Часть 1.
Мы поднимались по выщербленным ступеням лестницы больничного корпуса на четвёртый этаж. Восемь серых лестничных пролётов. То там, то здесь - прямо на ступеньках - молодые люди...безликие невыразительны лица. Некоторые из обитателей лишь немного отклонялись, давая нам пройти. Из их негромкого монотонного бормотанья ясно доносились слова: "доза", "передоз", "пузо, как у беременной", "его брат уже год, как умер"... мат, плевки.
Вот, наконец, и дверь в первое отделение, которую я и открываю. Помещение похоже на дорогую гостиницу. Экзотические растения в напольных горшках, на полу плитки, напоминающие необработанный камень, чистые стены и много-много света. Навстречу, узнаваемые, милые лица медперсонала.
Впереди движется знакомая фигура: кривоватые ноги, обтянутые синими джинсами, остроносые туфли без задников, укороченный белый халат - дорогой Сергей Николаевич! Только одно в его облике явно изменилось: из брюнета он превратился в рыжеватого блондина. Меня это развеселило, и я вошла в отведённую мне палату в прекрасном настроении.
Кроме меня, в палате было ещё две женщины, примерно моего возраста. Познакомились. Я застелила постель, легла. До появления врача поговорили о том, о сём. Оказалось, что одна (в леопардовых обтягивающих лосинах) к нашему врачу попала впервые. Мы с улыбкой стали ей советовать, как и что надо говорить, чтобы не вызвать его раздражение, но инструктаж пришлось прервать. Рывком распахнулась дверь, в палату через приоткрытое окно влетел ветер и, со свистом прошмыгнув в овальчик между ног доктора, помчался по коридору.
Доктор поздоровался, чем приятно меня удивил, шмякнул папки об стол и засунул руки в карманы. Подойдя к окну у соседней кровати, он стал с интересом разглядывать, что происходило на улице, при этом он убаюкивающе покачивался с пятки на носок.
Кто-то из нас стал сладко посапывать. Кажется, это была я.
- Раиса Ивановна! Долго будем молчать?, - наконец, раздражённо спросил он.
Раиса встрепенулась и сказала:
- Нога лучше, вчера сделали перевязку…
- Какая нога? - грозно спросил доктор Семёнов, - Вы скажете, как в лужу п......!
Верхняя часть его туловища вместе с головой торжественно повернулась в нашу сторону. Он был похож на любимца публики, ждущего оваций поклонников на произнесённую им удачную реплику.
Кто-то из нас нервно хмыкнул. Кажется, это была я.
Доктор Семёнов воодушевился:
- Ну, дык что? На что жалуемся??
- Всё хорошо - ответила Раиса.
- Стул-моча??
- Пятьсот на тыщщу.
- Неплохо!, - обрадовался он,- если так будет дальше, через несколько дней - домой!
Сергей Николаевич подошёл ко мне:
- Инна Витальевна, жалобы?!
- Всё болит, стул-моча разноцветные,- нашла я удачный ответ.
Его рука выпорхнула из кармана халата, кисть сделала резкое движение вниз. Я послушно оголила живот. Сосредоточено помял…
- Нравится, небось, когда молодой мужчина щупает живот? - спросил он.
Сразу вспомнилась строка из песни Софии Ротару: "...только этого мало!..", но я решила скромно промолчать.
Теперь кисть руки дёрнулась снизу вверх. Это означало: показать язык. Я пошла дальше и показала язык во всей красе, одновременно, закатывая глаза кверху и оттягивая нижние веки вниз. Кажется, в детстве такую морду называли "сделать козу". Сделала. Ему понравилось.
Обычно веки вниз он оттягивал собственноручно! Сергей Николаевич разулыбался и спросил:
- Инна Витальевна, а вы хоть представляете, как это выглядит со стороны?
- На это и рассчитано, - ответила я и опять сделала морду.
- Достаточно,- сказал он, - можете убирать язык взад.
- В чей? - хотела спросить я, но передумала. Кто-то негромко прыснул. Наверное, это была я.
- Настроение?, - произнёс он вопросительно.
- Плоховатое, - откровенно призналась я.
- А раз "плоховатое", отправим вас лечиться в психбольницу, - пообещал он.
- Готова, давайте направление, - не задержалась я с ответом.
- Хорошо, - удовлетворенно ответил доктор Семёнов.
