;;Весеннее, майское солнце, отдав тепло этому субботнему дню, стремилось к закату. Ярко-оранжевый диск солнца застыл над горизонтом в дымке не то весеннего пала, не то дыма от костров и мангалов любителей шашлыков и маевок. Солнце медленно катилось к закату, лаская в своих тёплых, последних в этом субботнем дне лучах, вечернюю столицу. Мы с Виталей ехали на автобусе-экспресс в аэропорт Домодедово. Народу было не очень много и венгерский "Икарус" мчался по МКАД легко и быстро, с каждым километром приближая нас к решению ещё одной задачи с одним неизвестным. Нам предстояло улететь в Ульяновск. Зайцами. Я удобно расположился в мягком кресле, немного откинулся и моя правая рука то и дело поглаживала дорожную сумку лежащую на моих коленях и в которой лежала моя кожаная, летная куртка. Новехонькая, немного поскрипывающая и пахнущей кожей! Через неделю заканчивался месяц Май, наступал день моего совершеннолетия и мои родители сделали поистине царский подарок, выслав деньги на покупку моего летного кожана! Спасибо вам мои родные! А пока мне было семнадцать лет и я сидя в кресле автобуса живо представлял, как в первый раз одену не чей-то, а мой, собственный, летный кожан! Я сидел и мурлыкал про себя песню полярных летчиков:
- Кожаные куртки, брошенные в угол,
Тряпкой занавешенное низкое окно.
Бродит за ангарами северная вьюга,
В маленькой гостинице пусто и темно.
Командир со штурманом мотив припомнят старый,
Голову рукою подопрёт второй пилот,
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик им тихо подпоёт.
Эту песню грустную позабыть пора нам,--
Наглухо моторы и сердца зачехлены.
Снова тянет с берега снегом и туманом,
Снова ночь нелётная даже для луны.
Лысые романтики, воздушные бродяги,
Наша жизнь -- мальчишеские вечные года.
Прочь тоску гоните вы, выпитые фляги,
Ты, метеослужба, нам счастья нагадай!
Солнце незакатное и тёплый ветер с веста,
И штурвал послушный в стосковавшихся руках...
Ждите нас, невстреченные школьницы-невесты,
В маленьких асфальтовых южных городках!...
Душа моя пела, мне было очень радостно и моё сердце билось в предвкушении предстоящих приключений. Очень хотелось попасть как можно скорее в Ульяновск, в общежитие. Поделиться радостью с друзьями и товарищами! Ну и пофорсить немного. Чего уж там греха таить. Эх было время...
;;Насколько я помню, если стоять спиной к терминалу аэропорта Домодедово, то по правую руку вдоль забора была стоянка такси. Кто-то из ребят, кто уже летал зайцем из Домодедово, нарисовал мне на клочке бумаги примерную схему забора. На этой схеме было указано, что надо от стоянки идти вправо и где-то между седьмой и восьмой железобетонными плитами должна была быть дырка или щель в которую мог протиснуться человек средних размеров. Надо было протиснуться на территорию, а дальше дело техники, по перрону в "АДП" или в "Штурманскую". Приехав в Домодедово, мы с Виталей изумились количеству деловито снующих туда-сюда пассажиров, носильщиков, таксистов. Оказывается ещё в те времена Домодедово напоминал нам большой муравейник. Прямо караван-сарай! Немного помешкавшись мы пошли направо в поисках этой самой дыры в ограждении. Времени оставалось не так уж и много, поэтому надо было спешить. Каково же было наше удивление, когда аккуратно отсчитав положенное количество железобетонных плит, мы уперлись в свежезаделанную дыру! Финиш! Но плох тот курсант у которого нет в загашнике запасного варианта! Не прошло наверное и минуты, мы не сговариваясь развернулись и пошли к служебной проходной. Благо мы знали, где она находится, опять же по наскоро набросанной от руки схеме. Мы решили идти ва-банк! Пан или пропал! Если не пробьемся, то будем думать дальше. Ведь мы были молодые и безрассудные и всякие трудности, тяготы курсантской жизни, нас особо не волновали. К примеру. А что к примеру? Вот вы когда-нибудь жарили картошку на пятерых, а то и на больше народу, на сливочном масле величиной со столовую ложку, которую заботливо припасли с обеда или ужина ? Если да, то не мне вам рассказывать насколько она вкусная получалась. Картошки обычно было не много. Штук десять от силы. Краюха хлеба из столовой, немного сахару, щепотка соли. Праздник живота! Ведь это были лихие, голодные 90е годы. Трудности нас наоборот, закаляли. Но впрочем вернёмся назад, в Домодедово.
