Предложение было столь же неожиданным, сколь и заманчивым.
– А не хотите ли вы отвлечься от суеты и провести денёк на природе? – спросил Юрий Михайлович. На что я кивнул и приготовился слушать.
Вопрос был, конечно, риторический. Не много найдётся людей, способных отказаться от такой перспективы. Разве что закоренелый книжник-домосед или, не к ночи будь сказано, тьфу-тьфу, какой-нибудь новый русский, неделями не вылезающий из "Мерседеса".
Собеседник продолжил:
– Каждую осень, в разгар сбора винограда, я посещаю те участки, где уборка закончена, и собираю то, что осталось.
– И что вы с ним делаете?
– Не с ним, а из него, – поправил Юрий Михайлович. – Вино. У меня ещё с прошлого года осталось несколько бутылочек. Приглашаю продегустировать. Но это к слову. Так вот, завтра, если Бог пошлёт погоду, я собираюсь в рейс. Экипировка минимальная: рюкзак, ведро, ну и одежда соответствующая. Каждый рейс – это килограммов десять, больше мне не унести.
Юрий Михайлович – учёный, кандидат геолого-минералогических наук. Исходил с рюкзаком Урал и пол-Сибири. А ныне – человек без определённого рода занятий, то есть пенсионер.
Пора настала дать ответ, и я сказал:
– Что ж, предложение хорошее. Возьмём бутылочку весёленького да и отправимся. Устроим маленький пикничок на природе.
Юрий Михайлович, потупившись, согласно кивнул.
Дверь открылась, и на пороге объявился Степан.
– Что это вы обсуждаете?
– Да вот, Юрий Михайлович предлагает устроить активный отдых. Поедем на виноградник. Бутылочку прихватим, естественно. В общем, проведём культурно выходной.
– Отлично, – поддержал Степан. – Возьмём мяса килограммов пять, устроим шашлычок.
Юрий Михайлович потускнел.
Дверь открылась, и нашим взорам предстал Костя.
– О чём толкуете?
– Да мы уже всё обсудили. В субботу по предложению Юрия Михайловича едем на виноградник. Я возьму вина пару бутылок, Стёпа замаринует мясо...
– Отлично! – загорелся Костя. – Пригласим девчонок...
И мы принялись обсуждать детали. Когда с этим было покончено, обратились к инициатору:
– Так во сколько собираемся и где?
Но Юрия Михайловича и след простыл.