Однажды Светлячок попал в странное темное пространство. Сначала он испугался этого места. Все было незнакомо и странно пахло. Еще при падении от страха у него случился кризис света и он погас. Потом, не зная местности и обычаев, он решил не высовываться и не светиться и вел себя тихо. Время шло. Казалось, он привык жить в темноте и те, кто жил рядом, привыкли к нему. Все занимались своими делами: шуршали, топали, жужжали в темноте. Однажды кто-то лизнул его за лапку, но подумал, что он несъедобный и проследовал дальше. Наверное тот кто-то рассказал о своем исследовании другим, потому что больше Светлячка никто не трогал и не обижал.
Жизнь текла размеренно и скучно. Кто-то в темноте доедал свои припасы. Где-то монотонно капала невидимая капля. Вокруг шлепали, шуршали лапки. Если кто-то случайно задевал Светлячка, то замирал, отстранялся и следовал мимо. Однажды ему даже сказали:"Извините."
Светлячок по запаху научился находить душистые корешки и редкие в этом месте хлебные крошки. По настойчивому монотонному гулу он определил место сбора других насекомых и присоединился к ним. Когда в первый раз он по своей слепоте наткнулся на такое скопище, ему объяснили, что здесь очередь. И он стал ждать вместе со всеми. Когда он дождался своего часа, то попал куда-то в темноту еще более черную и глубокую, обволакивающую теплом и ароматом чего-то съестного. В брюшке у Светлячка заурчало и он, на мгновение, слабо засветился. Вмиг ото всюду проявились, задвигались силуэты и от них вокруг поползли, разрастаясь, странные, пугающие тени. Кто-то прошипел:" Погаси свет, дурак!"- и больно толкнул сзади. Светлячок поперхнулся, закачался и погас. Дальше он следовал в группе с остальными в полной темноте. Он давно привык быть как все. Он и пах как все. Ему кидали на спину что-то жесткое и такое тяжелое, что подкашивались все его лапки. И он тащил этот груз в строю вместе со всеми. За это ему давали крошку хлеба и каплю подслащенной воды. Это поддерживало его силы.
Уставший Светлячок уже без труда находил свою сырую норку, забивался в холодную расщелину и, задрав кверху лапки, отдыхал от трудов. Однажды от скуки он стал что-то напевать себе под нос и услышал, как зло и ехидно захихикали невидимые скребущиеся тени. Светлячок замолчал. В дни отдыха он не выходил из своего жилища, а занавешивал вход серой жирной паутиной и пытался зажечь свой огонь. Но от тяжелой работы его конечности дрожали. От недосыпания были боли и судороги. Он был голоден от скудного пайка. Оттого и огонек выходил слабеньким. А чаще у него совсем ничего не получалось.
Однажды утром (отчего он так решил, но знал точно) Светлячок не спустился в топкие сырые шахты, а собрал свой узелок и начал карабкаться по рыхлому, осыпающемуся грунту наверх. Он полз осторожно, сначала натыкаясь на бесчисленные темные входы в чужие жилища. Их он распознавал безошибочно по тому, как душно и хрипло дышала в них темнота- теплая, тесная, глубокая. Потом стали попадаться более просторные и сухие жилые расщелины. В них и пахло по другому.
Восхождение было долгим. В конце каждого дня Светлячок выбирал ровную платформу или выступ, усаживался на край и ел душистые коренья, собранные по пути. Уже в первый день он был так доволен своей свободой, что в его брюшке что-то зажжужало и оно засветилось теплым розовым светом. Его увидели, сидящего на скале над городом рыхлых ходов и нор. С сомнением поворчали, качая головами, и укрылись в душной темноте своих убежищ.
Но уже через несколько дней пути к его восхождению привыкли. В конце каждого дня стали ждать, когда там, наверху, загорится его огонек. А в выходные некоторые проводили целые часы, наблюдая как далеко вверх ползет маленькая, теплая, святящаяся точка. Светлячок ушел так далеко, что не боялся ни грубого толчка в спину, ни шипения, чтобы он погасил свой огонь. Он теперь светился постоянно, как и положено светлячку, и бодро карабкался на вершину. Навстречу к нему выходили одинокие жители скалы и, чуть заслоняясь лапками от его свечения, приглашали в гости отведать угощения. Они были оторваны от жизни нижнего мира и следовали правилам гостеприимства. Светлячок был рад короткому отдыху и обретению новых друзей, но следовал дальше. Иногда ему казалось, что кто-то карабкается по скале вслед за ним. Он оборачивался и видел только тени, разбегающиеся в разные стороны, тянущиеся от камней и кореньев.
Во время своего пути Светлячок окреп, был спокоен и доволен. Но на самом верху он обнаружил, что уперся в жесткую сеть переплетенных между собой кореньев. Он искал отверстие, смутно вспоминая, что когда-то провалился сюда, в темноту, сквозь какую-то щель. Но вокруг были только корни и прессованная почва. По какой-то странной причине здесь не было жилых нор. Только глухие, пустующие лабиринты ходов, по которым он блуждал. Светлячок испугался и отчаялся. В голову лезли мысли, что все его воспоминания о другой жизни и падении были сном, приукрашенным фантазией.
