Я не могу сказать, что мои родители строгие. Скорее они принципиальные. Принципиальные в самых важных вопросах.
К счастью, вопросов этих не так много. Но даже с ними мне иногда не просто справиться…
С трудолюбием, ответственностью, пунктуальностью, честностью – большей частью того, что ждут от меня папа и мама, я уже как-то сроднилась. Но одно мне мешает жить. Моя… Моя целомудренность.
Именно так это называют мои родители. Хотя для всех, кроме них, я – целка. В свои пятнадцать лет.
И это моя проблема. Большая проблема. И с ней мне жить ещё года три, до восемнадцати лет. Ведь родителям я дала слово, что продержусь до совершеннолетия. «А там как знаешь». – сказали они.
В общем, как вы уже поняли, есть ещё один принципиальный вопрос в нашей семье – не быть балаболкой. И раз уж я обещала им это, то слово свое сдержу, как бы трудно мне не было.
А трудности для меня начались уже в шестом классе и стремительно увеличивались, как снежный ком. Меня успокаивала лишь мысль, что мои проблемы и вправду, как снег, который рано или поздно растает. Я терпеливо ждала тех теплых деньков, которые ослепительно белый снег превратят в грязную противную жижу, которая неожиданно и, практически в один миг, исчезнет, не оставив никаких следов после себя…
Первый о своих подвигах растрезвонил Ванька. То ли он соврал тогда, то ли говорил правду… Но парни из нашего класса сразу начали чувствовать себя рядом с ним какими-то салагами, и это сразу стало заметно. Плестись в хвосте и отставать от «модных тенденций в обществе» им как-то, по всей видимости, не хотелось…
И забег на неопределенную дистанцию начался… Многие наши ребята из вчерашних мальчишек превратились в неотесанных мужланов. По-другому я не могу их назвать. Мы, девчонки, были завалены их пошлыми и мерзкими шутками в наш адрес. Завалены до сыта. Вплоть до тошноты…
Но, видимо, ко всему люди привыкают. И то, что раньше нас вгоняло в краску, в скором времени, перестало смущать и стало даже каким-то привычным.
Мои одноклассницы в переменах шушукались и, хвастаясь, показывали друг другу своих бойфрендов по телефону. В соцсети фото, конечно же, не сливалось, чтобы их родители про это ничего не знали… А то и за решетку могли посадить за растление малолетних их новоиспеченных дружков.
К моему большому удивлению, даже отличница Настя, гордилась тем, что всего за один год у нее один мальчик-друг сменялся другим… А объяснялось, все очень просто – не сошлись характером и им пришлось расстаться. «А что, характер видно только в постели?» – каждый раз хотелось спросить мне у нее и многих других девчонок…
В общем, подруг у меня скоро не стало. Ну, хотя Ксюша продолжала со мной общаться. Но я знала, что за глаза она много гадостей про меня говорит, чтобы не выделяться на общем фоне. Она, как и все - подсмеиваясь над теми, кто ещё «в куклы играет», когда вокруг кипят такие страсти… И наша дружба быстро сошла на нет сама собой.
Я была белой вороной. Хотя мне иногда очень хотелось быть черной. Ну или, хотя бы серой. Или светло-серой. Или такой же белой вороной, но с небольшим черным пятнышком… Я так думала, и, казалось, сдавалась, так как мне было тяжело от того, что все вокруг называли девственников неудачниками, считая нас теми, на кого никто «не позарился».
У меня не было ни сил, ни нужных слов, чтобы сказать им что-то в ответ. Где им было понять мои жизненные установки и приоритеты?.. Объяснить, что одноразовые отношения меня не интересуют?.. Что мне хочется найти настоящие отношения, серьезные. Найти парня, который станет отцом моих детей, а не скажет мне при положительном тесте на беременность, что это не его ребенок. И боясь ответственности за наш общий «взрослый» поступок, сделает вид, что наша встреча была для него самой большой ошибкой в жизни…
Но я дала слово. И, признаться, была этому рада. Оно не один раз останавливало меня от соблазнов и необдуманных поступков. Именно необдуманных, потому как я решила для себя никогда и не в чем не спешить, а всегда думать прежде, чем что-то сделать… Пусть кому-то это и могло показаться скучным, но это мой выбор. Моя жизнь.
