Часть 2 Глава 7 - Не верь речам

Яна Кочура
                Глава 7: «Не верь речам, а верь своим очам»
 
      Проснулась в ледяном поту, не смотря на предутреннюю прохладу. Небо на востоке лишь едва тронула серая дымка, а значит до рассвета оставалось ещё пара часов. Палатки этой ночью не ставили – решили сэкономить время и силы, а потому все спали вповалку вокруг костров, которые прогорели и изредка занимались пламенем, пробужденные порывами юго-западного ветра.
      От моего движения встрепенулась фигура, до сих пор скрывающаяся в тени и прежде мною не замеченная.
— Решил лично хранить наш покой?! – голос ещё не до конца мне подчинялся, был слишком хриплым и слишком тихим, а к концу фразы и вовсе вырвался зевок.
Рэс подошёл и присел рядом со мной, осторожно приобнять за плечи.
— Просто не спалось. Что тебе снилось, Тин? – проникновенно спросил он, внимательно всматриваясь в глаза, ожидая отыскать в них правдивый ответ, и по чистой случайности именно сейчас мне не хотелось лгать.
— Только не сочти это бредом. За нами следует Торвальд. У него мой филактерий, потому найдет он нас быстро. Нам нужно в город, там проще затеряться. А завтра… – я замолчала, понимая, что не смогу отступить. – Завтра, я уничтожу филактерий с помощью своего дара. Через Тень. Мне покажут, как это делать.
      Не думаю, что мои спутники были счастливы, когда за час до рассвета лагерь был разбужен, поднят на ноги, укомплектован и без причитающегося ему завтрака отправлен в путь, но никто и слова против не сказал. Видимо оценив злобное лицо Рэса и мой потупившийся виноватый взгляд, никто не пожелал встрять между молотом и наковальней и выхватить от обоих, но мне и так досталось. Признаюсь, за долгие годы не слышала таких витиеватых фраз из уст наставника, адресованных в сторону моей доверчивости, глупости и скудного умишки и только раскинутый полог тишины защитил меня от всеобщего просвещения на этот счет. Я не спорила с магом и не доказывала обратного, ибо целиком и полностью разделала его недовольство своей персоной. Правда, когда речь зашла о моей наставнице, молчать не стала и отстояла свою позицию, ибо иных учителей у меня не было, и даже лично он не мог мне ничем помочь. В общем высказав свое мнение и выслушав еще тонну лести, мы замолчали.
      Утро прошло в тягостном молчании. На привал встали в районе полудня, когда приблизились к границе леса, и нам предстоял долгий переход по пологой равнине со скудной растительностью. Тогда же мы и рассказали спутникам о вероятной погоне. Собственно, о конечной цели нашего путешествия мы среди нашего отряда не распространялись. Чтобы увести преследователей на ложный след мы сменили направление и двинулись в сторону небольшого городка Тревис, находившемуся близ границы с Тевинтером, вместо того чтобы направится сразу в Перендейл, как планировали изначально.

      К закату мы оказались у городских стен. Город напоминал хорошо укреплённую, готовую в любой момент отразить нападение, крепость, состоящую из несколько кругов крепостных стен, окруженную домишками бедняков. В первом кругу расположились рынки и лавочки ремесленников, тесно прижимавшиеся друг к другу. За вторым уровнем городских стен жили зажиточные торговцы, удачливые дельцы и рядовые солдаты. За третьим располагался район зажиточных горожан, в окружении богатых домов которых, находился утопающий в зелени Дом Правителя. Город был выстроен на пригорке, и потому любой горожанин мог лицезреть изумрудный оазис пронизанный высокими куполообразным крышами.
      Первую преграду мы приобрели достаточно легко. Собственно, на воротах никого и не было, а праздный люд шатался на рынок, в таверны и обратно без каких-либо ограничений. Ворота закрывались лишь после полуночи, когда по указу правителя закрывались все питейные заведения и устроившимся за границей стен пора была отправляться по домам. Когда мы подошли ко вторым вратам, они вот-вот должны были закрыться, а судя по длине очереди и количеству желающих, пройти через них нам сегодня не удастся. Посовещавшись мы решили разделиться, и отправили парочку лучников в поисках места для ночлега, в то время пока сами направились в трактир, на вид вполне приличный, где и заказали себе сытный ужин, состоявший из мяса с пряной подливкой, каши, да чарки вина, щедро разбавленного, надеюсь, чистой водой. В принципе, ни я, ни мои спутники ни на что иное и не рассчитывали.
      Отужинав и оставив девчонке-разносчице, активно строившей глазки Штефану щедрый комплимент, разошлись по тавернам, разделившись на два лагеря. К сожалению, нам с Андерсом пришлось разделиться – я с Лэйдом, Густавом и двумя лучниками остановилась в неприглядном домишке на пять комнат, стоявшем поодаль от прочих – утопающий в зелени в окружении цветущих раскидистых плодовых деревьев и зарослей ежевики, он казался спокойным, тихим и уединённым. Замечательное место. В том доме жила уже немолодая вдова, с тремя детьми. Кормилец их погиб более пяти лет назад, с тех пор женщина с детьми ютились на кухне, сдавая прочие комнаты проезжим путникам, которых здесь было немало.
      К сожалению, свободными оказались лишь три комнаты, в прочих уже разместились наемники – крепкие дядьки, не обремененной мозгами наружности, нашпигованные оружием как дикобразы иглами. Мне досталась комната в центре, Лэйд и Густав расположились в комнате справа от моей, а Штефан с Уиллом слева.
      В ту ночь тревоги не давали мне уснуть. Я долго крутилась по кровати, то и дело кутаясь в одеяло, не желающее спокойно лежать на своей хозяйке, и норовящее сползти на пол. Наконец, я погрузилась в сон, где меня тут же окутала привычная дымка, а тихий женский голос приветствовал.


