Спустя пару лет работы с Инфантой, я выяснил, что означала татуировка у неё на спине.
Однажды я и моя напарница выполняли задание в квартале арабских эмигрантов. Распоряжения были таковыми: уничтожить цели максимально жестоким образом. Целью оказалась группа беженцев из Сирии, мужчины и женщины от двадцати до сорока лет, всего 14 особей младшей крови в старом доме эмигрантского гетто. Мы решили не использовать огнестрельное оружие, а обойтись исключительно холодным.
Преступив к работе, я старался действовать быстро и эффективно: перерезал несчастным сирийцам горло, либо совершал точный удар лезвием ножа в сердце. Инфанта же наоборот веселилась, предаваясь кровожадным фантазиям: выпускала кишки, трощила каблуком черепа, отрывала челюсти и вырывала языки. У рыжеволосой бестии всегда при себе имелся набор разнообразного холодного оружия. Кроме кинжалов с золочёной рукояткой, которые пригодились мне во время поединка с Китоном Грэхемом, у неё имелись тонкие серебряные спицы, шипованные кастеты, перчатки со стальными когтями, множество кинжалов, ножей и стилетов всевозможных размеров.
Закончив с последним, я вытер нож и осмотрелся. Переходя из комнаты в комнату, я обонял запах тёплой крови и считал количество тел. В соседних комнатах я услышал стоны. “Странно, - подумалось мне, - как кто-то мог выжить, если там развлекалась Инфанта”. Я вошёл в ту комнату, и увидел мужчину ползущего к двери. Охая и прося пощады, он пытался передвигаться с помощью рук. Моя напарница стояла над ним, сжимая в руках кинжалы.
- Я перерезала ему сухожилья, так что он не сможет убежать. – Произнесла холодно она, посмотрев на меня. – Заканчивай работу и уходи. Этот мусор мой, его ждёт особенная смерть. – И она поволокла несчастного за волосы в другую комнату. Мужчина причитал и упирался, но сильные руки рыжеволосой индианки затащили его в соседнюю комнату, и закрыли за собой дверь.
Я пожал плечами и спустился на первый этаж. Написав кровью на стене слова на арабском языке оскорбляющие Аллаха, как того требовала инструкция, я прошёл к входным дверям. Однако задержался на пороге. Любопытство взяло верх. Я поднялся выше, и вернулся назад к той комнате, за дверью которой находилась Инфанта и её злополучная жертва. Я принюхался, сквозь кровавый чад мертвых тел, я уловил запах тела моей напарницы и того араба в соседней комнате. Прислушавшись, я услышал мольбы сирийца, которые он жалобно лепетал на арабском языке, часто вставляя единственную фразу на английском – please, don’t do it. Затем я услышал зловещий шёпот Инфанты, который она произносила на хинди. Мне было мало слышать то, что происходит в этой комнате, мне хотелось видеть. Я присел на корточки. Рискуя издать шум и обнаружить себя, я постарался тихонько приоткрыть дверь, так что в дверном проёме образовалась щель в несколько сантиметров. Её мне вполне хватило, чтобы наблюдать происходящее в комнате.
Всё так же бормоча слова на хинди, рыжеволосая девушка раздевалась, и была уже почти обнажённой. Несчастный представитель младшей крови полз на животе по полу, в ужасе оглядываясь на неё, пытаясь забиться в угол. Инфанта сняла нижнее бельё, и, оказавшись полностью нагой, повернулась ко мне спиной, а лицом к своей жертве. Теперь я смог хорошо рассмотреть татуировку на всей её спине. Насколько я мог судить, из моих скромных знаний о пантеоне индуистских богов, на смуглой коже Инфанты Джутхани была изображена во весь рост богиня смерти Кали. Богиня была обнажённой, четырёхрукой, с распущенными волосами и безумным взглядом алых глаз. Кожа её имела тёмно-синий оттенок. Хищная улыбка обнажала белые зубы и ярко-красный язык. В одной руке она держала серповидный клинок, в другой – отрубленную мужскую голову, из которой вытекала кровь в чашу, что держала третья рука. Четвёртую руку, индийская богиня смерти, держала открытой ладонью. На шее у неё висело ожерелье из черепов.
Обладательница таинственного рисунка на спине замолчала. Держа в одной руке кинжал, она подошла к причитающему мужчине, свободной рукой оттащила его на середину комнаты и перевернула на спину. Араб упирался, пытаясь ударить свою мучительницу. Но моя напарница перехватила его руку, и выписала ему хук под челюсть. Мужчина в полузабытьи откинулся на спину, оглушённый крепкой рукой рыжеволосого мусорщика. Инфанта села верхом на свою жертву, прижав коленями его руки, и обхватила рукоять кинжала двумя руками. Произнеся несколько слов на хинди, она вонзила лезвие в живот несчастному сирийцу, и вспорола ему брюхо одним движением. Мужчина вопил как свинья, пока Инфанта вытягивала его кишки и прочие внутренности наружу.
