23.04.2016. Брат переспросил меня об этом ощущении, попадая метко в заданную точку, когда позвонил по вацапу 21.04.2016: «Скучаю ли я по ним еще до того, как Сын и Жена успели уехать?». Я ответил, что да, но не стал пояснять почему. Об этом стоит задуматься, так сразу не объяснишь на бегу, под горячую руку. Такое неприятное чувство расставания, от которого все ноет внутри, зудит и чешется снаружи, непременно хочется от него освободиться и избавиться. Вот ребенка усаживают в коляску. Он еще физически рядом, но у тебя уже в голове мысли роятся, что он где-то там, далеко. Желания сбыточной встречи проецируют и продумывают, когда вы уже снова встретитесь. Тебя это заботит и беспокоит. Не получается наслаждаться моментом общения и встречи. Как говорят перед экзаменом: «перед смертью не надышишься». Перед разлукой такое томящее чувство готовности никого не отпускать от себя и никуда не ехать- отказаться от планов. Пожалеть себя. Принести эти отношения в жертву таким разлучением, чтобы не отрывать от себя. Такое саднящее чувство, как не заживающие царапины, жалящий жар от противней. Понимаешь, что все конечно и измеримо, даже нахождение с родными и близкими. Дети растут, и не могут при тебе находиться. Вырастут и пойдут своей дорогой, будут самостоятельно определяться по жизни, и ты не сможешь задержать эти мгновения. Жизнь бурно развивается, и все еще усложнилось в тысячи раз за то время, что я начал писать, даже за то время, что у меня появился Сын. Оно сплющивается на глазах, в мелочах, общении, прикосновении, деталях. Это временное измерений из линейного стало простой отправной точкой, буквенным символом написанных мной книг. Их путешествие из пункта А в пункт Б. Многабукав моей книги. И время, которое сплющилось. Потому что став ничтожно малым, описать его и охарактеризовать его ушло чрезмерно большее из отведенного жизненного времени. Еще никто не уехал, но у тебя уже болит душа, еще вагоны не расцепились с рельсами, еще не рассохся этот клей, который отпустит их дальше, от меня, хоть всего на одни сутки, еще не заказано такси, и еще не поднят якорь для того, чтобы отпустить корабль в плавание. Но полновесная тоска, на бреющем полете, жидкой цепкой и вязкой тенью нагромождается на тебя, берет в охапку, чтобы погрузить тебя в ядовитую пучину. Ты будешь себя чем-то занимать, чтобы переключить внимание. Захочешь уделить внимание себе- но понимаешь, что это только от скуки и безделья, какое-то невнятное «импортозамещение». И ты понимаешь, несмотря на то, что воспитание ребенка и общение с ним это временные издержки, которые забирают тебя у себя самого. Ты понимаешь, что ты не обретаешь комфорта и равновесия. Ты становишься неустроенным. Ты остаешься от разлуки пустым и отрешенным, опустошенным и холодным. В вопросе Брата «скучаю ли я по ним?», я понял, что он также чувствителен как и я, и также испытал все это не себе. Также хорошо знает жизнь. Знает меня. Это ядовитое чувство расставания и расстояния, которое разделяет нас, разбрасывая нас осколками взрыва, все подальше друг от друга. Это чувство ему знакомо, оно вырывает нас из питательной среды, но заставляет устраивать свою жизнь и побуждает двигаться дальше. Мы живем от встречи к встрече. На ум приходят слова из «Иронии судьбы» «и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг».
Просто я приехал в город Жены, как потребитель, а не созидатель и борец, что было моей главной ошибкой и просчетом. Я приехал в город, как будто ехал на все готовое. Я приехал сюда как тот, кто ежу свое пожил и отработал, поэтому уже не должен напрягаться, биться и бороться. Я не был готов драться за город, потому что я уже состоялся и успел всем все доказать. И в сам город я приехал совсем с другим, потребительским отношением, что мне все должны, я не готов был уступать, прогибаться, соглашаться на меньшее, и тем самым, прозорливо и дальновидно получать плацдарм и почву для дальнейшего наступления, рычаг и инструмент для воздействия на ситуацию. Я не верил в силу этой жертвы и такой «демпинг», как «спасительный круг» для меня. Я об этом думал, когда шел домой с вокзала в 6 утра, 23.04.2016, только приехав поездом. Это была патологическая уверенность с моей стороны в справедливую оценку окружающих, тогда как всем было просто наплевать на это. Это было то, что я считал своей личной заслугой, которая ни для кого не была «конкурентным преимуществом». Пока ты работал на благо Отчизне, все развивали свой бизнес и долго и упорно занимались своими делами, спокойно растили детей и радовались жизни. Пока ты строил «Правовую Россию»- все успели выгодно жениться и устроиться на теплые места, расхватать кормушки для кормления. И мне это было в диковинку. Чувство самозвездатости, как чувство самоуверенности, которое какое-то время еще инерционно меня сопровождало, быстро стало чахнуть и загибаться, сменилось горьким разочарованием оттого, что я остался никому не нужен. Мои достижения, подвиги и заслуги никого не интересовали, и не вдохновляли. Чувство зрелости, цельности и значимости сменилось неясными и неочевидными перспективами, не оценкой по достоинству, сменилось неустроенностью и тревогой относительно будущего трудоустройства, которое казалось таким простым, как щелчок пальцами. Идти на биржу труда и официально становиться на учет мне не улыбалось. В бытовом плане везде сквозило насущное и настоящее, а не обращенность в мое прошлое, «головокружение от успехов», и это было определенной «шоковой терапией» для меня, что тот багаж, накопленный опыт, который у меня есть, он в стихии настоящего и в этой земле не особо востребован. Мое военное прошлое, с его мытарствами, тяготами и лишениями, было, скорее, моей обузой, чем подспорьем и спасительным кругом. Оно меня только топило, как царские доспехи, подаренные Ермаку. Я думал тогда о городе Жены, как удачной альтернативе Метрополии, куда рвались все без исключения, и меня обезоруживало количество знакомых и друзей Жены, которые представлялись мне потенциальными компаньонами и партнерами по бизнесу, как те наработанные связи, которые сработают в плюс. Но от идеи бизнеса я решил отказаться, видя в этом новую систему рисков для себя, как человек, который единожды обжегся на молоке, который затем постоянно дует на простую воду. Перестраховывается.
