Илья Кузьмич сидел задумчиво около бочки с квашеной капустой.
«Бочка ведь дубовая, крепкая, её одному не поднять», — подумал он и похлопал ладонью по покатым деревянным бокам емкости.
— Настёна! Иди, помоги мне, — позвал он жену.
Супруга быстро пришла к мужу на помощь. Они вдвоём с трудом
приподняли бочку и вытащили из-под неё пакет, туго стянутый бечёвкой.
Сверток был липкий от рассола. Видно, бочка давала слегка заметную течь, которую они проглядели. Дрожащими от волнения руками, Илья Кузьмич вытащил из пакета мокрые пачки денег.
— Господи, за что?
Накануне, вечером по телевизору объявили о предстоящей денежной реформе, а у них в пакете были сбережения, накопленные за последние годы. Они копили деньги, отказывая себе во многом, с надеждой приобрести машину. Молча завидовали своим соседям, слушая их рассказы о море, надеясь, что и они когда-нибудь поедут отдыхать на своей новенькой машине.
Жила супружеская пара скромно, хотя Илья Кузьмич зарабатывал неплохо. Он не злоупотреблял алкоголем и табаком, не брал и не давал взаймы денег.
— Надо бы положить деньги на сберкнижку, а не хранить их дома, — частенько говорила жена своему мужу.
Однако, Илья Кузьмич решил, что их сберкассой будет бочка с квашеной капустой.
— Так будет надёжнее, — говорил он супруге, в очередной раз пряча пакет с деньгами.
Они весь вечер и всю ночь отмывали купюры от слизи. Наутро их скромно обставленные комнаты были увешаны купюрами, которые, словно осенние листья, свисали с натянутых верёвок. Они больше напоминали старые, выцветшие от времени фантики, чем деньги. Но не вид фантиков так расстраивал супругов, а то, что на них уже было невозможно что-то купить, и тем более машину. Деньги просто обесценились.
Илья Кузьмич взял пачку денег и пошёл к соседу. У соседа всегда был отличный самогон, настоянный на травах. Выпив стакан самогона и немного захмелев, он, витиевато матерясь, произнёс:
— Не жили никогда богато..., — не досказав фразу, он заплакал...