Верка кралась по коридору поликлиники, боясь наткнуться на старшую медсестру. Запыхалась.
Всю неделю Верка опаздывала. Старшая чуяла её, как волчица зайца, да и фамилию имела соответствующую - Волкова. Бывало вынырнет из кабинета в поликлинический коридор и зарычит грозно, угрожая слопать вместе с ушами :" Вера Львовна! У вас уже 8 мин как приём! Ещё одно опоздание и буду вынуждена принять меры! Доведу до сведения начальства. Объяснительную! Накажем рублем!" От этого рыка Верка сразу съеживалась и чувствовала противный холодок по позвоночнику под свитером.
Старшая медсестра Маргарита Фёдоровна на фоне бледнолицей худющей Верки с косичкой казалась этакой глыбой, Титаником, побеждающим айсберг. Высокая и статная,с прической тщательными крупными завитками(бигуди на ночь)цвета баклажан.
В принципе Маргарита Федоровна не такая уж и злая, даже с редкими крупицами человечности. Но главное её достоинство, досадное для Веры, это всепоглощающая любовь к трудовой дисциплине. Такой фетиш - строгая дисциплина, как в армии. За двадцать девять лет работы сама ни разу не опоздала и другим не советовала, особенно молодым зелёным.
У Верки же, дисциплинированность, преимущественно утренняя, хромала на обе ноги. Утро, оно мутное, тягуче-кисельное, а тут Титаник на полном ходу.
Сегодня Верке повезло. Удачно проскользнула в кабинет незамеченной. Выдохнула. Зверь не вышел на охоту, или поймал другую добычу.
Верка, точнее Вера Львовна Левинская - молодая врач терапевт в поликлинике, обслуживающей персонал завода счетно-аналитических машин. Поликлиника оснащённая, приличная, контингент тоже ... разный.
Для юного врача только из альма-матер, мечтающего о небольшой славе, путь к этой славе тернист и полон препятствий. В областном городе всё решает звонок нужного человека ещё более нужному человеку. Место в хорошей больнице с возможностями специализации выстрадать надо. Так что, пока ищется нужный человек с телефоном приходится довольствоваться поликлиникой завода САМ, где, впрочем, поле непаханое для набирания опыта и обрастания жирком знаний на пути к славе.
Хотя приём ещё не начался в кабинете уже оказался посетитель. Мужчина в серой робе лежал под батареей. В одной руке разводной ключ, в другой - плоскогубцы.
- Вы, собственно кто и почему там лежите? Вам плохо? - строго поинтересовалась Вера. Хотя получилось не так уж и строго. Она еще только работала над металлом в голосе.
- А, доктор, здрассте. Проходите, проходите. Нет, мне хорошо. Я тут эта, батарея течёт, отопление починяю. Фёдоровна, ваша старшая, просила глянуть - похвалился железным зубом первый посетитель.
- Но у меня сейчас приём.
- Да вы эта, принимайте, вы мне не мешаете - разрешил добрый человек в робе и энергично застучал по батарее.
"Н-да. И как интересно я должна вести приём?"- раздраженно подумала Верка.
Однако, с наличием гражданина в робе пришлось смириться.
Потекли пациенты, диагнозы: ОРВИ, ангина, холецистит, стенокардия.
Женщина с кровавыми пятнами на руках до локтей. Реакция на химический раствор, в котором она обрабатывает какие-то детали. Перчатки не помогают. Срочно менять работу
Мужик с характерным лицом человека много и часто пьющего, и совсем не чай. Язва желудка. Три недели водку исключительно нюхать, а закусывать таблетками. Бедный.
За ним павой вплыла беременная дамочка из административного отдела. Атласная кофточка с жабо, лицо обиженное, срок небольшой, жалобы размытые.
- Раздевайтесь, послушаю вас,- попросила терапевт.
Дама с жабо насупилась.
- Не буду раздеваться, здесь посторонний мужчина.
- Какой мужчина? Где вы видите мужчину? - удивилась Вера Львовна
- А это кто? Не мужчина разве? - пава, негодующе, указала рукой на батарею.
Там на полу рядом с батареей, положив руку с ключом под щеку, уютно угнездился и посапывал ангел-хранитель отопления. Он видно давно отдыхал. Вот как перестал стучать по батарее, так про него все и забыли. Пришлось будить.
- А чё, я эта, всё починил. Теперь не замёрзнете, - отчитался мужчина, стукнув по трубе для пущей убедительности. Звуком остался доволен, любовно протер батарею тряпочкой сомнительного свойства и удалился, преисполненный гордости победителя.
