Бодлер веселым парнем был
И он мне часто говорил:
Не стоит славить грешный мир,
Он лживый пасмурный кумир,
Растут – куда нам деться?–
Цветы Зла в нашем сердце.
И Эдгар По, безумный враль,
Таил нездешнюю печаль,
Звал Аннабель он наяву,
Как Веронику я зову
Который год на свете,
Век и тысячелетье!
И Ворон на моем плече
Сидит средь сумрачных ночей
И каркает почти в упор
Одно и тоже: Невермор!
И тихо меркнет жалость,
И я в ночи теряюсь…
И бездна мрачная зовет
К себе средь сумрачных невзгод –
Душевных мук не превозмог,
Бреду по лезвию дорог,
Куда? Того не зная,
К погибельному краю!
Еще был Рэмбо, нет, Рэмбо,–
И вовсе не актер, мой бог!
И он мешки в портах грузил,
Пока не выбился из сил,
И тут среди растлений
Вскричали все: он гений!
И славлю я мою страну,
Где в черных сумерках тону,
Благодарю ее вождей,
Я призраком стал средь теней,–
Ее я не отрину,
Кровавую Отчизну!
Я вижу Данте впереди;
Веди, Вергилий, нас, веди
В разверстый неуемный ад,
Чтоб не вернулись мы назад,
Страдая, как и прежде,
В несбывшейся надежде.
И проклят я, как и они,
И мчатся горестные дни,
Сгорая в яростном огне!
Никто ни вспомнит обо мне,
Ни друг, ни дальний ворог,
Лишь только черный Ворон.
5200