Город, где работал прежде, был для меня полицейским городом. Город, который контролируют силовики. Все города нашей страны по установленным в них порядкам и расстановке сил или воровские, или полицейские. Примат права. Примат закона. Все это тесто и мука. Не высокий уровень правовой культуры сказывается, а страх возможного наказания. Страх закона как силы на страже интересов власть имущих. Так и есть. Не закон как мерило права, совести, личной ответственности за свои слова и поступки. А средство обеспечения вертикали власти инструмента принуждения и аппарата подавления. Средство устойчивости и незыблемости этой системы. Закон не служит интересам толпы и народа не средство учреждения всеобщего благоденствия. Закон это та лицевая сторона –драпировка грубой силы. Та лайковая перчатка, которая заключает в себе железный кулак. Даже когда умер бандит города его во всех новостных рубриках именовали не иначе как «бизнесмен». Также и Березовский- чем бы он не занимался и каким «вкладом» не запомнился- о нем говорят формально, как о «бизнесмене».
В пятницу, 13.05.2016, Крав привез мамину передачу- домашние яблоки, цыплёнка, кепку и мои детские подтяжки, книжки Брата, уже укупленные в облцентре. И я постоянно смотрю, с нескрываемым удовольствием на эту наследственность и эстафету, как библиотека Брата по стопочке перемещается плавно сюда. Хотя мы и немного запустили этот процесс чтения, и давно Сыну не читали книжек. Так что, с этого момента занятия возобновились. Как только я приболел, стал «навёрстывать упущенное», так что я ему стал показывать привезенные дядей от Мамы книжки. И уже в воскресенье и в субботу читал книгу «транспорт», акцентируя на главах про паровозы, а в воскресенье также показывал паровозы в игрушках и одновременно на картинках, как бы закрепляя пройденный материал, обучая в игровой форме, сразу на нескольких уровнях восприятия- тактильности и визуализации.
Подобно жене Аурелиано Буендиа Бабушка ловко управлялась хозяйством, и всего в нем было вдоволь, реально много всего, она раздавала людям, давала гостинцами, это все отвозили в соседние села, когда поводили время в гостях. Везли в гости продукты, сами принимая гостей, щедро одаривали. Отдавали священнику во время каких-то церковных праздников. Мы также вывозили полные нагруженные машины, когда приезжали. Постоянные передачи, плюс посылки, которые Бабушка и Дед отправляли к нам на Юг, все это было. Это такая «психология собранной сумки» оставшаяся где-то в глубине маминой психологии, какой-то пакет, сбор каких-то вещей, как фишка, как какая-то устроенная организованная тема, фиксация на этом пунктике. Посылка начинает собираться загодя. В нее постепенно, по готовности, складывается все припасенное и отложенное: продукты, одежда, игрушки, книжки. Потому что это уже ее сформировавшаяся установка - ограниченность в средствах и постоянная нужда формировала эту «психологию посылки», передать нужное, все это проявилось даже тогда, когда в селе обижали Тетю Валю. Мама и Тетя Алла, как участливые волонтеры, болея душой, собрали для нее вещи, собрали и положили даже ее любимую халву, и, не имея возможности передать через кого-то, даже через автобус или знакомых, передали на почту, выбрали самое простое. И это оказалось чудодейственным сюрпризом-давшим ей мощный эмоциональный заряд. Они написали ей небольшое сообщение. Она звонит и плачет- никто о ней за последнее время не пекся так и не проявлял заботы. Даже самые близкие, даже сыновья, а тут сестры оказались ближе. Реально у мамы всего на всю родню было три брата Валик, сейчас только Вася и Витя, и куча сестер -реально куча сестер. 4 сестры деда Яши, Тетя Люда, Тетя Алла и Тетя Таня, Тамила и Валя- 10 сестер. Вот это когорта. Огромное множество. Им бы всем собраться и сфотографироваться, ведь я уверен, что ни одной фотографии, где бы они собирались вместе, нет. А ведь их реально 10 сестер, и все с таким, интересным жизненным путем. Все со своей личной и персональной историей, им от 58 до 70 лет. Все они разные. Не знаю, собирались ли они когда все вместе. Вместе же они все такие разные, с психологическим рисунком, собственным почерком, каждая по-своему неповторима, каждая энигма, тайна, загадка.
