Быль
Господин президент!
Пишет вам Виктор Костерин, пенсионер 69 лет. Пишу уже не в первый раз, поэтому не знаю, как обращаться. Писал и Ельцину, и Путину, и Медведеву. То-ли почта не работает, то ли специально Вам не докладывают. Боюсь думать, что докладывают, но вы решения не принимаете, или принимаете, да его выполнять не хотят? Но делать что-то надо, поэтому и пишу опять. Вот вы говорите демография, а какая тут может быть демография, если я в своей деревне Озёрки Борского района Краснослободского сельсовета Нижегородской области, один остался. В Советские годы было много домов, большие семьи. Только наших, Костериных, было четыре семьи в четырёх избах и в каждой по десять человек. Зайцевых, тоже четыре дома, по шесть-восемь человек. Куликовы, Беловы, Молоковы, Семаковы, Борисычевы, Косоруковы, в каждой тоже по 6-8 душ. Были и другие, много народу жило. Детский смех по всей деревне слышно было. Все держали огороды, скотину: овец и коров, коз, и курей. Жили в общем. А теперь? Кто-то уехал, а большинство померли. А как жить, если магазин в соседнем селе, Городищи, за шесть километров, а дорог нет, одни направления. Грязь по колено, весной и осенью вообще не проедешь и не пролезешь. Скорая к нам не ездит. Рядом даже тракторов нет, вытащить некому. Поля, где сеяли и выращивали рожь, овёс, гречиху, заросли лесом. Сколько столетий люди крепились за землю, корчевали лес, возделывали поля, отбивались от Татаро-Монгольских басурманов, отстраивали сгоревшие деревни, выживали! А тут, росчерком пера, положив в "долгий ящик" все прошения и заявления, приказали ЗАБЫТЬ про наши сёла и деревни, словно их и не было! Казалось бы, объединили нас с городом Бор, стали называться Округом города Бор. Для чего спрашивается? Если город, где дороги? Цены за участки подняли до городских, а ни газа, ни тепла нет. электричество слабое и с перебоями. До Бора 27 километров. Автобусное сообщение через соседнюю деревню Апраксино, это 2,5 километра. Но по такой грязи и пешком не пройдёшь. Сотовая связь не работает, а в проводной телефон, таксофон, не позвонишь, таких телефонов не осталось ни у кого, да и карточку не купить. Брат Иван и тот уехал в город - ждёт, пока не просохнут дороги, а это до лета! И вот теперь один. Нету больше никого. Летом приедут "Дачники", так я их называю, потому, что приезжают в дома оставшиеся после родителей, только на лето. Деревня оживает. Слышно, как люди в колодцах воду набирают, разговаривают, у кого то музыка играет или машина какая проедет. Но их не много да и длится это не долго. Как ягоды, а затем и грибы отойдут, осенью, с началом больших дождей, все уезжают. И опять я один. Хожу по деревне, смотрю, всё ли в порядке? Нет ли, чужих. Если, что пёс мой, Дружок, услышит, сразу знать даст, залает и побежит смотреть, что да как. Зимой, когда только ветер в проводах гудит, заходят "гости", так я их называю. И зайцы, и лисы, и волки. В последнем случае, Дружок молча забивается под ноги и скулит, прощенья просит. Мол извини, тут я тебе не помощник. И вот опять весна. Дороги раскисли. Здоровья нет, лекарства какие были кончились, а ждать, когда люди приехать смогут нет сил ...
.... Виктора, лежащего на полу в своей избе, нашёл его брат. За телом пробилась "Буханка" из ритуальных услуг. Водитель с раскрасневшимся лицом и вспотевший от невероятных усилий, сказал:"Нашли же где жить!" и, оставив после себя кривую колею по колено, уехал. Теперь в деревне никто не живёт и за порядком не смотрит никто. Никого не осталось...
Письмо дописал, переписал и отправил Алексей, "Дачник".