Почему следуя привычке, мы действуем так, словно там зарыта истина или закон? Закон, который исполняется на автомате - без всякого принуждения, т.е. свободно и добровольно. Кто, где, когда и как этот закон сформулировал, проголосовал и довел до исполнения?
Очевидно, руку могли приложить только сами: ощутили потребность, попробовали - понравилось и через какое-то время все стало воспроизводится само. И хотя первоначальное "понравилось" подстерлось, обойтись без приобретенного навыка уже трудно. Но в состав привычного попадают не только кофе с сигаретами или телевизор с пивом. Еще слова, фразы, реакции, позы, обиды, манипуляции, стереотипы - т.е. почти вся психология.
И все вроде хорошо, но пара вопросов остаются: что же такое наша живая жизнь и куда сбежал императив? Нет, в номинациях они присутствуют практически у всех - никто не заявит о своем безмыслии, бессовестности или бесчестье всерьез. И боже упаси пренебрегать привычкой, т.е. тем внутренним законом, который упорядочивает житие индивидуального или коллективного субъекта. Вопрос состоит в том, стирают ли привычки сознательную жизнь и императив или просто последние двое потеряли работу из-за самоотверженного и ежеминутного подвига, совершаемого привычками.
Ольга Костинская резонно заметила, что нейронные цепи формируются при повторяющихся действиях, и это экономит психическую энергию. Привычки формируют границы упорядоченного бытия посреди хаоса воздействий внешнего мира. Чем давление хаоса больше, тем жестче привычки. И если хаос отменить, останется исключительно императив, что в реальности есть колония строгого режима.
Кроме того, Ольга указала еще на один архиважный аспект проблемы - присутствие в привычках осознанности. Как показали исследования повседневности, большую часть времени мы явным образом отдаем себе отчёт в том что делаем, но потом забываем. Выпуклость (отличность) создаётся в памяти единичным событием - событием мысли, к примеру, которое мы наделяем и смыслом, и значимостью. В конце рассуждения Ольга делает вывод о том, что именно благодаря самоотверженному подвигу привычек у нас есть пространство для сознательной жизни. Иначе вместо мыслей об императиве, мы решали бы какой палец выдвинуть, чтобы нажать кнопку лифта, и что ответить Любе на ее "доброе утро".
С этим блестящим рассуждением я не мог не согласится.
Вдумайтесь, во глубине всякой привычки, в пещере или за ширмой сидит маленький Кант. И если сознательно подходить ко всякому ковырянию в носу, т.е. с усилием и самоотверженностью, то всякий раз мы имели бы Гоголя, но теряли бы нос.
Дело в том, что мы есть в собственной каузе. Если необходимо пространство для встречи с выпуклой мыслью или чувством, привычки сработают в эту сторону и обеспечат, спасибо им, такую возможность. Но если надо заслонится от бремени человечности - убрать неприятную совесть, забыть честь и достоинство, они помогут и тут.
Получается, привычки делают существование онтологического человека, если он конечно появился на свет вторым рождением и теперь пребывает в вечном настоящем, возможным в обыденности. А если не появился, привычки и психология необходимы вдвойне, ибо позволяют легко укрыться от онтологической пустоты в трагическом, но веселом шуме всякой повседневности.