На фото бараки в шталаге Нейхаммер
Воспоминания Можегова Василия Алексеевича
20 декабря 1941 года несколько гитлеровцев зашли в наш офицерский блок и выстроили всех пленных, оставшихся в живых. В строю оказалось 39 человек.
Из полторы тысячи остались живыми только 39 человек. Все остальные за два месяца были зверски уничтожены.
Надо заметить, что у этих оставшихся в живых, болезнь уже прошла, все начали выздоравливать. И, видимо, немцам это хорошо было известно. Поэтому они решили свои эксперименты довести до конца.
В этот же день повели нас в баню. Баня была необычная, в помещении бани было холодно, как на улице. В ваннах была холодная ледяная вода. Вместо мыла – кусочки спрессованной глины.
За пять месяцев пребывания в немецком плену, мы ни разу не мылись. Обросли. Похудели. Стали похожи на первобытных мертвецов. Перед мытьем нас постригли. После стрижки заставили нас лезть в ванны с холодной водой. Если кто боялся холодной воды, гитлеровцы их били штыками до потери сознания.
После того, как процесс мытья закончился, всех выгнали на улицу, на снег. Более часа пришлось стоять на снегу в чем мать родила, и ждать, пока вынесут нам белье, одежду и обувь.
Одели нас в одежду иностранного покроя, обули на ноги колодки и повели обратно в лагерь, но в другой блок.
В этом блоке много было щитковых домиков, но все дома были пустые. Мы уже забыли и думать, что когда-нибудь будем жить в теплой и светлой комнате. Нам казалось, что все люди живут в темных, сырых землянках. И вдруг нас поместили в деревянный домик с окнами. И помещение отапливалось. В нашей радости не было конца.
В этом домике держали нас более трех месяцев. Никуда из домика никого не выпускали и к нам никого не впускали. Только один немецкий солдат раз в сутки приходил, приносил еду. Мы были изолированы от всего внешнего мира. Даже не знали, что происходит внутри лагеря, в других блоках. Не знали, есть другие пленные в лагере, или никого нет. За это время погибло еще 17 наших товарищей. Осталось в живых только 22 человека.
10 апреля 1942 года нас перевели в общий лагерь, т.е. туда, где были осенью. В общем лагере тоже были уже щитковые домики, но людей было мало. Какое-то количество пленных было отправлено на работу в Германию, немало погибло в лагере, а оставшиеся выполняли внутреннюю работу.
Один из пленных, который был в похоронной команде, рассказывал, что с сентября 1941 по 1 апреля 1942 года похоронили 30 тысяч мертвых и живых пленных в лагере.
Мы были так немощны, что еле передвигали ноги. Если на дороге лежала какая палка, то не могли перешагивать через эту палку. Приходилось поднять руками сначала одну ногу и переставить за палку, а потом другую ногу.
В этом блоке мы стали уже пользоваться водой. Умывались, иногда пили воду. Но зато утром не узнавали друг друга. Когда поднимаешься с нар, одна сторона лица широкая-широкая, наполнена водой как арбуз, вот-вот кожа лопнет, а другая сторона лица – одни кости и кожа.
Вечером обе стороны лица одинаковые, а руки и ноги набухают, становятся толстыми и бесформенными, как мешки.
Для поддержания порядка среди русских военнопленных, гитлеровцы пригнали в лагерь десятка два польских палачей (военнопленных 1939 года). Во главе этой шайки плачей был Антон. Он бил и убивал обессиленных русских военнопленных.
Однажды послали нас очищать какую-то яму возле кухни. На дне ямы обнаружили картофелины, которые уже превратились в комочки крахмала. Собрали эти картофелины и принесли в барак. Вычистили от шелухи, помяли, превращая в порошкообразное состояние, и стали варить в котелках. В это время в бараке топилась железная печка. Только успели сварить и начали есть, а варево получилось довольно вкусное и питательное, входит в наш барак Антон. В руках держит довольно увесистую палку.
Подошел к столу, посмотрел на котелки и одним взмахом палки бросил все котелки на пол.
Затем залез на нары и стал искать картофель. Под моей подушкой (тряпка со стружками) нашел несколько таких картофелин. Спросил, кто здесь спит, а потом подошел ко мне и начал бить палкой.
Бил, сколько у него было сил и пока не устал. А он бил очень усердно. На этот раз, видимо, не было желания убить до смерти. Хотя ударил не менее ста раз, но удары направлял на мягкие части тела. А иногда, несколькими ударами по голове, сразу убивал человека насмерть.
Он ненавидел русских за то, что русские пленные много хорошего рассказывали о своей Родине. Ему это было не по душе. Он безнаказанно чувствовал себя в лагере. Гитлеровцы поощряли и поддерживали его. Потом у него были еще и помощники, вроде как телохранители, которых он подкармливал (тоже из польских пленных). И так эта банда продолжала калечить и убивать русских пленных, которые были так обессилены, что не могли оказать сопротивления.
Примерно через год, когда я был уже в другом лагере, нам сообщили, что Антона отравили как крысу.