железняк одна, одиношенька. Она дожила до прихода советских войск и потом уехала в Одессу вместе с Хайцыным Хаймом.