Он отошёл от меня в прекрасном расположении духа и двинулся к "леопардовой" женщине. Мы переглянулись в ожидании.
- Слушаю вас!, - произнёс доктор.
- Я сдала анализы, - начала она.
- Меня не интересуют ваши анализы! Что болит??
- Я обратилась в поликлинику, - сделала вторую попытку "леопардиха".
- Да замолчите, вы! - отрезал док, лицо его болезненно скривилось.
- Молчу, - испуганно прошептала она.
- Да где ж вы молчите?! Не надо мне ваше "молчу"! Вы русский язык понимаете?! Просто ответьте, что у вас болит!
Я вытаращила глаза и стала ей подсказывать, показывая на живот.
- У меня болит всё в животе, я стала принимать лекарства, - растерянно сказала она.
- Тогда что вы здесь делаете, если вы сами умеете себя лечить?!, - продолжал брызгать ядом док,- сидите дома и лечитесь своими лекарствами!.
Бедная "леопардиха" была сломлена. Доктор торжествовал!
- Дайте сюда ваши анализы, - уже более миролюбиво произнёс он. Просмотрев протянутые листки, он завершил:
- И что за манера одевать под халат "шальвары"? Я ещё понимаю: красные революционные... А вы, Инна Витальевна, почему в шерстяных носках?, - вдруг спросил он меня, не поворачиваясь в мою сторону, - вы что здесь, все мёрзнете что ли?!
Мы понимали, что спектакль близится к завершению, скоро занавес будет опущен. Мне почему-то захотелось вызвать в нём хоть какое-то сочувствие:
- Мы мёрзнем не потому, что здесь холодно, а потому, что мы уже старенькие!,- жалобно, с кислым лицом сказала я.
Его рот уже кривился, и очередная порция яда уже текла по нижней губе, но он внезапно передумал, взял со стола папки, дверь громко захлопнулась и он ушёл. Завтра он будет совсем другим - это мы с Раисой точно знали! А бедная "леопардиха" будет всю ночь ворочаться и думать, что и как надо сказать доктору... Но, это уже будет неважно, ведь на следующее утро он, действительно, будет другим.
Накормленные и "прокапанные" мы лежали на постелях животами вверх, как ленивые тюлени на солнечном берегу. Но, это было только мимолётное впечатление. На самом деле, мы готовы были при первой же опасности вытянуться в кроватях по "стойке "смирно!".
Раздался приближающийся стук каблуков, резко распахнулась дверь и тут же захлопнулась. Ветерок, ворвавшийся в окно, не успел прошмыгнуть в коридор. Он обмяк, стал ласкаться о синие джинсы и затих у носков остроконечных башмаков Сергея Николаевича. Три наши папки с историями болезней дружно шмякнулись на стол. Док подошёл к стойке, на которую вешали капельницу, наступил на основание обеими ногами, взялся за металлический стержень рукой и кокетливо провис. Моё воображение дорисовало картину: доктор Семёнов, держась за металлический шест, вдруг резко задирает ногу к потолку и делает несколько вращений, какие делают девушки в стриптиз - барах. А как ему шёл этот укороченный белый халатик с распахивающейся полой! Я, глядя на него, заулыбалась. Он тоже улыбнулся чему-то своему, и, закатив глаза, стал разглядывать лампы дневного освещения на потолке. Пауза затянулась…
- Наверное, представляет, как они поочерёдно с грохотом сваливаются нам на головы!, - подумала я.
Интересно, с кого сегодня он начнёт? Мы смотрели на него не отрываясь.
- Инна Витальевна... - прозвучало в тишине.
- Стулмоча в норме, - быстро, чётко и жизнерадостно ответила я. Я была очень довольна собой!
- Задвиньте свой стул обратно,- ещё быстрее ответил он.
- Уже не получится, я его уже смыла,- бодро ответила я.
Ему понравилось.
- Инна Витальевна! Можно полюбопытствовать, что вы вяжете?
Я растерялась и ответила:
- Секрет!
- Оооо!,- сказал доктор Семёнов,- мы уже кокетничаем?! Значит, дело идёт на поправку!
Не наклоняясь, он помял мой живот, оттянул веки и попросил показать язык.
Какие длинные руки - отметила я про себя - прямо, как у волка из Красной шапочки.
- Хорошо!,- сказал Сергей Николаевич и отошёл к Раисе.
- Ну что, Раиса Сергеевна?
