Не заводили мы кота в доме, сам завелся. Можно сказать, заселился на шестнадцати аршинах нашего бунгало на острове Самуи.
Пару раз мы пытались его выгнать, но он забегал обратно, а когда Саша схватил его за шкирку, кот вдруг обаятельно улыбнулся и громко заурчал... И Саша не смог его выкинуть.
Казалось бы, кот тайский, но непородистый – серый, полосатый, таких и в России навалом. Молодой, тощий, задиристый, на затылке плохо заросшая рваная рана. От этого выходил какой-то вихрастый профиль, несмотря на общую гладкошерстность.
- Какой-то он... пэтэушник, - определил его Саша.
И правда – у него был мутный, циничный и неискренний взгляд, примерно как у Афанасия из нашего любимого фильма «Семь нянек».
Это был ярко выраженный булгаковский персонаж с отрицательным обаянием, гибрид Шарикова и Бегемота, страшно наглый и возникалистый.
А еще рожа этого кота показалась мне странно знакомой.
...Еще в России я приобрела книжку «Как рисовать кошек». Решила поучиться.
На ее странице в фас и профиль был изображен среднестатистический кот, а ниже поэтапно расписано, какие линии за какими должны следовать.
По умной книжке я скрупулезно скопировала все до единой линии, но результат меня обескуражил. Вроде все, как велено, но у моего кота вышла совершенно прохиндейская рожа. Что в профиль, что в фас он выглядел так, что хоть сейчас на стенд вешай – «Их разыскивает милиция».
- Инна, скажи, ради Бога, что не так? – и я протянула злополучный рисунок дочке.
- Ты, случаем, не карикатурист? – спросила она, рыдая от смеха. – Твой кот выглядит так, будто три дня беспробудно дебоширил и пьянствовал! Надо же было такое нарисовать! Смотри, не выбрасывай – это шедевр.
...Мне вдруг осенило: так это же тот самый кот, которого я нечаянно нарисовала год назад! Вот вам еще одно чудо материализации. Не зря в умном фильме умная тетенька сказала, что надо нарисовать то, что хочешь себе «материализовать»: машину – так машину, особняк – так особняк и т.д.
- Саша, один материализовал себе яхту, другой мешок денег, а я – плешивого кота...
- В следующий раз уж нарисуй что-нибудь получше, - посоветовал Саша. – Надо более ответственно подходить к делу.
Так или иначе, но этот облезлый кот, который в прошлой жизни явно был негодяем, уже через неделю спал в нашей кровати.
Мы прозвали его Тигрой, - во-первых, полосатый, во-вторых, злющий.
Этот нахал любил разваливаться кверху пузом прямо на дороге, но при этом страшно возмущался, когда его задевали, и орал «кий-йа!». А мне как раз нравилось доставать его. Я трогала его ногой, тогда кот клацал зубами в мою сторону и шлепал меня лапой наотмашь.
- Кто яйца потрогал, тот выиграл! – говорила я, заходя сзади.
Яйца у него, как у всех здешних котов, были огромные, почти квадратные. Я обычно «выигрывала», но кот зверел и с криком «й-я-а!» нападал всерьез, выпуская когти. Не было случая, чтобы я осталась без царапины.
А если я вовремя прекращала опасную игру, неудовлетворенный кот бросался на половичок, сгребал его в кучу и драл всеми четырьмя конечностями.
Тигра любил спать у Саши в ногах.
Однажды ему что-то приснилось, и он укусил Сашу прямо за больную ногу. Тот, подскочив, дал бандиту подзатыльник. Кот даже не проснулся.
Этот Тигра был прекрасным охотником и имел потрясающую реакцию. Однажды в дом залетела большая саранча, кот подпрыгнул и, как ниндзя оттолкнувшись от стены, поймал ее где-то у потолка, а потом долго мучил – то отпускал, то подкидывал вверх.
Точно так же на наших глазах этот садист расправился с лягушкой, а потом с воробьем – прямо в гостиной. Только пух и перья летали.
- Саша, отбери у него! – нервничала я.
- Непедагогично: это его добыча, - заступался Саша, который понимал его как охотник охотника.
Но когда хищник принялся поедать всех подряд гекконов в нашем доме, даже Саша не выдержал:
- Они пользу приносят, в отличие от тебя! Ты-то хоть одну муху в доме поймал? А гекконы комаров ловят.
Если Тигра не мог добыть геккончика с потолка, он садился под ним и плакал, тоненько жалуясь нам: дескать, какой я бедненький да несчастненький!
Всю добычу Тигра тащил в наш дом. Однажды деловито вбежал с жареной рыбиной ростом с него самого.
- Саша, выгони его – он какую-то тухлую рыбу припер с помойки!
- Да нет, вовсе не тухлую, а очень даже ароматную, – я бы сам с удовольствием такую съел. По-моему, даже теплую еще, - позавидовал Саша, разглядывая рыбу, пока Тигра ее шустро уплетал.
- Как же это они выбросили хорошую рыбу? – удивилась я.
- С чего ты взяла, что ее выбросили? Это он спер у кого-то прямо со стола. Ах, с-собака кот!
- Молодец, молодец, – одобрила я.
Я на стороне кота: почему-то в кошках мне нравится все, что не нравится в людях...
Но больше всего я люблю Тигру, когда он спит.
В кресле, свернувшись клубочком и закрыв нос лапой.
В дверном проеме, вытянувшись во весь рост так, что не пройти.
На пороге, улыбаясь во сне.
Когда в доме спит кот, мир на всей Земле.