Только дамочка скинула с себя жабо, как в кабинет ворвалась Фёдоровна.
- Вера Львовна! Срочно в кабинет ЭКГ, там женщине плохо!
- Что случилось?
- Не знаю, на месте разберётесь!- прогудела Титаник.
"Мама дорогая, только этого не хватало. А вдруг это инфаркт? Сейчас бы сигаретку",- пронеслось в голове у Веры.
На ватных ногах, но с видом знатока из "Что? Где? Когда?" добежала до кабинета ЭКГ.
На кушетке лежала женщина лет 48-50. Щеки красные, пульс скачет, голову не поднять, давление зашкаливает. На ЭКГ инфаркта нет! Это удача. Всего лишь гипертонический криз. Полечили на месте. Инъекция внутримышечно, таблетка под язык. Подождали. Отпустило. Выдохнули.
Вернувшись к себе в кабинет, Верка обмякла, сдулась проткнутым воздушным шариком. Медсестра Лена - крашеная блондинка лет 35, королева рецептов и бланков - сочувственно поинтересовалась.
- Верочка Львовна, все в порядке?
- В порядке. Лен, может чаю глотнем, голова гудит,- врач помассировала пальцами виски, - да, тут девушка беременная была, нарядная такая, в жабЕ, пропала куда-то.
- Так она ушла. Сказала, что у нас бардак, хлопнула дверью и гудбай,- флегматично произнесла блондинка, механически скручивая ватные шарики и кидая их в спецтару.
- Нехорошо как-то с ней получилось, не дождалась.
- Так мы здесь ни при чем, - не отрываясь от ватных шариков продолжила медсестра,- и вообще, у неё гормоны, вот и обижается на всех. Ей до декрета еще долго, просто больничный хочет. Знаю я их всех. Вы не переживайте. У меня, Верочка Львовна средство есть, бодряще-успокаивающее.
Лена оживилась и загадочно посмотрела на Веру Львовну немилосердно подведенными глазами.
- Да? Что за средство?
- Спиртовая настойка боярышника. Целый пузырёк! -похвасталась Лена и победно потрясла пузатой стеклотарой.
- А что с ней делать-то? - не поняла Вера.
- Как что? Пить! Настойка же спир-то-ва-я! Можно с чаем. Мы, ВерЛьвовн, всегда так с девчонками бодримся в критические дни.
- Лена?!-вскинула брови терапевт.
- Ну как хотите. Средство проверенное.
Лена пожала плечами. Убежала резать бутерброды и поправлять психику спиртовой настойкой с чаем.
А вот Верка уйти не успела. Только собралась на перерыв, как в кабинет вошёл хрупкий юноша с бледным круглым лицом полной луны. Назвался Маратом. Пожаловался на тошноту, рвоту, понос и все сопутствующее этому.
Верка вздохнула. Пришлось оторвать Лену от бутерброда с боярышником, чтобы та взяла мазки.
Процедурный вторую неделю на ремонте, и сию процедуру временно проводили прямо здесь в кабинете, за ширмой.
Пока Лена возилась с Маратом, командуя: "Приспусти штаны, чуть наклонись, надевай штаны", весь это перформанс: отравленный юноша, ширма, мазки, штаны - вызвал у Верки смущение. Она вжала голову в плечи и принялась сосредоточенно заполнять карту, пытаясь слиться со столом.
Затем мурлыкала ему нежно про лечение. Смотрела на Марата по-матерински ласково, чтобы не дай бог,его тонкая юношеская организация не была ненароком травмирована от проделанного с ним.
Ну всё. Обед, перекур и пусть весь мир подождёт. Мир подождал недолго. Вскоре снова появился человек в робе, но уже без ключа. Мужчина слегка покачивался, взгляд имел блуждающий и очень быстро сел.
- Я тут эта, горло болит. Видать пока у вас чинил, простыл, - просипел человек.
- Открывайте рот, посмотрим.
Лучше бы не открывал. Из недр вырвался дракон, слопавший пузырек боярышника в комплекте с бутылкой водки и головкой лука. От такого поневоле засипишь.
- Так вы пили!! - страшно рассердилась Вера.
- Да не! Я лечился,горло полоскал. Водка с перцем,средство такое народное, знаете? - не растерялся пациент.
- Не знаю! Полоскали и глотали? - наконец-то долгожданный металл в голосе, прямо железобетон.