Я с Братом говорил по вацапу в субботу, 14.05.2016, когда мне было плохо, болело ухо, и я лежал в детской, накрывшись теплым, аляпистой расцветки, одеялом, которое привез Отец, я думал, что как ребенку помогает в случае боли полотенце или рубашка, одеяло, с которыми его крестили. Это одеяло можно считать крестильным, которое отец пронес через кордоны, тоже должно обладать лечебными свойствами и чудодейственными эффектами. Также, как и раньше я считал, что зеленое махеровое полотенце такой расцветки, из которых был сшит мамин халат, мне помогает, потому что сшит из того же материала, а я мамин сын. Также, как и Ева, всего лишь ребро Адама и я- продолжение, «плоть от плоти» своей матери.
Я сообщил Брату, что мы не приедем к нему, потому что уже взяты билеты в Грузию. Брат расстроился оттого, что я сказал, что не приеду, и вовсе не из-за зависти потому, что взяли билеты на отпуск в сентябре в Грузию. Я переспросил, может ли туда приехать он, а он ответил: «Зачем? У меня и здесь море и курорт». Тяжело было доносить мысль и идею быть вместе, тогда когда ты сам от нее добровольно отказываешься. Трудно убедить поверить другого в том, даже если ты сам в это не веришь, ни авторитетом старшего, ни любовью брата не повлияешь, каким бы златоустом, краснобаем и переговорщиком ты не был. Раньше мы думали, планировали и решали, хотели быть вместе, ускоряли процесс, вместе думали, как организовать отдых, чтобы вместе съехаться, потому что, крайний раз, когда мы все собирались вместе большой дружной семьей, была наша с Женой свадьба, когда собрались все семьи. А в украинской свадьбе, в облцентре, когда собрались гости, и по маминой линии, и по папиной, и это было редкое единение, единство двух родов на такого рода мероприятиях, как парад планет.
15.05.2016 Жена узнала, что билеты туда для Брата будут стоить дорого, и ему проблематично будет приехать, потому что банально удовольствие не из дешевых, и так его отложенные деньги рассчитаны на Будапешт. Он расстроился: «как же, я племянника не увижу». Про Отца Брат сказал, что говорил с ним: «что ты думаешь, мне в следующем году уже несолидно обходиться без машины». Отец многозначительно сказал: «будем думать», что значит не: «поживем-увидим», а скорее, безнадежный комментарий, в котором нет никаких обязательных гарантий и будущего обязательства, гипотетическая вероятность склоняется к нулю, по мере постепенного исчерпания Отцом средств. Я сказал, развеяв все радужные планы. Я понимаю, как денежные вопросы и вопросы нашего не приезда в село заставили Брата погрустнеть. Я сказал, что ситуация политическая такая, что я не хочу рисковать. «Так только вопрос стоит из соображений безопасности, или и в удобствах?» -переспросил он на причину, по которой мы не едем в село. Я сказал, что и то, и то, хотя потом сказал, может я сам на неделю так и приеду в село. Тогда как, скорее, я обманываю сам себя, жить и питаться у Пампушек, а что тогда делать самому? Поставить ворота, что- то сделать по дому, похозяйничать и поностальгировать. Просто чтобы пожить в селе, это имело бы смысл самому, в одиночку, туда ехать. Если говорить о рисках, то они явно не лишены всякого основания, судя по новостям. Если говорить про временной ресурс, то если взять, хотя бы, несколько дней отпуска еще за свой счет, и все равно поехать, хотя бы на недельку, тогда это имеет смысл, тогда только в село, но явно уже не на Курорт. Жену бы такой вариант устроил, потому что билеты в Грузию уже взяты, отдых уже гарантирован, и ничего не мешает еще сюда летом поехать, эта поездка тоже оказалась бы «кстати», и маме послужила ощутимым подспорьем. Просто, чтобы ребенка не срывать с дачи, если ехать на дачный сезон на 2 месяца, с июня по июль 2016, речь идет скорее об удобстве, если все ориентировать на ребенка.
Ночью сидел, печатал, поправлял описание сцены, где мы с Мамой едем в поезде, исправлял ошибки, но так и не исправил текст до конца. Вчера много времени в обед ушло на редактуру текста. Я почти весь текст заново отредактировал, пробежал глазами, везде убирал лишние фразы и сентенции. Каждый раз, когда смотришь, выхватываешь в тексте повторения, что резко бросается в глаза.
