16. 1993 октябрь 1-е
Нью-Йорк
1993 октябрь 1-е
Храни Вас Бог, сударь.
Я все чаще и чаще вынуждена прерывать послание, происходит непонятное на фоне московского конфликта, не знаю, чем занят муж, но все это ужасно. В Нью-Йорке мы сняли квартиру, живем тихо, выпрашиваю компьютер у мужа, здесь есть у детей для игрушек, а мне надо работать на русском, т.е не на латинице, а на кириллице... Очень хочу поговорить с Москвой, с Вами, но муж просил не обнаруживать себя. Сегодня разбирала почту, а от Вас ничего. Энский обозвал нас «странными пассажирами», да на Шпалерной упоминают Ваши таланты. Не предосудительно связаться с моим сыном, сообщить о себе. Может быть, Вы и звонили, да он забыл написать о чем?! Архив я получила и даже пьесу «Ронах». Оформление понравилось, кто ж передал без автографа? Что ж скорбеть о нескладности расстояния? Не буду, вернусь к лету 1991 года.
P.S. В связи с происходящим вспоминаются строки Макс.Волошина «И в мире нет страшней, кровавей, чем история России...» (цитата неточная).
Мадам Лючия де Ламмермур
***
Мадам,
здесь после дождливого июля - жаркий душный август. Медленные провинциальные автобусы и ленивые продавщицы. И эта чужая медлительность раздражает более духоты. Вынужденная пауза между II и III частями едва не заполнилась маленьким новым рассказом. Впрочем, если как-то вечером у меня будет три-четыре часа времени, музыка, отсутствие обязательных дел и прочего, то...
Я просто схожу с ума от желания Вас видеть, от желания притронуться, от желания слышать Вас. Мы никогда не расстанемся, мадам (Padam...e Padam...e)! Ждите начала музыки! Без музыки нет танца, нет жизни без Любви...
До скорой встречи, Мадам!
P.S. Рите так и не позвонил, не написал, хотя заготовил конверт (а теперь узнал, что она сдала кому-то и эту квартиру, живет у свекрови, кажется).
P.P.S. У меня крохотная просьба к тебе: составь, пожалуйста, список прозаических и стихотворных моих вещей, которые есть у тебя, чтобы я не повторялся. Хорошо? Целую.
Вилл.
***
Сударь,
а ведь Вы уже легче воспринимали чужбину, это уже второе лето ссылки, настроение не паническое, не так ли? Вы вернулись к непозволительным вольностям, а, знаете, это приятно будоражит. О чем это я? Не поздно ли спохватилась? Но я слышу музыку, слышу! На обратной стороне конверта стоит дата отправки и компромат: «Вы помните, что я люблю Вас, Мадам?» А это можно забыть, даже если решили не опошлять любовь бытом?
Кто-то вдруг решил, что я развелась, разъехалась, и письмо пришло на адрес первого благоверного. Кто-то заботливо решил соединить наши судьбы... Тогда поездка в штаты отменилась на 99 процентов, я многое себе могла позволить в отместку. Сын часто бывал у бабули, приносил вести от затерявшихся друзей. Катарсис несовпадений! Я представила, как Вы мечетесь, обзваниваете всех, но никто ничего не знает: вот так новость! Это ее почерк! Ха-ха-ха. И это продолжалось две недели. Правильно, кто-то заметил, что телефон не мешает. Еще бы, коллеги все здесь, а мои... Все решили, что я вернулась к благоверному! А что? Очень даже в моем стиле, бывало и такое. Я рассеянно улыбнулась генеральному, он на ломанном русском, трогая мою бижутерию, сказал, что пора носить бриллианты, что, если бы я нашла достойную замену для фирмы, то он предпочел бы видеть меня там (за бугром), что здесь не осталось ценителей красоты. Поближе к себе, - решила я, продолжая улыбаться и не находя слов...
- Почему бы и нет? - Удивился муж. Контракт был подписан, дело сделано.
Работа, усталость от перелетов, впечатлений, общения... Я известила нашу Шпалерную гавань, что сын на попечении свекрови, что начинается жизнь на колесах, а в остальном без изменений, т.е. адрес почтовый (для писем). Все, кому было интересно, угомонились, вернулись к своей жизни. За несколько дней до Вашего отъезда мы успели повидаться, ничем не обмолвившись о недоразумении. Где мы только не побывали! Юсуповский! Гатчина! Все музеи были наши! Особая кладовая еще долго сверкала бриллиантовыми всполохами на мелких волнах Невы... Нам было о чем поговорить!
Мы танцевали, самозабвенно сметая бокалы с низенького стола вихрем юбки моей. Вы буквально носили меня на руках, я так смеялась только в детстве. Неудержимое невозможное счастье объятий в нашем танце незабываемо. К этой встрече относится и открытка: дама в черной шляпке с развевающимися волнами волос, играющая на мандолине в окружении котиков на скамеечке воспоминаний в саду. Вдалеке сказочный остроконечный домик и седой барон в кресле у входа. С правой стороны арка, увитая виноградом, и силуэты молодой пары: он с черной бородой, гитара на плече, обнимает ее: Желаю счастья!
P.S. Кстати, Рита всегда пользуется моим архивом, не она ли тот лазутчик и Ваша
(очень страстная!) поклонница?! Так-так, уже теплее, Вы от нее получили упомянутый список, не отпирайтесь, я помню и не ревную. С возрастом глупеешь, не все ли равно, что сейчас приходит в голову. Все позади: и взлеты, и падения.
Мадам Лючия де Ламмермур
***
Итак, Мадам,
я уже не рискну отправлять с Кавказа писем, ибо уже...
Мадам, я пытаюсь по новому Вашему адресу сообщить, что о своей любви буду говорить скоро (очень скоро), билет заказан на 24-ое, т.е. 26-го я буду в С-Пб., т.е. 30-го или 1-го могу быть и в Москве, ежели этот великий молчун соблаговолит сообщить свои планы (должен же я где-то переночевать, впрочем, это несущественно), но в любом случае, до нашей встречи остались считанные дни!
И я мечтаю любить, говорить, молчать рядом с Вами, слушать Вас бесчисленное количество минут (целовать!)...
В крайнем случае - 26-го я загляну, очевидно, к Ирэн (около 14.00-16.00). Я не знаю Ваш новый домашний телефон, поэтому предупреди Шпалерную... Вам не обязательно встречать меня, ждите меня дома, я открою дверь своим ключом и (о! чудо!)... Я с коварным поклоном, снимая шляпу, выхватываю шпагу, мужья, друзья-поклонники разбегаются, как тараканы, занавес падает, ибо… (трепать буду, как чужую жену!). Вы холодно протягиваете руку для поцелуя (пересохшими губами), продолжая наблюдать сцену, лукаво улыбаясь, отвечаете: «трепач»… Далее шепот неразборчив, тает в небесном упоении, ах… не смертельном (по Шекспиру).
***
Мадам!
Я уже на Литейном и спешу написать, что Вы чудо, что я столько дней пробыл с чудом (Чудом!) и еще надеюсь (пробыть). Какие на обороте замечательные коты! Один из них я (ластюсь!) у Ваших ног. Вам уже лучше? Несомненно! Мир чудесен, мадам, мы живы, пока ждем или встречаемся с чудом. Желаю счастья! Но это, конечно же, не последнее по-желание...
Целую Вас, целую!
Ваш! В...