;;И вот пришли мы к проходной. Народу ходило много через вертушку. Это были и экипажи и техники, административные работники. Все показывали свои пропуска с красной полосой по диагонали. Всё это дело контролировала бабушка с аккуратным пробором седых волос , с береткой на голове, с красной повязкой на рукаве и с цепким, живым взглядом. О эти глаза видели многое в жизни. Они безошибочно определяли кто есть кто. Ей за столько лет работы и не надо было быть психологом. Людей она буквально "читала" по манере держаться, по походке, по глазам. И вот, мы немного потоптавшись, решили идти по одному прибившись к какому-нибудь экипажу, благо в те времена задание на полёт не требовали и не сверяли. Первым иду я, затем Виталий. Вот стоим, ждём. Так, идут. Экипаж. Четверо в форме: Командир, второй, бортинженер и штурман, а следом стайка бортпроводниц из пяти девчат. Проходят мимо и я не мешкая примкнул к их рядам. Так как бортпроводницы шли немного отстав от лётчиков, то я удачно вклинился между ними. В нагрудном кармане форменной, белой рубашки на ходу нащупываю свой "пропуск", который я изготовил накануне вылета. Я выменял две заготовки с красными полосами у ребят со старшего курса. Уже и не припомню на что. Оставалось только фотографии вклеить. Если издалека смотреть, то вполне себе нормальный, настоящий пропуск. Вот основной экипаж проходит через вертушку. Показывают бабушке пропуска, та кивает головой и они проходят. Вот и моя очередь. Делаю выражение лица более серьёзным, хмурю брови. Так мне тогда казалось, что я выгляжу постарше и солиднее. Как можно небрежно достаю свой "пропуск", показываю бабушке. Та смотрит на пропуск, на меня и говорит: - "А Вы куда молодой человек?!" Я аж запнулся, хлопаю глазами и отвечаю: - "На вылет!" А сзади уже напирают бортпроводницы. - "Так, стойте! Молодой человек!" - командует бабушка. От неожиданности у меня аж ком к горлу подкатил. Ну что же, отхожу назад. Не свожу глаз с бабушки. Она пропускает девушек и с суровым видом поворачивается ко мне: - "Молодой человек, подойдите!". Иду к ней и в голове крутятся вхолостую пустые мысли. Приехали! Это сейчас, я смотрю на свою фотографию сделанную в ВДНХ, на POLAROID, и я улыбаюсь про себя глядя на семнадцатилетнего юношу. Святая простота. На лбу написано, что вчерашний школьник! А хотел бабушку на проходной обмануть. Уж она-то нашего брата видела, перевидела. Ловила, переловила. Ну что делать, деваться некуда, подхожу к ней робко в боковую дверь. - "Куда летишь?!" - в лоб спросила она. - "В Ульяновск" - отвечаю я. - "А почему один идёшь?!" - продолжила строго. - "Так вот.." - оторопел я и пожал плечами. Я помню её глаза. Они были голубые, как васильки в поле и при всей внешней строгости, глаза её излучали добро. - "Ну и где дружка своего оставил? Где он?! Я ведь вас сразу заприметила."- в её голосе я почувствовал тёплые нотки. И пока я стоял соображал что ей ответить, она вдруг шепнула мне: - "Ну иди давай за дружком быстрехонько. Так уж и быть, пропущу. Но обратно не выпущу, а если и выпущу, то не впущу! Понял?! " Я не веря своим ушам кивнул ей: - "Спасибо большое!" и пошёл обратно за Виталей. Вышел из проходной, Виталий стоит курит. Махнул ему рукой, мол пошли. Виталий выкинул бычок в урну и живо подошёл ко мне: -" Чего вернулся? Не пропустили? " Я ему пересказал нашу беседу с бабушкой и мы не веря своей удаче пошли обратно к проходной.