Продолжая сидеть верхом, рыжеволосая фурия стала с жадным наслаждением обтираться кровью и внутренностями жертвы, проговаривая зловещую мантру. Пока араб захлёбывался кровавой пеной, она обтирала кровью лицо, шею, руки, грудь, живот и промежность. Затем Инфанта слегка откинулась назад, одной рукой она опёрлась об пол, а другой принялась ласкать себя между ног. Словно в трансе окровавленная дева продолжала твердить свою мантру, ритмично двигая рукой и прерывисто дыша. Несчастный шевелил губами, словно что-то пытаясь сказать, в ужасе глядя на мастурбирующую рыжеволосую бестию, измазанную его кровью.
Воздух в комнате стал горячим, тепло исходило от её тела. В какой-то момент, мне показалось что рисунок богини Кали на спине Инфанты будто бы ожил и задвигался. Но, то ли я был так возбуждён и потрясён созерцанием, что моё воображение на какое-то время одурачило меня. То ли нечто мистическое лишь на мгновение ожило в этой комнате, но в следующие секунды татуировка больше не двигалась. И я уже не мог утвердительно сказать, взаправду ли я что-то видел. Рыжеволосая фурия вздрогнула, издав негромкий стон, она замолчала, тяжёло дыша. К запахам свежей плоти, кишок и крови, добавился аромат женских выделений. Я принюхался более тщательно, выделяя из палитры тонов и полутонов запахов и зловоний, аромат соков женского лона, принадлежащий моей напарнице.
Араб уже был мёртв. Его стеклянные глаза остановили неподвижный взор на своём палаче. Инфанта медленно поднялась на ноги. Затем она сделала шаг вперёд, присела на уровне головы трупа сирийского беженца, и помочилась на его лицо. После, она отошла на пару метров, села на пол, сложила ноги в позе лотоса, а ладони в молитвенном жесте. Я вздрогнул, опасаясь что она меня заметит, так как рыжеволосая девушка села боком ко мне. Но она меня не видела. Закрыв глаза, Инфанта погрузилась в медитацию. Выражение её лица утратило привычную вызывающую наглость, и приобрело задумчивую лёгкость.
Задержав своё внимание на пару секунд на лице моей напарницы, я потихоньку прикрыл дверь, а затем спустился вниз. Очутившись на улице, я вдохнул полной грудью ночной воздух, и убрался восвояси.
Я находился под сильным впечатлением от увиденного. Наблюдая за тем что она делала, я испытывал настоящий ужас, и в то же время я ощущал трепет и восторг. Я понимал, что мне не следовало за ней подглядывать, однако меня радовал тот факт, что я смог проникнуть в эту особенную сторону жизни моей напарницы.
Несколько недель я размышлял над тем что увидел. И наконец решил спросить у Инфанты напрямую. Разговор состоялся в “Пещере Каина”. Заказав себе выпить, мы расположились за столиком в углу. Было шумно. Большая половина столиков бара была занята. Какой-то подвыпивший музыкант бренчал “Nirvan-у” на гитаре. Беседа была отвлечённой, пока я не спросил:
- Что у тебя за татуировка на спине? Я видел её часть, когда ты была в платье на последнем мероприятии.
- Да так, кое-что посвящённое индуизму. – Нехотя отвечала моя напарница, делая глоток со стакана.
- Этим кое-что является богиня Кали?
- Как ты узнал? – нахмурилась девушка.
- Я видел что ты сделала с тем сирийским беженцем. – Выпалил я.
Инфанту передёрнуло. Она с усилием опустила вздрогнувшую руку со стаканом на стол. Её лицо побагровело, губы плотно сжались, зелённые глаза злобно уткнулись в меня. Она резко встала, схватила меня за руку и потащила в уборную. Затолкав меня в одну из кабинок, закрыв дверь на засов, она прижала меня к стенке, и, больно схватив рукой за пах, зашипела:
- Какого х*я, ты подсматривал за мной, блохастый кретин?!
- Мне… мне было любопытно… - залепетал я, чувствуя как её сильная рука сжимает моё достоинство.
- Любопытно?! Подобное любопытство, щенок, наказывается! Любопытные долго не живут!
- Мне бы хотелось стать исключением… - отвечал я, морщась от боли.
- Раскатал губу! Это моя тайна, и я надёжно храню её! Все кто нагло совал нос в мои секреты, вонючим мясом догнивают на еб*ных помойках! – продолжала шипеть рыжеволосая бестия.
- Я верю тебе…
- Тогда какого чёрта ты глазел?! Я знаю что твориться с тобой в полнолуние. Если бы твой инициатор не предоставил тебе убежище, где ты можешь отсидеться взаперти, ты бы рвал в клочья и жрал всё что движется. Но я не сую нос в твои дела, в отличие от тебя.
- Я сохраню всё в секрете… - лепетал я.
- Ещё бы ты не сохранил! Если ты не будешь держать язык за зубами, я вырву твои шарики, и скормлю их тебе!
- Ты не могла бы… не могла бы… отпустить меня…
Несколько секунд Инфанта всматривалась мне в глаза, затем придвинулась ко мне вплотную, и прошептала на ухо:
- Что ты ощущал, когда смотрел на то, что я делаю?