- Пятьсот на литр сто,- быстро отчиталась Раиса,- всего одиннадцать литров.
- Небось, на дачу торопитесь,- щупая её живот, поинтересовался Сергей Николаевич,- помидорчики-огурчики...
- Вы знаете, Сергей Николаевич, у меня есть такой сорт помидорчиков - "банзай", я выращиваю их на подоконнике. Они малюсенькие, вкусные! Так красиво растут на кустиках в горшочках!,- радостно рассказывала Раиса.
Сергей Николаевич улыбался и молчал. Наверное, представлял, как он берёт горсть этих маленьких помидорчиков, смачно давит их в руке и запихивает в шевелящийся рот Раисы.
- Хорошо!, - поставил точку док.
Подойдя к третьей койке, он с удовлетворением отметил, что леопардовые штаны аккуратно возлегали на стуле рядом с кроватью .
Вопросов не задавал. Посмотрел.
- Сделаем пять капельниц, - только и сказал...
- А потом?, - спросила женщина, - что дальше??
- Потом... домой... жить.
Нам стало грустно. Скоро мы все отсюда пойдём… домой... жить. Нас переполняло тёплое чувство к нашему доктору. Раз он сказал "жить", значит - будем "жить"... И постараемся жить хорошо!
- Да, подумали мы, - с такой работой трудно быть в хорошем настроении. Мне почему-то захотелось его обнять...
Занавес опустился. Аплодисментов не было....
Часть 2. (Спустя год)
Я поступила на отделение около двух часов ночи, получила порцию обезболивающего препарата и уснула тяжёлым сном. Мне снились огромные цветы. Они покачивали яркими венчиками, перелетали и перемешивались в огромные удушающие букеты... Вдруг лепестки стали бренчать, звенеть, раздались женские голоса, зажёгся свет, дверь в палату распахнулась и кто-то громко сказал:
- Доброе утро, девочки! Берём градусники!
Ничего не поделаешь - надо вставать! По коридору наша кормилица везла две "телеги" с тарелками, ложками и кастрюлями, в которых были разложены завтраки. Телеги громыхали на плиточном полу, а посуда жизнерадостно позвякивала в такт. В отделении всё пробуждалось...
Я посмотрела на своих соседок. Рядом со мной на постели лежала женщина примерно моего возраста в красивой белоснежной пижаме. Напротив неё на кровати - совсем молодая девушка. Она спала на животе, раскинув по - детски ноги и руки, скомкав одеяло. Была видна растрёпанная темная головка и яркая, почти оранжевая пижама с белыми ромашками. Прижавшись к стене, рядом с подушкой сидела огромная жёлтая медведица с медвежонком в лапах... Выглядело это очень трогательно.
По очереди умылись, привели себя в порядок, дождались свей порции овсяной кашки. Познакомились. Мою ровесницу звали Тамара, а молодую - Лера. Лера охотно рассказывала о себе: она была танцовщицей в ночном клубе, муж с дочерью семи лет живёт в Москве, а её мама здесь - в Питере. Лера постоянно выходила покурить, не переставая, громко кашляла, и это не давало покоя ни мне, ни Тамаре. Вдобавок, у неё была повышенная температура, которую она постоянно пыталась всякими способами снизить.
- А вдруг у неё грипп или ещё что-нибудь? Ведь мы можем заразиться,- беспокоились мы.
Принесли капельницы, начинался обход. В коридоре был слышен голос доктора Семёнова. Оконная форточка теперь была постоянно плотно закрытой, и ветерок, не сумев проникнуть в палату, устроился на карнизе, с любопытством заглядывая в окно.
Уставясь на бутылочку с препаратами, висевшую на стойке высоко над моей головой, и наблюдая за мерным шлёпаньем капель в колбочке, я впала в полусонное состояние. Услышав рядом знакомый голос, даже вздрогнула.
- Инна Витальевна, что опять?, - спросил Сергей Николаевич. Он уже стоял у стола, ко мне спиной.
- Ой, здравствуйте, Сергей Николаевич!, - торопясь, обрадовано ответила я.
- Ну, так что??
- Болит!
Подошёл… помял... посмотрел...
- Лечите свой панкреатит, тогда не будет болеть! Что за брюки у вас такие узкие!, - не обошёлся он без замечания, теребя штанины обтягивающих меня джинсов.
-Стараюсь не отставать от Вас, - подумала я.