;;Так мы оказались в святая святых, в "АДП" (аэродромный диспетчерский пункт). В "АДП" на потолке, как я помню висел телевизор, где отображались направление, время вылета, номер рейса, тип самолёта, бортовой номер и стоянка. Мы увидели, что в Ульяновск, под номером рейса таким-то, на стоянке под номером 8 стоит наш Як-42, бортовой уже не помню и время вылета в 22:00. До вылета оставалось чуть более двух часов и мы пошли в "Штурманскую" комнату искать наш экипаж. С утра по прилету договорились, что если сумеем попасть на территорию, то встретимся здесь. Командир у нас даже "стеклянные билеты" не взял по прилету в Домодедово, сказал, что уже в Ульяновске "рассчитаемся". Нашли по указателю "Штурманскую" . Ооо, у меня самые тёплые воспоминания об этой длинной, вытянутой комнате с огромным столом посередине, который сплошь устлан навигационными картами, схемами аэропорта, графиками, таблицами восходов и заходов. И все это хозяйство сверху придавлено прозрачным пластом плексигласса. Обычно в торце этого стола стоял другой, конторский стол, сплошь уставленный различными журналами контроля готовности, инструкциями по производству полётов, с различными тумблерами и кнопками связи и вечно торчащим криво микрофоном. За столом же, на стуле важно восседал дежурный штурман, который производил контроль готовности экипажей, ознакамливал их с НОТАМами и подписывал штурманский рассчет полёта. Обычно дежурные штурмана, это были убеленные сединой опытные старики-авиаторы, ушедшие на пенсию пилоты и штурманы. Они балагурили с экипажами не только о полётах, но и за жизнь, женщин, за рыбалку. Я часто замечал, как они подписав очередной штурманский расчёт полёта, с грустью смотрели вслед весело уходящему экипажу. Видно было, что они очень хотели присоединиться к ним и взмыть в зовущую синеву бесконечного Неба. За их столом на всю стену обычно висела навигационная карта маршрутов и авиатрасс всего Советского Союза. А сверху же карты, висели часы с указанием времени в Москве, Новосибирске , в Хабаровске, Якутске и по всемирному скоординированному времени (UTC). По бокам же этой длинной, штурманской комнаты, висели различные таблицы расчётов безопасных высот, навигационных расчётов на штурманской линейке НЛ-10М, информации по Безопасности Полётов. В некоторых штурманских комнатах были даже макеты схем захода на посадку и вылета по определённым аэропортам, которые имели определённые категории сложности. Макеты эти были сделаны из проволоки, которые обозначали линии пути захода на посадку с указанием МК(магнитного курса) и безопасных высот пролёта рубежей. Были в этих макетах и горы изготовленные из папье-маше, речки, ВПП(взлетно-посадочная полоса)
, здание аэропорта. Помню я очень любил их рассматривать в аэропорту Якутска, когда только начинал летать. По углам комнат стояли: в одном углу коммутатор связи с разными службами аэропорта и передатчик фактической погоды, вешалки для экипажей и вдоль центрального стола, стулья, на которых шумной ватагой сидели и готовились к предстоящему полёту экипажи. С каких только типов их здесь не было. С Ан-24, 26, с Ан-12, с Ту-134, 154, с Ил- 18, 62, 76 ! А ведь минимальный состав на советских самолётах, это четыре человека! А направлений сколько?! Превеликое множество! Вот и прикидывайте примерно размер этой штурманской комнаты, где жизнь била ключом и ни на минуту не останавливалось движение. Это было время, когда полёты ещё были более или менее интенсивными. Эх, весёлая царила атмосфера в этой комнате!
;;Зайдя в "Штурманскую" мы начали глазами выискивать наших лётчиков. Но тщетно. Их здесь не было. Вышли и в недоумении встали. Что делать? А пошли в "АДП" спросим? Давай! Сказано, сделано! В "АДП" мы спросили не подписывал ли экипаж на Ульяновск?(что и как спрашивать, опять же нас научили вездесущие старшие товарищи) Ответили, что нет ещё. Хм... Мы с Виталей, как два потерянных щенка грустно побрели в какую-то комнату, которую увидели впереди. Мы думали, что теперь точно придётся здесь ночевать и дневать в ожидании следующего рейса до Ульяновска. Мы помнили предупреждение строгой, но одновременно доброй бабушки на проходной, что обратно хода уже не будет. Не успели мы зайти в комнату, как услышали громкий возглас: - "А вот и они! Ребята, а мы думали вы не появитесь уже!" Смотрим, а это наш экипаж сидит! Как оказалось мы зашли в комнату отдыха для экипажей. Бортмеханик с бортпровицами уже ушли на самолёт чтобы заправить, подготовить самолёт к посадке пассажиров. Командир со вторым пилотом оживились увидев нас. Выслушали нашу историю покупки летных кожанок, посмотрели, пощупали куртки. Присвистнули узнав цену. Сравнили внешний вид курток со своими. Так подошло время идти на самолёт. Командир пошёл принимать решение на вылет в "АДП" , но сперва зашёл на "Метео", узнать погоду по трассе, в Ульяновске и на запасных, в Самаре и Казани. А нас со вторым пилотом отправил на самолёт. В те времена экипаж добирался до самолёта пешком и без всяких светоотражающих жилеток. Да и народу ходило много на перроне, но все как-то соблюдали безопасность движения. Перрон жил своей, неугасающей ни на секунду, жизнью. Тут царил Дух Авиации! Перрон гудел турбовинтовыми , свистел реактивными двигателями самолётов и урчал карбюраторными двигателями спецмашин различных служб аэропорта, которые ездили туда - сюда обеспечивая бесконечное движение пассажиропотока.
