Маруся радостно повлекла нас в сторону гостей и начинающегося веселья, но была перехвачена кем-то с огромным букетом вместо лица.
Гостей было много и для меня они были разделены на три категории: хорошо знакомые, слегка знакомые и смутно знакомые. Мы с девчонками вертелись, как сороки, с кем-то здоровались, кому-то махали издали, но сами оценивали свои шансы добраться без потерь до столов с Марусиными вкусностями. Нашу решительную атаку к столам прервал знакомый пьяный голос:
- О! Кого я вижу! Привет, девчонки!
- Федька! – вздрогнули мы почти синхронно, - Вечно ты подкрадываешься неожиданно!
Марусин брат Федор, слегка покачиваясь, рассматривал нас прищуренными веселыми и злыми глазами. Веселыми, потому что всегда был рад видеть меня и Люську, а злыми, потому что рядом с нами находилась его вечная заноза – Татка.
На заре туманной юности у них был бешеный страстный роман, который, по непонятным для всех причинам внезапно и скоропостижно прервался. Так в старых кинотеатрах вдруг на самом душещипательном месте рвалась пленка и хмурый киномеханик объявлял, что «кина не будет». Кина и не было больше. Татка вышла замуж, родила сына. Федор уехал на заработки куда-то, то ли в Тынду, то ли в Новый Уренгой, то ли еще куда, в направлении «за Уралом». Не было его долго. Лет двенадцать. Потом он объявился – обветренный, возмужавший, начавший рано седеть – «интэрэсный такой мущина» - по веселому замечанию Люськи. Обзавелся машиной, квартирой, ребенком и женой. Причем, именно в таком порядке. Виделись мы очень редко, иногда у Маруси. И всегда при виде Татки его глаза становились злыми и растерянными. Мы недоумевали втихомолку, но виду не показывали. Спросить Тату или (упаси Боже!) Федора так и не решались. Молчат оба – значит так надо. Если б хотели, поделились бы – Федор с сестрой, Тата – с подругами.
Вот и сейчас он смотрел на нас, пьяно покачивался и улыбался, но глаза оставались колючими и трезвыми.
- Не хотел пугать. Не хочу мешать. Пойду я. – ссутулившись, двинулся к дому.
- Федь, постой, - окликнула я, - провожу тебя, - ухватила за локоть и пошла рядом.
- Что ж ты набрался то так, а? – приговаривала я, устраивая его на диван.
- Жень, спасибо тебе. Такая ты девчонка хорошая. Иди, там праздник. Я что-то правда не тот…
Убедившись, что Федор задремал, я вышла на крыльцо.
- Вот она! Где ты шатаешься? Идем к столу. Егор приехали уже.
- Марусь, с каких это пор ты говоришь о муже в третьем лице?
- Жень, говорила же, что он не один приедет…
- Ой, прости. Из головы что-то вылетело совсем. Знаешь, Федор…
- Знаю. Развелся он.
- Потому и пьет? С горя?
- С радости.
- Как, с радости?
- Что наконец-то свободен! Бедная Мира! Она-то его любила и любит.
Кстати, жену Федора звали Мирослава, сокращенно Мира.
- Мире – мир, - пробормотала я. Маруська расхохоталась и потащила меня знакомиться с новыми гостями.
Партнерами по бизнесу Егора оказались, правда, очень милые и симпатичные мужчины. Одного из них звали Морфеус Зервас.
- Морфеус! Привет! Какими судьбами и ветрами! Процветаешь? Как твой брат? – тараторила Люська.
- Вы знакомы? – растерялся Егор.
- Еще бы! – веселилась Люська и, повернувшись ко мне, подмигнула.
- Простите, можно мы ненадолго отойдем, нужно помочь нашей имениннице, - я растянула рот в улыбке и потащила подружек за собой.
- Нет, ну что это такое, а? Вы бы еще моего муженька бывшего притащили меня сватать!
- Да я даже не подозревала, что это грек, да еще тот самый! – отговаривалась Татка
- А я даже не подозревала, что тебя пытаются впихнуть в очередную авантюру, - хохотала в голос Люська.
- Ну, кто же знал, что так получится, Женечка! – причитала Маруся.
Потом мы переглянулись и покатились со смеху.