16.05.2016. Мама вечером подозрительно спросила насчёт отпуска, но я посчитал нужным не «дежурно» ей ответить в СМС-ке, а поговорить на этот счет серьезно, основательно, и обязательно поделиться планами и разузнать. Я подумал, что Брат успел ее оповестить о нашем не приезде и проговориться, «обрадовав», посвятив ее в наши планы раньше, чем я успею. Просто я поспешил поделиться с ним информацией, не откладывая, незамедлительно, чтобы не было ложных надежд, и его не дезориентировать, чтобы он уже планировал свой отпуск, но не делая поправку на нас. Но это огорчило его не меньше, оттого, что я сообщил раньше. Неприятная правда ранит в любое время... Мы с нашими отношениями с родителями, прочно увязли в их архаике, реликтах, ретроградстве и это не позволяет активно двигаться дальше, это тормозит и замедляет наше развитие.
17.05.2016. Сначала не задался, а потом как-то сам собой сложился разговор с Мамой, самый трудный за последнее время. Она говорит, что хочет поехать в горы полечиться. На предложение к нам приехать как-то невнятно реагировала. Говорю: «приезжай, хоть на все лето». Говорит, что много забот, нужно нанимать людей делать Бабушке и Деду памятник, делать забор, а еще говорит, что надо, как следует, подлечиться, и курс пропить. «В каком качестве приеду?». Говорю: «не для работы приезжай, тебя работой нагружать не буду, приезжай для внука, чтобы с ним побыть не для него, а больше для себя». Потому что она расстроилась оттого, что сказал, что не приеду в Украину, но сказала, что все равно была скептически настроена на мой приезд, потому что понимала, с какими он был сопряжен рисками. Потом Мама написала ночью сообщение про свое одиночество, и я понял, что Брат обидел Маму, я стал писать ему, чтобы извинился за то, что ее обидел, но он проигнорировал мои призывы попросить прощения и оставил без внимания, потому что было неудобно и осталась дикая обида на меня самого.
Вчера до ночи сидел, корректируя свой дневник, правя мамины рассказы про мамину поездку со мной на поезде. Сегодня редактировал в ночь описание, как побили Деда, и как Мама выходила замуж за Отца, и тут получается, что так впечатлило сильно, что второй день снится дом Бабушки, и все семейные темы. Погружаться в эту стихию, описывать свадьбы, первое свидание и знакомство родителей, это, конечно, трогательно и сентиментально. Получается очень эмоциональная книга. Думаю, что книга-бомба, судя по тому, что пишу.
19.05.2016. Сын забавно и интересно вчера танцевал под «калинку», когда мы показали ему как. Я установил, что: «Ишь ты, подишь ты»- как говорила, украшая свою речь, к месту, как присказку, моя помощница это слова из песни, а не ее личная выдумка и изобретение. Все эти сказанные ей фразеологизмы были из фольклора, а не придуманными и сочиненными ею. Покупка альбома за 70 руб. исполнения русских народных песен, дала мне кучу воспоминаний, ностальгии по моему прошлому. Они первые выступили «продавцами воспоминаний», тогда как я хочу стать продавцом воспоминаний, сделать это своим промыслом. Поставить все на «промышленный поток»- на поточное производство- берешь ностальгическую тему: будь то работа в какой-либо системе, обучение, проведенные на Кубани годы, и описываешь все, воссоздавая заново эти года на бумаге.
Я выключил комп, чтобы лечь спать, но все равно, как увлеченный и взбудораженный завис на полчаса в Интернете, читал про гору Явирнык, про высоту которую отвоевал кавалер Бабушки Кати. Про гору Явирнык, светившуюся в медийных повестках, как место перестрелок в Мукачево, разборок сигаретной мафии. В Интернете была легенда, что там были даже Кирилл и Мефодий, но у меня возникло обоснованное сомнение про то, что речь идет именно про эту гору, потому что то была румынская гора, судя по активной переписке, которую он вел оттуда, а эта гора расположена на территории бывшей Чехословакии. Вчера вечером, перебирая всех оставшихся членов фамилии, я установил, что больше из семьи Сергиенко никто не воевал или воевал, но не награждался, или просто нет сведений, потому что на сайте «Подвиг народа» таких данных нет, но собственно, мне больше об их боевом пути никто и не рассказывал. Инфы ноль, даже зацепиться не за что из подтвержденных источников.
Когда стал переспрашивать Маму про вчерашнюю обиду Брата, она сказала, что ничего не поняла по его настроению странного или особенного. Он уговаривает ее ехать к подруге в Англию, но я сам понимаю, что для этого выбрал самое неудачное время, что столько забот по хозяйству. Мама говорит, что Брату сказала, что домом заниматься становится сложно, проще обменять его на однокомнатную квартиру, и сказала, что соседка приглашала ее: «приезжай, будем жить в селе». Я сказал, что соседке скучно, ей нужна компания. Как раз с компанией говорит у нее все решено, весело, каждый месяц приезжают новые мужики, а дочки, так те по нескольку раз повыходили замуж и народили кучу детей. А я на Духа грешил, что он соседской девчонке облизывал пальцы на лавочке- они стояли бы друг друга по степени развратности.
Вчера мама написала, что Брат снова сходится с Мойвой, из чего я заключаю, что эти «качели» могут продолжаться бесконечно долго, я написал, что мне неудобно печатать ногтем, для чего если есть что серьезное обсудить, то давай лучше потом поговорим.