Насмотревшись вдоволь на своих сверстников, я понимала, что меня не привлекает их «колесо обозрения». Их круговорот отношений-сношений был не для меня. А настоящих чувств, увы, у них я ни разу не видела. Хотя нет… были чувства и, быть может, настоящие, которые из восхищения перерастали в отвращение, из нежности в злобу, из чего-то трепетно-единственного в многоразовое и обычное б\у. А я пыталась разглядеть у них любовь, которую с детства видела между своими родителями… Но всё что-то было не то. И не так.
Тем временем я росла вместе со всеми. И это нельзя было скрыть. Отшивать «приставал» у меня хорошо получалось. Да и они, признаться, не особо намерены долго ухаживать, если «результата» их действий нет и в ближайшем будущем не предвидеться.
Постепенно я даже разуверилась, что вообще когда-нибудь встречу парня, который при первой же возможности не потащит меня в постель.
Но я его встретила. Случайно. В парке, когда каталась на роликах. Я была одна. И он подошел познакомиться. И я сразу его полюбила. С первого взгляда, с первого слова.
В этот вечер меня не звали показывать постельное белье в его квартире, и на следующий день тоже. И через неделю и даже через месяц...
Он знал про мои принципы. И удивлялся им. И не прижимал меня к стенам в темных подъездах, не тащил в кусты, не делал ничего того, что могло разрушить мое расположение к нему. Но знал ли он, что творилось при каждой встрече со мной? Рядом с ним я «теряла голову»… Но всякий раз, когда моя голова «заходила» слишком далеко и начинала «теряться» в бесконечном потоке моих мыслей, связанных лишь с ним одним, я сдерживала себя, помня про обещание и свое слово. Тогда мне было семнадцать. Точнее семнадцать с половиной. И мы встречались месяцев пять.
Я точно не знала, что делать, когда он мне сказал: «Я устал, я выдохся. Я мужик, и ходить, лишь держась за ручки, больше не хочу». Хотелось броситься к нему на шею и просить немного подождать, каких-то несколько месяцев, пока мне исполнится восемнадцать. Но зачем было мне говорить, когда он итак все про это знал? Просто он сломался. Не хотев найти в себе силы ради меня…
Тогда на шею я к нему не бросилась... А лишь ответила: «Лёша, милый Лёша… Тебе после универа в армию идти. А если бы я тебе в письме как-нибудь написала, что ждать тебя больше не могу, что я настоящая женщина, которой нужна ласка здесь и сейчас, а не на расстоянии. Что было бы тогда?.. Значит, вся наша любовь лишь на словах была, а на деле… Оказалась ничем. Мне очень жаль. Будь счастлив».
Как я доковыляла до дома, я не помню, но, думаю, что все вместе взятые побитые собаки в мире, чувствовали себя в тот день значительно лучше, чем я…
Позже я не раз его видела. То с одной, то с другой девушкой… Или женщиной…
Я дожила до своего совершеннолетия. Целая и невредимая. Я сдержала свое слово. Сдержала не только для родителей, но и сама для себя. Я многое поняла. Научилась ждать. Терпеть. Научилась любить… Хоть и так больно.
И пусть тогда я потеряла любовь. Свою первую любовь. Но я не потеряла себя. И знаю, что теперь уже точно никогда сама себя не предам и не потеряю. И буду ждать его, не кидаясь в объятья при первом желании… Пока не пойму, что это именно он. И что ему нужна именно я. Вчера, сегодня, завтра…
А большое всегда видится на расстоянии. Нужно только не спешить…