- Я чувствовал ужас… и восторг… - честно ответил я.
Рыжеволосая фурия отпустила меня, и вышла из кабинки. Я потёр пах, и, переваливаясь с ноги на ногу, медленно сделал пару шагов. В двух метрах от меня, Инфанта жадно умывалась холодной водой.
Вскоре мы вновь сидели за столом.
- Храм секты, о котором я тебе рассказывала, где прошло моё обучение и подготовка, принадлежал жрецам Кали. – Начала рассказывать моя напарница. – Кали – разрушительница времени. Кали – тёмная шакти Шивы. Кали – удовлетворяющая физические желание, и неустанно рождающая желания. Жрец, подаривший мне кровавый вздох, описывал её так: “Кали – владычица 64 искусств секса и боли. Кали – полная тьма, чистая трансцендентальная шакти, абсолютная сила и мощь. Влагалище Кали – храм мрачных наслаждений”.
Когда я узнала, что очутилась в храме последователей Кали, я с ужасом осознала, что назад дороги не будет. После возвращения (Nota Bene. Иными словами, после кровавого вздоха. В разговорной форме словом “возвращение” часто заменяют термин “кровавый вздох”.), меня ожидала метка тёмного божества. Это как раз то, что ты видел у меня на спине. Этот рисунок наносил мне верховный жрец иглами в течение 48 часов. Периодически я теряла сознание, но меня вновь и вновь приводили в чувства. Когда он закончил, то назвал это испытанием болью. Потом он дал мне маленький пузырёк с чёрной жижей, сказал выпить это и ложиться спать. Жрец назвал эту тёмную густую жидкость, кровью Кали. Во сне ко мне явилась четырёхрукая женщина с тёмно-синей кожей. Она улыбалась, гладила меня, и ласкала пальцами и ярко-красным языком мою промежность. Её язык был горячим и липким, он словно проникал внутрь моего тела. Я проснулась от бурного оргазма, от которого у меня онемели ноги. Никогда более я не испытывала ничего подобного. Тёпло внизу живота оставалось потом со мной ещё несколько дней.
На следующий день, жрец спросил меня, что я видела во сне. Я всё ему рассказала. Он сказал, что это было испытание наслаждением. После этого, моё обучение перешло к другому этапу… Возможно, если я когда-то буду чертовски пьяна, я расскажу тебе о том, что делали в том храме жрецы, с такими девочками как я.
А теперь, ты должен понять следующее. То, что я сделала с тем человеком, было нужно мне, было необходимо мне, как кровь и воздух. Без этого я не могу жить. Кали часть меня, а я часть её. Это нужно для нас обоих. Понимаешь меня?
- Да, я понимаю.
- И ты?..
- Я сохраню в тайне всё что видел.
Помолчав, она проговорила:
- Скажи, только честно. Ты считаешь меня выродком? Думаешь, что я мерзкая кровожадная гадина?
- Я не осуждаю тебя. – С расстановкой проговорил я.
- Я… я верю тебе, блохастый. – Улыбнулась моя напарница, затем отвернулась и задумалась.
Мы помолчали.
- Теперь я тебя спрошу. Что ты чувствовала во время того что делала, и после этого? – Произнёс я.
- На кой чёрт тебе это знать? Ты что, на психоанализ дрочишь? – раздражённо вспыхнула рыжеволосая девушка.
- Я просто хочу понять тебя. – Спокойно отвечал я, привыкший к её взрывному темпераменту.
- Ну ладно… - Инфанта криво ухмыльнулась. На какое-то время она задумалась, а потом, облизав губы, заговорила. – Когда я начинаю, у меня всегда потеет промежность, и тело покрывается гусиной кожей. Я волнуюсь, словно приношу ей этот дар в первый раз. Но молитвы к ней меня успокаивают, и постепенно, во время процесса, блаженное удовольствие овладевает мной. Я чувствую как сквозь моё тело струиться её тепло. Жертва рядом со мной страдает, а внутри меня волна за волной накрывает удовольствие. А потом вдруг, импульс бежит сквозь моё естество, я чувствую себя единой, целой, счастливой, словно я одновременно рождаюсь и умираю, словно невероятный ужас и ослепляющая радость едины в эти мгновения. После, когда я сажусь в молитвенную позу, покой и умиротворение приходят ко мне, и я погружаюсь в медитацию. – Всё это она проговорила задумчиво глядя в сторону, погрузившись в себя и свои ощущения. – Теперь ты доволен? – огрызнулась она, переведя взгляд на меня.
- Да, это то, что я хотел услышать. – Ответил я. – Кто ещё знает об этом?
- Конечно, мой инициатор. Ну и ещё двое лиц, которым я доверяю. Ну и теперь ты, навязался на мою голову, блохастый. Помни, никому ни слова, ни единой живой душе. Возле тебя часто крутиться мистер Ллойд, поэтому всегда думай что говоришь. Смотри у меня, если что, твоим шарикам несдобровать. – Строго проговорила Инфанта.
- Я помню. – Заверил я её. – Твои секреты, мои секреты.