20.05.2016. Сегодня я показал Маме напечатанную и оформленную после сшива книгу про папину родню. Мама сказала: «сага о Форсайтах». Ну, это уже у меня документально-публицистическое сочинение, а не художественное произведение. Когда я пишу про семью, и редактирую текст, я вижу, сколько всего было значимого, что не успел рассказать, упустил из суеты, спешки и нерасторопности из виду. Я Жене сказал, что я не претендую на гениальность. А она сказала: «А, неужели, да ладно!?!», и сделала недоумевающее удивленное лицо. Я продолжил, что в ситуации с Дядей Витей, важно еще кроме сбора данных и структурировать эти данные, умело и методично работать с информацией. Какой толк состоит просто в накоплении информации? Она должна работать и приносить какие-то итоги и результаты. Работа должна давать всходы и плоды. Вот я структурировал, написал, как маме сказал, что удивлен, что от всей семьи нет обратной связи, как должно быть, но я это сделал для себя, для самоутверждения, и я хотел бы написать про каждую семью, из которой я произошел, соотнести сведения с информацией, почерпнутой от других источников, воспоминаний очевидцев, задействовать в этом творческом процессе всех желающих. Про каждую семью сделать такой альбомчик, что было бы интересным и полезным. Важно подводить итоги, хотя бы промежуточные. Это мшелоимство в отношении информации должно что-то дать, чтобы был виден труд собирателя и итог, а не идти сплошным нарративом, без конца и края, «до победного».
Жена купила и будет читать новые книги, а я подумал, что такой интерес у нее от прочитки готового продукта, в то время, как мне интересно создавать и делать свое. Мне интересно творить самому, ковыряться и разбираться, утолять жажду и интерес исследователя, голод искателя и автора, в том, чтобы разобраться во всех несостыковках дела с кавалером Бабушки Кати, опять же про его бой и героическую оборону горы с эротишным названием «Сиська», на который он держал бой, где путница в высоте, в ее координатах, в близлежащих пунктах по которым я пытался определить его местонахождение, что даже сначала подумал на Явирнык, даже в названии горы, то Темнатик, то Томнатик, то Сиська. Несостыковка в условном номере части, в которой он служил, то в боях, которые только через месяц наступят судя по сводкам и по мемуарам полководцев. Я не умаляю его подвига, но просто подвиг и официальная версия может быть совсем другой, чем указано официально. Он дрался геройски, то, что нашло своего отражение и закрепление в документах, гораздо иная картина. Сама история становится мифологизированной, обрастает новыми смыслами, как в теме с разоблачениями «Подвига 28 панфиловцев» начальником архива, который обязательно был, потому что имели место случаи массового героизма, что не всегда находило свое документирование и фиксацию.
Жене я сказал: «Вот где есть крутой сюжет для повествования, он пишет сонеты, пишет в перерыве между боями, обороняя гору «девичью грудь», и представляет грудь моей Бабушки Кати, которую даже не трогал, не щупал. И даже путаница то ли это в Румынии, то ли в Чехословакии, в каком месте он находится, что обороняет, что защищает, где-то находится, непонятно, почему путаница он в 681 сп 133 сд, тогда как совсем другие части атаковали и наступали только через месяц, все эти очевидные несостыковки сейчас показывают, где идет расхождение, требующее вдумчивого изучения и опытного исследователя и поисковика.
22.05.2016. Сегодня я задумался, вот чего-то, как победных реляций ждет человек при наступления выходных. Но на выходных плохая погода. Человек ждёт отпуска, как момента самореализации, и в такие моменты человек посвящает себя своему творчеству, или хобби, когда он предоставлен себе, и своим мыслям, желаемое и достижимое им, проходит. Все, ради чего человек живет, в суете, к чему продирается, на какие цели ставит, все не ясно. Так меня стимульнула на творчество работа, несмотря на то, что работа в фирме не оправдала моих ожиданий. Хорошим и оттеняющим дополнением к ней стало завершение работы над произведениями «Крила» и «Вовка». Важно то, что работа позволила творить, найти для этого время и возможности, не то, что зашоренной лошадью бегать с работы домой и обратно, и в этом и есть определённого рода преимущество. Вижу, как мои труды привели меня к оформлению произведения. Но я успел за это время всего нашего описания также потерять Тётю Галю, моего крестного Дядю Валика, Дядю однокурсника Отца, который при жизни мне поспособствовал, Бабушку, мать Блонды и Брюн. Они -те кнопки и пуговицы, которыми, как стежками, был «схвачен» и сформирован мой мир. Я потерял двух крестных родителей, своего, можно сказать, духовного отца, на которого равнялся, и женщин, которые сильно повлияли на меня в жизни и многое мне дали- те скрепы- которые держали меня. На моё творчество сильно повлияла смерть Деда- я стал писать стихи, не на английском, но уже на русском. На смерть Бабушки я создал необычное для меня по размаху и по масштабу