Метафизические параллели 1

Валерий Иванович Лебедев
Необязательное отступление

Встретились два приятеля, в каком-то кафе, кстати, вполне приличное, чем удобно?
До работы минут пять, на стене телефон-автомат. Главный плюс, начальство сюда не ходит, почему-то не жалует. Пришли, что-то взяли, пьют, болтают. Первый вздыхает, не чисти зубы. Второй удивляется, после чего наступает очередь первого. Есть бесспорный факт, надо принять, а не останавливать себя с помощью удивления. Потому сразу добавляет, немного ясности, стирается эмаль, понятно, на зубах. Следствия очевидны, объяснять не требуется. Второй, неожиданно для себя, у меня бабка, ты ее как-то видел, помнишь. Первый кивает, видел, боевая старушка. О возрасте, за семьдесят, далеко. О зубах, чистит каждый день, семьдесят лет. И ничего, эмаль в прекрасном состоянии. Еще один бесспорный факт, даю возможность принять, без удивления, одним словом,  обменялись.
Старший опять вздыхает, раз, другой.
Дойдя до третьего, останавливается, и ты рассчитываешь на восемьдесят.
Предупреждая возражение, по привычке добавляет. Есть опыт, где-то. Есть отдельный опыт. Мой как раз из такой отдельной серии. Вот его-то я и обобщил. Продолжает, перенес свой опыт на всех живущих и жующих. Заканчивает, возможно, неправомерно. Младший согласен, дело не только в зубной пасте, в зубах тоже. Короче, методологический прокол. Два слова, но претендуют на исчерпывающее объяснение. Первый соглашается, еще один способ вырваться из отдельного опыта. 


Параллель вторая, или Приобщение с бесконечностью 

Быть пленником; понятно, гораздо приятнее быть племянником, своим человеком.
Нужным человеком. Хотя бы слугой. Но если нужен слуга, нужен и человек. Слуга или человек? Слуга-человек. Воображение распадается, ибо есть два человека. Есть воображение слуги, он может вообразить себе хозяина. И есть хозяин, которого не интересует воображение слуги. Слуга нужен, пока он лишен воображения. Всего-то, отделить слугу от человека.

2.
А где же идеалы, вернее, совпадение идеалов. Воображением здесь не обойтись. Нужен человек, готовый быть слугой. О чем тут спорить, о таком человеке можно сказать, нужный человек. Особенно, если других нет.
Готов, к чему?
Быть нужным человеком, пусть даже в роли слуги.
На лице? Лицо как лицо, все в морщинках. Должен быть готов, к чему? к ограничению самого себя. Быть маленьким человеком, быть всегда, на всю оставшуюся жизнь. Не расти, вот это и значит, быть ограниченным. Внешнее ограничение, из внешне ограниченного стать ограниченным внутренне. Принять это внешнее, сделать его внутренним. Обычно говорят, готов довольствоваться ролью слуги. За этим? может скрываться обещание. Скажем, начни с денщика. Мальчиком на посылках. В Гражданскую, с ординарца. Во времена индустриальные, с личного шофера. На горизонте? Есть возможность дорасти. Когда-то, до помещика. Потом, до помощника. Сейчас, до советника. А там!.. глядишь пойдешь на смену, рано или поздно, состоится. А кому быть сменой, конечно, испытанным кадрам. Как всегда, Поэт подсказывает,
а после до министра дорастешь.

Быть сменой?
Неужели есть и такая метафизика.
Всю жизнь изображать из себя, кого? Человека номер два, не более. И вдруг прийти на смену, как ныне забытый Георгий Маленков. Воображать или успокаивать. А какой у него был способ выйти за собственные пределы. Или, скажем так, за пределы, в которые был поставлен высшей волей. Вот она, метафизика, которую невозможно променять на диалектику. Принцип есть то, что ограничивает. Следуешь ему, и вдруг убеждаешься, обрел свободу. Выходишь на простор свободы, благодаря принципу. Эта свобода? Быть выше прочих. Я даю больше многих. И беру больше. Так и должно быть. Со временем? Буду давать еще больше. Брать, тоже буду больше. Цена? Чем больше у такого свободного свободы, тем меньше ее у рядом стоящих. Сидящих перед ним, когда он позволяет им сидеть. Идущих за ним, когда он решает показаться на площади. Во всех случаях, одинаково служащих. В конце бесконечного ряда служащих тот, кто должен обрести полную свободу. В конце? В самом низу вертикали. Именно на последнем служащем действие принципа достигает своего максимума.
На месте конкретного человека остается принцип.
Сколько было шума, по ходу Перестройки; человека не видно, не видите, обидно, опять Поэт.
Немного иначе, человек утрачивает себя, как независимого индивида действия. Быть тебе зависимым, согласен, дайте ему место, найдется, в местном Союзе. Раствориться в чужой воле, ничего странного, и чужая воля может выступать в роли бесконечности. Будучи конечным, стоять перед бесконечностью? Как предстать бесконечным, уменьшать стоящего, делать его все меньше, меньше, как можно меньше. А если сам стоящий начнет уменьшать себя, надо опередить, на предмет возможного недовольства. Не каждому дано, не каждому дается это великое искусство. Великое? Не высокое.

Быть единственным нужным человеком; счастливый случай, быть незаменимым. 
Тот случай, когда нужно договаривать, ты можешь сам сделать себя пленником. И весьма успешно. Было бы желание. Сделать себя, как? Никто не говорит о пустом мешке, с которым придется выстоять очередь под окнами. Только о прорыве. Например, делай фильм, сделай, пусть мир видит, он отстал, безнадежно. Да! надо доказать миру, он отстал, берешься? Коль так, подходящая статья в бюджете найдется.
Приступай немедленно.
На этом фоне, зачем: свет, луч, искра?
Яркий свет, хотя бы ясный день. Ослепительно яркий луч, хотя бы свеча, свет которой раздвинет самую плотную тьму. Наконец, искра, из которой должно возгореться пламя. Свет, луч, искра, в целом источник света, показать пределы, если угодно, обнажить их. Здесь? Ситуация выбора, скажем так. Если искра действительно разгорится, она показывает пределы прежнего режима. Пределы тех, кто разжигает искру, их почему-то никто не видит, как будто их нет. Есть что-то невидимое, должно быть в жизни. Полумрак, размыть пределы, стереть, еще лучше снять. И тогда из полумрака выступит? Первая бесконечность, капитализм, весь на свету, гляньте, вот его пределы роста, или язвы, каждый может убедиться. Вторая бесконечность, я другой такой страны не знаю, кавычки опущу. Глядите, где пределы, нет.
Убедились?
Так и должно быть!
О чем тут думать, идите к нам. И то верно, какие пределы можно разглядеть в сиянии полумрака. Не говоря уже о полной тьме. Режиссер спешит, такой случай, из тех, что называют счастливыми. Он будет делать бесконечность, слышите! своими руками, понятно, при помощи головы.

А где еще может обитать воображение, за пределами голов.
Воображение, ставшее реальностью, бери черпак, верный Режиссер. Тебе повезло, ты стал носителем, чего? Об этом позже. Носитель! доверили, неси. Началась бессменная вахта, она же бесконечная. С чем ему, я о Режиссере, пришлось столкнуться?
С утратой воображения.
Но ведь оно за пределами его головы. Или его сознания? Как горизонт бесконечности. Слететь с линии горизонта, и что потом? Неужели тянуться. Скорее, просто валяться.