Подошёл к Тамаре. Она уже была в пушистом белоснежном (видно дорогом), до самых пят халате. Её пышные тёмные волосы красиво контрастировали с одеждой - в общем, она была фигуриста и неотразима.
- Просто царица Тамара!- подумала я.
Держа в руках своё направление и документы, царица неспешно начала:
- Сергей Николаевич, у меня обнаружили эхинококк...
- Какой ещё эхинококк?! Это у вас в голове эхинококк завёлся! Вот вылечите голову, тогда и приходите сюда!, - заорал Серёжа.
Док в своём репертуаре,- подумала я, - и когда уже он сам начнёт лечить свою голову?
- Боже мой!, - воскликнула Тамара, - Как вы смеете так разговаривать? Вы, ведь, доктор! Сегодня же буду на Вас жаловаться заведующей отделением!
- Да жалуйтесь, кому хотите! Хоть Путину! Можете даже в письменном виде!, - продолжал Сергей Николаевич, удовлетворённо отходя от неё.
- Какой ужас!, - остолбенела царственная Тамара, она не привыкла к такому обращению и видно привыкать не собиралась!
Подошёл к Лере. Посмотрел.
- Вопросы есть?
- Сергей Николаевич, а когда я отсюда выйду, я смогу опять танцевать в клубе?, - глядя чистыми, невинными глазами, с надеждой в голосе, спросила Лера.
Он задумался, закатил глаза к потолку. Наступила затянувшаяся тишина - тишина ожидания… И началось:
- Да Вы можете уже начинать! Вот прямо сейчас же! Как раз мне этого и не хватает! Танцуйте, пойте, сходите с ума, разводите эхинококков! Вам же больше нечем заняться, - психовал он.
Все притихли... Доктор Семёнов раздраженно схватил папки и, взмахнув халатом, унесся за дверь.
Мы облегченно вздохнули. Обсудили ситуацию. Сначала возмущенно, потом всё больше сникая и чувствуя свою беспомощность... Лера "откапалась" первой и пошла успокаиваться в курилку. Воспользовавшись моментом, мы с Томой стали озабоченно рассуждать о том, почему Лера так кашляет, удивляясь, что никому, кроме нас, нет до этого дела.
- Ведь это недопустимо, дали бы ей хотя бы марлевую повязку,- говорила "царица". И, конечно же, я была с ней - абсолютно согласна.
- А по поводу Сергея Николаевича - я этого так не оставлю! Сейчас же пойду к заведующей отделением! Я не позволю ему так распускаться, - возмущалась она.
У меня самой пока не было ни сил, ни желания что-то доказывать и выяснять.
Я осталась в палате одна. Так хорошо было просто лежать, слушать, как за окном стучит капель, как по Лериному телевизору кто-то ссорится и дерётся в Доме - 2... хотелось дремать и ни о чём не думать...
Скоро, вернулись и мои соседки. Обе удовлетворённые и успокоившиеся. Вдалеке, послышался грохот "телеги" по каменным плиткам. Ну, вот и обед! День почти прошёл.
На следующий утро обход начался с танцовщицы, то есть в обратном порядке. Было видно, что с Сергеем Николаевичем была проведена воспитательная беседа, но поздороваться всё же было свыше его сил. Он по-деловому быстро осмотрел Леру, и на её вопрос о результатах рентгеновского снимка лёгких, тут же тихо, сквозь зубы, еле сдерживаясь, ответил:
- Вот и спросите у того, кто вам этот снимок сделал!
Герой!, - подумала я, - и как только он сдержался! Представляю, чего ему это стоило!
Лера, закашлявшись, тут же упорхнула в курилку, посоветоваться с "местными" курильщиками, каким образом можно добыть описание рентгенологического обследования.
Затем, доктор холодно поинтересовался состоянием здоровья Тамары и подошёл ко мне. Всё шло нормально до тех пор, пока на его:
- Вопросы есть?, - я смело спросила:
- Сергей Николаевич, Лера так кашляет и ночью и днём, и у неё температура… скажите, нам это никак не грозит? Мы всё же ослабленные деушки...
Ооо! Вся его ядовитая мощь, сэкономленная на моих соседках, с троекратной силой обрушилась на меня.
- Вам что-то не нравится?, - заорал он, открывая дверь настежь, - Так идите, лечитесь в другом месте! Или берите себе платную одноместную палату! Нечего здесь делать!