произведение, с кучей автобиографического материала. Когда была свадьба сестры Крава, я начал писать песню на английском языке, которую потом записывал с музыкантами: «Фае фае фае». Вчера пел ее Сыну на детской площадке, где встретились со словоохотливой бабкой. Вечером смотрел ресурс гитаристки Старой Кирзы в ЖЖ, последняя запись в журнале датирована 2012, она не стала дальше петь, хоть и позиционировала себя, как бард. Мое творчество простимулировала и посадка товарища тем, что свобода из абстрактного понятия и из условной категории стала экзистенциальной, также как и посадка Свинки. Тревожная мысль пришла оттого, что по соседству, из моего окружения, далеко не урка, а обычный человек может поплатиться собственной свободой, что казалось прежде немыслимым. Но на примере Ежика вообще видишь, что человек из твоего близкого круга может попасть туда. Это наложило свой отпечаток, что я также могу терять людей, где они будут выпадать на долгое время, пропуская ходы, как в игре. Мое творчество стало депрессивным, с декадентскими нотками, тогда как декадентские нотки меня впечатляли именно на заре моего творчества и стихосложения до увлечения музыкой, потому что я начал творить на английском языке, и моему «переходу» на русский язык способствовало творчество группы «Агата Кристи». С нее все началось, я стал писать такие же тексты, в такой стилистике и атрибутике. Я попробовал эту возможность, прослушав кассету с «Декадансом» и «Опиумом для никого», которую мне приносил одноклассник однофамилец Глеба и Вадима Самойловых. Я ставил кассету во время работы над уроками, школьными заданиями и во время моего творчества в ноябре-декабре 1995, и мне оно нравилось, было впечатляющим, не вызывало ни отторжения, ни непринятия. Я видел удачный пример альтернативного творчества, рока, но на русском языке, который считал изначально неподходящим под такую музыку.
Вчера, в субботу 21.05.2016, я скачивал альбом «Океан Эльзи» «Без меж». Они откровенно порадовали, как будто встретился со старыми приятелями, что даже посмотрел два клипа «Радиохед», и я понял, что концептуально все остаётся прежним. Музыканты играют, поэты сочиняют, художники рисуют, и никто не останавливается на достигнутом, все прогрессируют, все трудятся на своей ниве, развиваются, занимаются своим творчеством ударными темпами. Творческого застоя ни у кого нет, благо, что пищи для размышлений, материала и наблюдений предостаточно. Ежедневно в новостях куча впечатлений и потрясений глобального и вселенского масштаба, и всего, что только бери и твори, анализируй материал, сколько его раньше никогда не было- информационные ушата выливают на тебя медиа-помоев чересчур много. С моей стороны, «Крила» это гигантский труд, судя по объёму, но теперь его нужно правильно подать, дозировано выкладывая, ориентируя его на спрос. Важно правильно устроить релиз, реализовать произведение, сформировав к нему поэтапным выкладыванием в открытом доступе устойчивый интерес. «Крила» без самоидентификации как Украины, фактора Украины, ничего особенного собой являть не будет. Любые высказывания на политические темы пограничны и суровы своей категоричностью. Судя по тому, как срабатывает в твоем жизненном времени работа или текущие задания, погибает творчество. Ты понимаешь, что есть срочное задание, а творчество априори «не в приоритете», потому что оно для души, и ему посвятишь время, когда ребенок спит, а тебе кажется, что нужно пользоваться моментом, когда: «один день целый год кормит». Нужно все бросить и заняться заданием, потому что оно срочное. Ребёнок спит- занимайся творчеством. Когда гуляешь с ребёнком, он в приоритете. Выкраиваешь время для себя и своих занятий на время его сна. Творчество приучает к тому, что его не убудет, оно будет с тобой всегда, как хобби, которое никто не отнимет. Его будет много, оно никуда от тебя не денется, как что-то гарантированное, несгораемое, неотъемлемое и присущее только тебе, как клейка моделей техники, выжигание или выпиливание лобзиком.
23.05.2016. Я писал «на ночь глядя», про Деда, как его побили, как мама жила в Азербайджане, и много другого, и может, рассказ, как Бабушка ходила по инстанциям, добивалась правды, как-то меня по своему вдохновил, и повлиял на мой сон, таким сильным впечатлением, что у меня разыгралось воспаленное воображение. Мама написала в вацапе каким –то сорванным криком души, как ей одиноко, никто не пришел к ней на приготовленный пирог, после того, как Тетя Алла отказалась, и в качестве компенсации морального вреда я показал ей, как купается Сын, играя в водолея, переливая воду. Сын коннектинг пипл. Я подумал, что сегодня мои родители не общаются между собой, но фото Сына и видосы с ним я шлю им, как бабушке и деду, а также Бабушке Лиде и Тете Нине, и поэтому он наше объединяющее звено, потому что его все любят, и он никого не оставляет к себе равнодушным, он самый главный из нас- притяжение и концентрация силы. Фокус наших мыслей и направление нашего развития.