- Ну да. Не выплевывать же?! - батарейных дел мастер искренне недоумевал
Действительно. Не пропадать же добру. Интересные здесь люди, не соскучишься.
Больничный не дала, велела приходить завтра, трезвым, чем очень обидела человека, пострадавшего за тепло в кабинете.
Приём закончился. Пациенты разбрелись по домам лечиться. Карты утряслись стопкой в регистратуру.
Вера вышла из здания на крыльцо. Поежилась от пронзительного осеннего воздуха. Пахло прелой мокрой листвой. Серые тучи разбухли, вот-вот лопнут. Дома сейчас хорошо, уютно.
Вдруг за спиной началась суета. Хлопнула дверь, кто-то побежал внутрь, кто-то на проходной закричал:" Вызовите скорую!"
Верка сжалась пружиной. Видно сегодня такой день. Сделала глубокий вдох-выдох. Вернулась.
Любопытствующие уже сгрудились толпой, ждали представления. Верка протиснулась внутрь людского клубка. На полу лежал мужчина и шумно дышал. Конечности его подергивались, глаза закатились. Похоже на приступ эпилепсии.
Вера Львовна собрала последнюю волю в кулак, решительно скинула пальто и преобразилась в командира полка.
Посторонним разойтись, прощупать пульс, голову мужчине повернуть на бок, пальто свернуть и ему под голову, в зубы шарф и быстро отправьте кого-нибудь в поликлинику за невропатологом, медсестрой с седуксеном, фонендоскопом и тонометром.
Минут через 5-7 мужчина стал приходить в себя, захлопал, ничего не понимающими, глазами. Все обошлось. К счастью, невропатолог заболталась по телефону, не успела уйти домой и приняла эстафету. Верка медленно напялила помятое пальто и поплелась в стылую осень. Сердце бухалось, мысли в кучу, в душе неразбериха - удивление, растерянность, усталость, гордость.
На троллейбусной остановке её окликнули. Голос показался смутно знаком.
Оглянулась. Перед ней стоял Марат с застенчивым лунообразным лицом.
- Вы почему здесь, а не дома в постели?
- Вера Львовна, вы такая...красивая и хорошая, - покраснев, пролепетал мальчик-луна, - Вера Львовна, а вы любите стихи?
- Стихи? Ну, какие-то люблю, а при чем здесь стихи? - растерялась Верка.
- Я пишу стихи. Хочу пригласить вас. Мы с друзьями в общаге собираемся. Там я стихи читаю, друзья на гитаре играют. Они хорошие, вы не бойтесь.
О, боже!В голове закрутился вихрь. Сомнительные стихи, плохо питающегося, юного поэта, его друзья с гитарой. А если они там все с расстройством пищеварения и так лечатся, в заводской общаге с задранным линолеумом и запахом пота? Может они и хорошие, но пожалуй, на сегодня эти впечатления будут лишними. Как сказать этому мальчику, чтобы не обидеть. Она никогда не умела говорить твёрдое нет. Вот досада.
Верка судорожно полезла за чем-то важным в сумку.
Положение спас, внезапно налетевший, ветер. Крупные капли дождя, осколками посыпались с неба.
- Марат, дождь, я без зонта. Побегу. Стихи это здорово. Но может быть потом. И вы идите, а то промокните. Вам надо подлечиться. Диета, покой, таблетки.
Вера побежала, подставив лицо колючему октябрьскому дождю.
Через пару дней она снова опаздывала. Старшая медсестра, как обычно Титаником стояла на рейде. Но странное дело: Федоровна тряхнула завитками, выдала подобие улыбки и даже не погрозила пальцем.
Оказывается, добрые люди донесли, что вчера Вера проявила мужество со смекалкой. Она, не пожалев пальто своего, помогла мужчине с приступом. Здесь явно не обошлось без всезнающей Лены. А мужчина тот оказался еще и начальником чего-то важного.
Лёд тронулся. С этого дня молодая врач наконец-то заслужила уважение Маргариты Федоровны.
Через неделю на доске объявлений появились наивные стихи, написанные на тетрадном листке корявым почерком. Благодарность терапевту Вере Львовне Левинской от пациента.
Это были первые стихи, посвящённые лично ей.
Вера вошла в кабинет. За окном закружился первый снег. Белый-белый. Она распустила косичку, густые волосы рассыпались по плечам. Глаза засияли радугой.
Сегодня будет совсем другой день.