Светлячок лежал в сухой ложбинке, засыпанной прелыми листьями, и бредил. Он был один. Жевал сухой лист и горький вкус его пробудил. Где-то в стороне перед глазами тоненькая светлая ниточка прорезала темноту. Он пошевелился и чуть сдвинулся с месте. Ниточка расплылась и зарябила рассеивающимся потоком. Светлячок выплюнул горькую смесь и перевернулся на живот, потом пополз к этому странному призрачному свету, а, приблизившись, вступил в его поле. Полосы света затанцевали на его брюшке, лапках, заструились и стекли в трещинки его складок, створок и чешуек. Отчего-то стало щекотно и Светлячок вздрогнул, повернулся в сторону света и зажмурился. Сначала крепко. Потом чуть приоткрыл веки и глядел в щелочки на радужные расплывающиеся круги перед собой. И,наконец, открыл глаза. Он не мог смотреть долго и отступил в бок. Светлая полоса свободно потекла мимо, а Светлячок увидел трещину, через которую сюда проникал свет. Была ли она всегда тут или только появилась, но лабиринты уходящих вниз крутых ходов были темны. Полоса света упиралась только в один из коридоров, ведущих в подземные норы.
Светлячок устремился к расщелине. Он карабкался вверх по массе рассыпающейся, полуистлевшей листвы и травы. Подобравшись к самой трещине, стал лапкам разгребать рыхлый слой слежавшейся мокрой листвы. Сырые куски осыпались вниз, шелестя по коридорам лабиринтов. Он проделал дыру и выбрался на поверхность.
Светлячок сразу ослеп, ничком упал в сочный, влажный, зеленый мох, зажмурился крепко-крепко. И все равно светлые блики пятнами ходили перед его ослабевшим взором. Звуки, оглушающие и просторные, окружили его, понесли вперед. Запахи врывались в сознание, воскрешая далекие полузабытые образы. Они,образы, яркими видениями кружили вокруг него то наступая, то пропадая в белом облаке света. Все тело светлячка вибрировало, терзаемое и снедаемое воскрешенными ощущениями. Каждая его частичка дергалась и трепетала. И он закричал. Закричал так, что на мгновение заглушил все звуки вокруг и остановил все образы. Но уже в следующее мгновение все опять кружилось и пело.
Светлячок долго лежал в изнеможении. Потом шквал эмоций постепенно утих и он смог подняться и сесть на теплый шершавый выступ корня какого-то растения. Он огляделся. Место, куда он попал, люди бы окрестили храмом. Кругом стояли величественные колонны могучих деревьев, украшенные глубокой первозданной резьбой коры и витиеватым узором мха. Купол неба был расписан янтарной зеленью листвы и солнечным свечением голубого тона. Весь храм насквозь был расцвечен перекрещивающимися танцующими потоками полос света. Невидимые певчие исполняли торжествующий и умиротворяющий гимн жизни.
Светлячок обнаружил, что вкус мха сочен и изыскан, а осыпавшиеся с куста подвяленные ягоды просто восхитительны. Он подкрепился ими и полез на кривой пень, остаток повалившегося и погруженного в мхи и сны дерева. У Светлячка все еще сохранялась привычка карабкаться вверх, даже когда в этом отпала необходимость. Он взобрался на самый край пня. У него закружилась голова и он упал вниз в углубление. Светлячок так испугался, что опять попадет в неизвестное место навсегда, что вмиг взмыл на своих давно не летавших крыльях ввысь и увидел, что это и недалеко и не низко. Успокоившись, он спустился в ямку, зарылся в такую знакомую, сырую и теплую, но все-таки пахнущую по-другому, листву и уснул.
Светлячку снился его поход и снились другие насекомые,карабкающиеся за ним следом. Когда он проснулся, то вспомнил, что его всегда преследовали таинственные шорохи. Светлячок решил вернуться к отверстию и посмотреть, как обстоят дела. Он спустился к входам в темные, бесчисленные лабиринты. Он долго светил в темноту своим ярким брюшком, но ничего не увидел и не услышал. Тогда Светлячок решил, что все равно нужно расчистить и расширить коридоры и принялся за работу.
Какое-то время там внизу, после того, как погасла далекая точка ушедшего светлячка, насекомые все еще пытались разглядеть что-то наверху. Потом все занялись своими привычными делами. Но во многих норках личинкам и яйцам стали рассказывать таинственную легенду о необыкновенном жуке, который светился в темноте. Многие тоже имели такую способность, но стеснялись ее обнаружить. Только глупые личинки, не зная законов жизни, могли светиться радостно и беззаботно. Пока им не втолкуют, как это бездарно, невыгодно и эгоистично.
Но вот однажды сначала одному, потом другому, затем целой компании и, наконец, всем подземным жителям стало казаться, что в темной пустоте появилась светлая точка. И она светится постоянно не ослабевая. И кое-кто уже начал собирать свои узелки и рюкзаки, чтобы отправиться в путь и посмотреть, куда же ушел светлячок. А может и дальше.