Думаю, что Вакарчук хотел много сказать, но уместил в хронометраж мало, как будто все «покоцала» беспощадная цензура, вырезав все самое смачное. Он ведь тоже, несомненно, просчитывает и модерирует речь из «инстинкта самосохранения». Альбом конечно проходной, «черного квадрата» не случилось, хоть и были эмоциональные перепады от событий, что могло послужить топливом и дополнительным зарядом для творчества, переосмыслением, разочарование от политики прослеживается «не твоя вiйна», какие-то воспоминания про отца и «вогнище», и поэтому думаешь, что накопилась усталость и раздражение от всего политикума, людей популистов, которые его также, как и других, использовали. Одни сменились другими, оставаться преданным заявленным идеалам непрактично, бесполезно, потому что к ничему хорошему они не привели, только разорили людей, хоть и богатых, а бедных, так особенно. И он пытается то ли скорчить хорошую мину при плохой игре, то ли каким-либо образом закинуть удочки, навести мосты, сочиняя нейтральные по содержанию и не политизированные песни. Но так продолжать невозможно, нельзя отрицать существующую реальность, делать вид, что ничего не происходит. Человек, который все видит и понимает, не может творить и обозначать, что ничего нет, надо определяться с предпочтениями. Украинская много-векторность показывает несостоятельность. А теперь ему чрезвычайно сложно назвать вещи своими истинными именами, выражать «эзоповым языком» еще сложнее, потому что к нему уже пристальное и предвзятое отношение, что намеренно будут что-то искать. Много кого он, как смутьян, на майдане возбудил своими стихами и запалил- разбередил легковерных речами, теперь как автор и поэт «пророк в своем Отечестве», несет ответственность за призывы и отданные негласные команды. Он оказался в сложной ситуации, заложником своего творчества, как Леонардо ди Каприо и Радиохед, которые не могут высказаться открыто на злободневные темы, поэтому говорят, сублимируя, про защиту окружающей среды и экологию. Но все понимают «цену молчания», с другой стороны, это и наглядно показывает, что даже спустя время после событий, итогов, даже после промежуточных результатов, когда понятно, кто победил, люди не могут ни определиться, ни разобраться к кому примкнуть, людям сложно, они дезориентированы до сих пор, все дезориентированы- потому что не уверены, что тенденция продолжится, и взявшие власть ее удержат, баланс сил сохранится. Ни пропаганда, ни масс-медиа, ни сарафанное радио не расставили точки над «и», и не поставили акцентов. Простым людям также сложно, как и раньше, все усложнилось в несколько раз. Петь просто о любви не получается, социальный подтекст должен быть, обнажать пороки и социальные язвы и изъяны, донести своими словами правду, потому что продолжать ее дальше камуфлировать оказывается двусмысленно, и вызывать огонь и шквал критики на себя отчаянным оголтелым «правдорубством» тоже опасно. Все подзуживают и подначивают: «Ты за кого? Давай, выбери, с кем ты». Оказаться в двояком положении тоже не хочется. Позиция двурушника тоже предосудительна, а на роли миротворца мочи не хватает, не для этого все задумывалось. Все мы в этой истории герои Григория Мелихова из «Тихого Дона», не знаем, к какой стороне примкнуть, то за тех, то за других. Уродливый жестокий мир обнажает свои краски и показывает свое истинное лицо и силу. И в нем таких, запутавшихся людей, огромное множество, потому что вся правда, весь выбор и сама система координат строится только оттого, с какой стороны окопа оказываешься ты, и где находишься, и это автоматически врубает всю ту систему взглядов и ориентиров, которые возвели, как противотанковые рвы и ежи, и без них, в этой системе только путаться, мыкаться и дезориентироваться. Я думаю, что Вакарчук такой же, как и все мы, слабые люди, подверженные влиянию, грешные, ошибающиеся, запутанные, не знает никакого «ответа». Поэт всегда пророк, от него ждут большего, завышенные ожидания, что знает готовый ответ, ключи и готовые формулы рецепта спасеиия, и может дать идею, порыв для направления, формулировать девизы и слоганы, заряжать людей движением, как более зрячий. От художника ждут видения, что он может показать, от художника ждут отображения реальности, красивого, иносказательного, поэтичного, оригинального, что он выхватит суть, увидит то, что сокрыто под скорлупой вселенского мира, что не заметит рядовой обыватель. Рядовой обыватель, как собака, чует сердцем, его не проведешь, не может правильно формулировать свои мысли-поэтому везде ищет вдохновения и ответа-жадно поглощает все- но не может насытиться-потому что толком не знает, чего он в самом деле хочет. Все понимает, но выразить ничего не может, словами получается только косно, не может стройно логически и последовательно мыслить. От писателя ждут экзистенциальных вопросов, что он изобразит картину мира, расскажет все, почему и куда мы идем, что с нами дальше будет. От поэта, как от пророка ждут пророчества, в символизме стихов, раскиданных таинств и загадок, когда расшифровываешь смыслы их посланий через завуалированные сигналы. От писателя ждут, что он объяснит все пружины и механизмы происходящих событий. Человек большого интеллекта только может разобраться. На писателе большой груз ответственности, потому что он должен структурно, последовательно, четко, ясно