- Вы же мой врач и я имею право задавать вопросы, тем более это волнует не только меня!, - ответила ему я.
- Что?! Я не ваш врач, нечего меня присваивать! Вы для меня никто! Таких, как вы, у меня тыщщи! "Мой врач"!! Да! У меня есть круг людей, которые могут меня так называть - МОЙ ВРАЧ!.. Вот ими - я действительно занимаюсь - это мои пациенты. А вы кто такая?? Да никто! Случайный человек! Скандалистка! Лежите себе и молчите и радуйтесь, что вас тут лечат! Я не обязан вас лечить... и нечего ко мне проситься. Вам сколько лет? Вы посмотрите на себя! Не нравится, пишите жалобы, мне плевать!!!
Он покраснел... его чубчик, на этот раз перекрашенный уже в каштановый цвет, угрожающе вздыбился. Золотая цепь на запястье подпрыгивала в такт его словам. В палате наступила мёртвая тишина...
- А я и не прошусь, - ответила я, - меня к вам в палату отправляют. И прекратите меня оскорблять, если я не плачу вам денег - это не значит, что я не человек. А вы ведёте себя не достойно и не по-мужски!
- Ах, уже дошло до оскорблений по половому признаку?!, - завопил Серёжа, - я вам покажу! Вы меня ещё плохо знаете!!
- Эт - точно!, - ответила я.
Он вышел из палаты, шарахнув дверью.
У меня внутри всё трепыхалось!
- Какое унижение! Всё! ,- думала я,- тоже пойду жаловаться к заведующей.
Пока решила остыть и придти в себя. Больные повозмущались и притихли... конфликты очень утомили всех... крики Сергея Николаевича были слышны по всему коридору. Он психовал во всех палатах. К вечеру, выйдя на "Бродвей", народ делился впечатлениями о нём. Кто-то сказал, что нет человека из персонала больницы, кого бы не оскорбил доктор Семёнов, а уж с пациентами вообще не церемонится. Кто-то со знанием дела говорил, что он "голубой", потому женщин ненавидит, а с мужчинами весьма лоялен. В подтверждение своих слов, приводили доводы: джинсы в трубочку, перекрашивает волосы, следит за ногтями, носит цепочки и, вообще - он очень жеманный!.. Но, с тем, что наш доктор - очень хороший специалист соглашались все!
Я, после долгих размышлений, решила не жаловаться, а просто постараться впредь не попадать в палату, которую вёл Сергей Николаевич. В последующие дни - его посещения были деловитыми и короткими. Объяснялись по большей мере жестами. Рука, взлетающая вниз - оголить живот, вверх - закатить глаза, руки в карманах - последует вопрос: "вопросы есть?". У меня вопросов не было. За пару дней до моей выписки, он стал приходить сияющий, в прекрасном настроении. Не успев открыть дверь, здоровался персонально со мной, видно оценив тот факт, что я не пошла с жалобой к вышестоящему начальству. Я была подчёркнуто холодна и непреклонна... Я не отвечала на его улыбки и дурацкие шутки. Мне не хотелось его видеть, не то, что улыбаться!
- Вопросы?.. Вопросы?.. Неужели нет вопросов?!, - заигрывающе улыбался Сергей Николаевич.
И тут я ответила:
- Вопросов у меня к Вам не будет уже никогда, потому что я не Ваш пациент, а Вы не мой врач. В следующий раз я сделаю всё, чтобы не попадать в вашу палату.
- Да ладно вам, на обиженных воду возят!, - покраснев, развязно произнёс док.
- Я вовсе не обиделась... просто я и правда не знала Вас достаточно хорошо, а теперь знаю. И знаю, что лечиться у такого доктора я больше не буду никогда!
Ну, вот и день выписки. Сергей Николаевич даже не зашёл в палату, чтобы сказать напутственные слова... документы мне выдала медсестра. Поздравив всех женщин с наступающим праздником и написав благодарность всему женскому персоналу отделения, я в сопровождении моих соседушек по палате шла к выходу, катя по коридору свою сумку на колёсиках. Навстречу, в коротком халате, торопливо переставляя тонкие обтянутые джинсами кривенькие ножки, стремительно двигался мой бывший доктор Семёнов. Он деловито на ходу читал какие-то бумаги, не видя никого и ничего вокруг себя.
- Прощайте, Сергей Николаевич!, - направила я ему мысленное послание, -выздоравливайте поскорее ... если сможете...