— Ты заставляешь себя ждать!
— Что значит несколько минут для Древнего Божества? – спросила я, пытаясь скрыть смущение за встревоженной улыбкой.
— Ито верно. Ну что, не будем тратить его почём зря! – в голосе собеседницы явно чувствовалось предвкушение, – расслабься и внимательно осмотри себя и оглядись вокруг. Ты увидишь тонкую нить, что тянется от тебя в неизвестность. Можешь оборвать ее, но тогда любой из магистров сможет её восстановить.
— Но есть и другой путь?
— Конечно. Ты можешь переместится по ней и уничтожить сам филактерий. Это сложно и потребует многих сил.
— Мы попробуем, оборвать нить я всегда успею... Надеюсь...
      Смех Богини мне не понравился, хотя возможно это нервы.
— Тогда действуй. Ты принадлежишь Тени, в той же мере, что и она тебе. Вы с ней едины. Просто доверься ей и вперёд.
      Я почувствовала, что осталась одна и переведя дух наконец решилась. Сливаюсь с тенью, растворяюсь в ней. Становлюсь такой же зыбкой, нематериальной, призрачной. Лёгкость в сознании, лёгкость в теле. Лёгкость в мыслях. Словно перешагнув грань отделяющего физический мир от иной реальности и теперь отчётливо видела яркую нить, пульсирующую в едином ритме с биением моего сердца. Касаюсь ее и ощущаю силу, энергию, такую манящую и знакомую. Переборов желание вобрать ее в себя, тем самым оборвать, я медленно двигаюсь, сжимая ее, сдавливая, насыщая.
      Странно это – быть никем и плыть в неизвестность. Трудно сосредоточится на чем-то ином. Только яркая звезда, связанная со мной единой нитью, манит и зовёт к себе, я подчиняюсь ее зову, пока мне это выгодно. И вот на месте, протягиваю к ней ладонь и снова слышу голос.
— Не торопись. Тебе нужно воздействовать на физический мир, отсюда из Тени это сложно.
— Что мне делать?
— Стань собой, почувствуй себя. Создай проекцию своего тела. Это не сложно. Ты всё ещё спишь в своей сладкой постели, а здесь в Тени твое сознание. Ты переместила его, но для того чтобы воплотиться в том мире и выйти из Тени в другом месте, тебе необходимо создать оболочку это так одеть новое платье.
      Голос снова оставил меня наедине с собой, и я постаралась справиться с таким непростым заданием.
      Итак, делаем глубокий вдох, медленный выдох и пытаемся ощутить себя. Вот теперь я поняла где мне могли пригодиться тренировки с Куртом, все эти «отрешись от мира, погрузись в себя. Ощути тепло и сконцентрируйтесь на нем. Игнорируйте боль, ее нет. Чувствуй, как тепло разливается по телу – это твоя сила». Все это в позе полуприсеста, пока сведённые от усталости мышцы ног стонут и протяжно завывают, пытаясь достучаться до своей нерадивой хозяйки.
      Сейчас же эфемерное тепло, которого физически я не могла испытывать по причине отсутствия тела, создало некий контур и наполнило его собою. Весьма корявую размытую фигуру, но для поставленной задачи мне ее было более чем достаточно. Теперь скрываем ее Коконом тьмы делая неуязвимой и почти невидимой и перемещаем в нее сознание.
      Меня больше нет, я потеряла целостность разделившись на три существа: физическая оболочка спала непробудным сном в своей постели, душа бродила по Тени, а астральная проекция медленно проявлялась в совершенно другом городе, в комнате спящего Торвальда. Призрачная, бесшумная и незаметная. Я чувствовала, как филактерий манит меня, знала где он находится в данный конкретный момент, конечно же Торвальд держал его рядом с собой.
      Переношусь к его кровати. Не иду, а именно переношусь – исчезаю из одного места, чтоб в ту же секунду оказаться в другом. Смотрю на мужчину, не испытывая ничего кроме сожалений. Действительно, в какой-то момент я забылась и поверила, что однажды все изменится, в то что у нас есть шанс, на счастье. Глупая, глупая полукровка, в очередной раз оказалась шестеренкой в сложном механизме, расходным материалом, который после срока отработки выбрасывается и заменяется новым, свежим, целым.
      Сейчас, стоя рядом со спящим мужчиной, я понимала, что мне не составит труда заставить его сердце замолчать навечно, во искупление грехов перед моей гордостью, и я даже поднесла ладонь к его груди, поддавшись звериным инстинктам – кусать, когда больно, осознавая, что никто ничего не узнает.
      Мое присутствие не оставит следов. Десяток человек знают, что эту ночь я провожу в своей постели, а потому не могу никому причинить вреда, и я не маг. Трудно устоять перед соблазном, щедро приправленным обидой и уязвленным женским самолюбием. соблазн слишком велик, с явным привкусом женской обиды. Я нахожу в себе силы улыбнуться, отвести ладонь и сжать в призрачной ладони проклятую склянку. Едва стекло с тихим хрустом сминается в ладони мужчина открывает глаза.
      Первый порыв убежать я сдерживаю. Больше я не буду убегать. Улыбаясь отступаю, постепенно теряя физическую оболочку, истончаясь и сливаясь с ночным сумраком. Отчего-то уверена, что моя астральная оболочка не имеет голоса, но все равно говорю ему, то что, свернувшись змеёй на груди душит и не отпускает.
— Ты меня предал. Я не прощаю предательства.