и методично мыслить, быть информированным, подготовленным, эрудированным, быть «над всеми», и видеть больше, зреть также в корень- а потом это донести на нашем языке, а не на мертвом или птичьем. Поэтому, когда Вакарчук не может разобраться, он и не может это выразить, художник, который не видит концепции изначально, который начинает творить, желая разобраться на ходу, ни к чему и не приходит. Не может высказать и скрыть своего разочарования, что он задирался, настраивал, возбудил народ своими песнями, отказаться от идеалов революции и майдана. После символически-романтических песен: «стрiляй», «хвиля», «стiна» ему трудно, он упорствует, но не хочет продолжать, видна моральная усталость, которую не задекорируешь, каким бы ты соловьем не пел. Любая остросоциальная неполиткорректная песня может послужить обвинением ему в политической неблагонадежности, что нужно будет объяснить свою гражданскую позицию, к обсуждению которой он не готов, ведь за все сказанное рано или поздно придется отвечать. Многие еще ждут «кто кого?», и не спешат высказывать свое мнение и определяться с позицией. Это не пример политической близорукости или дальнозоркости- сложность в том, когда меняется уклад, рушится привычный мир, происходят эпохальные и знаковые события, человеку в этой пучине и водовороте событий трудно найти и обрести себя, поэтому в качестве компромисса между «делай, что должен» и надо «что-то делать», «дольше молчать невозможно», неизбежно пишется средний «проходной» альбом, где на «черный квадрат» ничто не претендует. Насколько возможно, он пишет прилизанный и нейтральный альбом, как будто ничего нет, ничего не происходит, дистанциируясь от реалий. Это альбом не социально опасный, не взрывной, он конформистский это альбом –улитки под оккупационным режимом- который он не смеет обличать из-за инстинкта самосохранения, где человек прячется от пущенных собой же кругов по воде, когда боится собственной тени и говорит так тихо и беззвучно, что даже сам себя не услышит. Предупредительная осторожность, которая по обыкновению называется природной ссыкливостью. Ему уже несладко, он забирается в свою утлую лачужку и конуру. Вместо того, чтобы показать ложь, обман политиков, продажность и нечистоплотность, пустые надежды и большой разочарование, разорение людей, как судьбина всех шатает, все как ветер треплет былинки. Он вспоминает о детстве, в котором все тепло, сыто, ловко и уютно устроено. Он вспоминает отца, что-то дозированное и универсальное, поэтически выдернутое из детства, так просто так подобрано про костер и отца, что не вызывает реакции отторжения, у всех было нечто подобное. Слушаешь, и как будто нет этой дикой ситуации, вырабатываются эндорфины, всем хорошо, никто не говорит ни о национальном вопросе, ни о политике, когда политизированы все донельзя- школьники, дети, обыватели, все просто нашпигованы и начинены этой политикой, которая во всем уже лезет из ушей, порождение нашего беспощадного и предельно жёсткого жестокого бескомпромиссного мира.
Мама сказала, что Брат съездил к Мойве. Он продал другу игровую приставку, за покупку которой я его ожесточенно отчитывал, со всеми приложениями и фурнитурой. Мама сказала, что от 15 до 30 минут убеждала Дядю Витю мне помочь с записями, и хоть как-то отфоткать, передать тетрадку, или какие-то сведения, помочь мне в моих трудах и исследованиях. Мама сказала, что моя племянница была у нас, когда я фоткал ее, когда она приезжала к нам. Брат тогда ходил в первый класс, а теперь Брату уже 23. Прошло 16 лет, сколько у меня за это время добавилось морщин и сколько всего из событий произошло в моей жизни. Мама родилась в 1958, Тетя Алла на 12 лет ее старше. Эти 11-12 лет разницы у нас в семье таким «нахлестом» и идут- у меня с Братом 11 лет разницы. У сыновей Сестрицы 16 лет разницы. У нас всех такие перепады по возрасту, и это как-то с одной стороны и определяет дальнейшее общение. У Сына с сыном Брата Алика 14 лет разницы. Мы все переплетены. Мама и Тетя Алла, все из послевоенного поколения. Но пара лет разницы в возраст уже сейчас делает разрыв, сопоставимый с целым поколением. Я позавчера задумался, что если бы я был с Первой, через пару лет бы ей было 40, и Жене озвучил, что когда тебе 17 тот факт, что твоя подружка постарше, не играет большой роли. Думаешь, значит, опытная, и даже рад тому, что у тебя есть «учительница», а потом эта разница становится критичной. Уже после 35 думаешь, что лучше бы помоложе на пару лет, чем постарше. Но когда твоей женщине раньше тебя на несколько лет исполняется 40, уже начинаешь париться, когда только вроде недавно ей было 30, еще ничего, но по мере приближения отметки уже тебя начинает волновать эта разница с возрастом, все иначе оцениваешь, но такая озабоченность приходит только со временем. Начинаешь понимать, насколько важна молодость, когда ты юн, воспринимаешь ее как свободу, как неотъемлемое и нечто само собой разумеющееся. Болезнь рассматриваешь как временную неполадку, какой-то сбой, и не задумываешься, что это может долго беспокоить или носить системный характер и повлечь какие-то дальнейшие последствия.
Ты спросишь: «Какая связь между этими двумя и мирами?». Я и есть эта связь, и есть тот посредник, мост, переходник, адаптор между множествами и государствами. Между Востоком и Западом.