А ведь был такой негр, доктор Албан

               
     Стремное и ублюдочное воплощение моих сказочек разнообразными представителями нашей флоры, всеми этими бактериозными жучками, пуляющими в сизое, будто залупа Троцкого, небо самолетиками - кстати, уроды, там еще Сева Новгородцев херачил на саксе - или шариками долбанутого полудурка и оленя Навального, тулупчики на смерть Табакова или модные сапоги Алисы Лайт, короче, вся эта ахинея и чушь несусветная толкнули меня к портрету Сонечки Перовской, висящему у меня где - то между Гитлерами и голыми девками, я пал на одно колено, как куртуазный боец с Кабардой из банды Степанцова, закурил, разумеется,  " Честерфилд " и взмолился о верном прочтении истории про Ли Харви Освальда, устало закрывая глаза и представляя плешивую башку, разлетающуюся в прямом эфире с инаугурации мелкими капельками головного мозга, жаль, что там не наблюдается жакетной Жаклин, но ничо, сойдет и Лиза Пескова, елозящая пузом по капоту или багажнику ( это от бисектриссы зависит) в поисках части черепушки, откуда вылетят тучи молей нонстопного мира Брайана Олдисса и ученые крысы, обучающие кроликов гипнозу. Да уж, там не найдется ни Чужих, ни Гигантов, ни х...я, кроме моли и крыс там нету, может, разве, засохший сыр.
     - Приготовься к долгому путешествию, нечестивец, - высокопарно, как и подобает Первосвященнику Помойных Далей, и невнятно сказал Мараппер, доставая костыль, - ибо исчерпано и харэ, бля. Сука, - страшно вращал он вытекшими за долгие годы ожидания перемен, что внесет бесценным вкладом новый барин, глазами, - даже люди из Страны Поганых Лиц устали зреть непотребство, сменившее благость лежащих на рельсах седастых пятачков маленького пионера Суркова, уже тогда вредительского, - пояснил он недоумевающей Дите фон Тиз, никак не вкуривающей, чего же от нее добивается автор, - все, бывалоча, подкладывает на шпалы утомленных президентов, ищет правду - дедку Шустером и Гордоном, бегает по коридорам Кремля и приводит в смущение своими нерусскими антрацитовыми зрачками, внушает, - заорал Мараппер, затачивая костыль о сутулую спину блистательной стриптизерши, - что все не так просто, а еще проще.
     - Гнида, - поддакнула Дитушка, расчетверившись напрочь, - нет в ём благости.
     - Галифе штабные серые на ём, - затянул Гимн Крестителю Мараппер, заслышав знакомое слово, - ладно, глохни, - пригрозил он притихшей и матерой, - на чем мы там остановились ?
     - На Гордоне, - подсказал мужик в пиджаке, вылезая усами из заветной торбы мертвой фигуристки, приколоченной крест - накрест под потолком, там, где виднелся вход в извилистый воздуховод ( между прочим, именно этим путем в кубрики и каюты и проникали Чужие ).
     - Это да, - расчувствовался Мараппер, вытирая суровую слезу с нежной щечки Дитушки, - Линда Гордон. Ништяк бабец. Сочная, волосатая, с сиськами. Эх, было время, - вдарил он кулаком себе в колено, загудевшее опасно и настойчиво. - Не гуди, колено, - попросил Мараппер, бросая костыль в угол, - не смущай и не вводи, ведомо и так, что ты контужено, молчи, колено, не время еще.
     - Ух, - заухал почвенный Сом, выпирая из аптечного пузырька. Его ареалы обитания съеживались ежедневно, если раньше он орудовал в моих сказках аквариумом Резуна, потом трехлитровой банкой  " Шипра " Лимонова, то теперь сидел в аптечном пузырьке, куда каждодневно пердели толстые обоссанные старухи с  " Эха Москвы ", сгущая атмосферу блогополучия и всеобщей любви до полной кромешности и ахуя, - ух ! Давай, Дитушка, лучше в салочки играть.
    - Да пошел ты, - неожиданно крикнула Дита фон Тиз, залезая в реактивный самолет, - загребитесь со всей своей почвенностью, мудаки. Вы уже в допетровские времена окунулись, говноеды, а меня жених ждет.
    Она свалила в благословенную Флориду, где на пышной и теплой груди Бэйли Джей спал волшебный коала.