Эти двое полюбили друг друга с момента первой встречи. Когда папа занёс домой меленький комочек, завернутый в махровую тряпицу, Бусинка вбежала в комнату, ойкнула и неожиданный подарок отразился в светящихся глазах ребёнка яркими искорками щенячьего восторга. Дитя готово было в порыве вселенской радости раздавить пищащее пушистое чудо в своих объятиях.
Когда страсти улеглись, пришло время дать имя возмутительнице спокойствия нашего всегда слегка флегматичного ребёнка. Так как вариантов было много и каждый ратовал именно за свою версию, решено было довериться воле слепого случая. Белый лист в доли секунды превратился в не очень аккуратную стопку клочков, а домочадцы, вооружившись ручками-карандашами, старательно выводили свои письмена. Даже Бусинка, только-только начавшая «печатать» свои первые буквы, взялась за это дело с небывалым энтузиазмом.
Когда все кусочки бумаги были исписаны, они отправились в большую широкополую шляпу, служившую семейству «лотошным мешком с бочонками», даровавшим надежду на лучший исход – свой. Папа, перемешав листочки, для пущей торжественности момента произнёс «ёрики_морики_скорики» и вытащил тот, который содержал будущее имя нашего питомца. По иронии судьбы или, скорее, папиного шарлатанства кличка на выуженном из недр шляпы клочке была написана им самим.
Ну что же, Матильда так Матильда. Мы с Бусинкой прикинулись валенками и спорить не стали, потому что впоследствии всё равно сделали по-своему. Матильда плавно сократилась до Тильды, а потом и вовсе стала Тилей. Всё поприятнее чем высокомерно-надменная Матильда. А еще приятнее было переделать Тилю в Телёнка, когда стало понятно, что эта животинка не в меру резвая и носится по дому топая аки слон, ни разу не намекая что в ней от силы кило веса.
Так и началась наша весёлая жизнь, наполненная исцарапанными руками, лотками, домиками и терапией, состоящей из пепельного антидепрессанта, от прикосновений старательно изображающего своим урчанием взлетающий вертолёт.