;;Добравшись до самолёта мы поднялись по трапу в хвостовой части самолёта и второй пилот определил, вернее спрятал нас в туалете и закрыл снаружи. Мы с Виталей кое-как разместились в тесной кабине туалета. Ох и жарко здесь было! На советских самолётах система кондиционирования не работала на земле. Мы стояли и прислушивались ко всем звукам, которые доносились до нас снаружи туалета. Вот кто-то споткнулся и видимо за что-то зацепился, матюгнулся слегка, наверное бортмеханик или техники. Вот прощебетали два женских голоса. Наверное дежурная по посадке с бортпроводницами толкуют. А вот и топот ног, пошли пассажиры. Минут через сорок ожидания, наконец всё звуки стихли и до нас донесся звук поднимающегося трапа. Ура! Мы летим! Затем бортмеханик выпустил нас мокрых от жары и предупредил, чтобы по прилету выходили вместе с пассажирами и чтобы ждали их на автрбусной остановке.
Так мы долетели до Ульяновска. Я чувствовал себя матерым курсантом! Шутка ли, слетал в Москву одним днём. Ведь тогда для меня Москва казалась так далека, что проще было до Луны пешком дойти. По прилету мы вышли с пассажирами, дождались экипаж на автобусной остановке, сели в служебный автобус и вместе поехали в училище. В автобусе кроме нас никого не было и Командир весело подмигнул: - "Ну ребята! Мы свое слово сдержали, теперь и ваш черёд отвечать." Мы с Виталей с превеликим чувством облегчения передали экипажу по две бутылки коньяка "Белый Аист"! Благо они уже порядком надоели нам своим весом и неуместным позвякиванием. Мы поблагодарили друг друга и довольные каждый своим, поехали в училище. Да! По курсантскими меркам вышла дорогая поездка! Но радость удачной поездки и удачной покупки, с лихвой компенсировала все издержки! Ох, как же я был счастлив и горд, что мой тщательно подготовленный первый полёт "зайцем" удался на славу! Я уже и не особо вспоминал те переживания, которые нам пришлось испытать с Виталей. Это сейчас, по прошествии многих лет, я заново переживаю, те острые ощущения, те запахи, те действия, которые я описываю сидя сейчас в кабине самолёта Боинг 767, на высоте 11400 метров, пролетая территорию Индии. За бортом проплывают внизу индийские города и поселения, которые ярко светятся в темноте предрассветной тишины. Изредка борты выходят на связь. Полет проходит спокойно. Вот уже и я имею налет 10000 часов в Небе, но столь же живы во мне воспоминания о моей юности!
;;Утром в воскресенье, ко мне постучался мой друг Рома Дельвер. Мы обычно по утрам вместе пили чай с нехитрой снедью: несколько кусочков хлеба и немного сахару, да чай. За чаем я хитро подмигнул Роме и вытащил жестом иллюзиониста, из шкафа, мой летный кожан! Удивлению Ромы не было предела! Это же надо так, Стас слетал в Москву, как за хлебом сходил в "Полёт" за углом! Ай да Стас!
В памяти перед глазами радующийся больше меня Рома, в клетчатой красно-белой рубашке и в коричневых брюках с мудреным узором. Я помню, как он радовался за меня, за Друга. Память. Спасибо за то, что ты хранишь в себе столько ярких воспоминаний! И ведь правда, что только память, это наше нематериальное богатство, которое мы можем унести с собой.
;;Куртку я носил очень долго летая на Ан 24, на Ан 26 и на Ту 154. Многие годы она меня оберегала от холода, от дождя и снега. И со временем тоже стала выцветать и линять, становясь только ценнее для меня. Но ничто не вечно под Луной. Порвал я её помогая вытаскивать чью-то застрявшую в грязи машину, дождливой, холодной осенью. Да так, что зашивать не имело смысла. Жаль, что я не смог сберечь её и не смогу вместе с ней стареть, как те самые старики о которых я писал ранее. Но главное, это то, что спустя многие годы, я бережно храню в памяти, его , мой первый и по ходу дела крайний летный кожан! Берегите свою Память и дорожите ею!
Бенгальский залив
21.04.2018