22.04.2018.
ЛЮДМИЛА ДАНИЛОВНА.
Повесть.
Глава третья.
Единой памяти не существует, для каждого свои особенные метки, у каждого вопросы и ответы на всё прошедшее, что до сих пор волнует.
Вот почему мы авторы столь личные своих воспоминаний об ушедшем, что видит каждый, пусть несовершенно, лишь те моменты жизни --- перемены, пройдя которые становимся мы лучше, или, по крайней мере, знаем путь свой верный : к чему и с кем идти, кто друг нам навсегда, и кто, пусть ненадолго, нам , бывает так, простой попутчик.
Нам до сих пор не нравится : «Послушай, вот был случай ...»
Теперь, в годах, - идём всё на вершины, - чуть-чуть иначе видим мы себя, своих друзей, приятелей, причины обид и достижений, что тогда нам позволяли мыслью развиваться, нас приводили — за руку, толкая в спину, --- к событиям значительным, великим : мы начинали понимать законы жизни, мы постигали на себе и «альфу» и «омегу» пофигизма, азы ответственных работ, тревоги и заботы всей страны великой, нам данные возможности принять судьбы события .
Но жаль одно : не знали наперёд, что каждого своя ловушка ждёт, что каждому достанутся потери, - такие, что отказывались верить …
Бывает жизни столь тяжёлый ход : несправедливость, чья-то подлость, гнёт случайных и обидных совпадений … да, итог реальности больной и безутешной : всё больше в нашем хоре грустных песен, всё чаще вспоминаем мы друзей, не отдаляясь за количеством всех дней …
Вот почему почти что без имён пока что эта повесть … Будет сон, и в нём однажды вдруг удастся мне в иных словах о Солнце, о Луне восстановить, приблизить, показать времён тех школьных значащую связь. За этим в очередь встаю, на это силы я коплю. Не повторяясь, вновь сказать : люблю …
Продолжу далее обычными словами. Нет, не усталость рифмы навязали, но чуть быстрее надо бы творить, - успеть сказать всем тем, кто продолжает жить : по-прежнему зависим от высот и звёздных и своих туманов ; мы существуем в мире очень странном ; так всё порой наполнено обманом, что жизнь планеты - и не только лишь людей - подвержена насилию страстей …
А Ум ? А Совесть ? --- Не всегда они сильны. Бывает, даже Правда продлевает сны.
Быть может , Истина проста : не лгать себе , другим — ни в чём и никогда.
Придёт ли время новых поколений, - учтя ошибки прошлые и мнения, - построить и продолжить ближе к идеалу иное Общество, воспримут ли лекала надежд и веры откровений Миров иных потомки наши в изумлении ?
Да, Человечество столь многих разуверило. Да, Человечество почти не понимает, что потребление «всего и всех» лишает нас не только перспективы, но ежедневных, столь привычных смыслов : пустые вёдра дел всё чаще видим, слышим.
Читающие, думающие, воспринимающие ! Вам понятен примерный ход моих мыслей, обращённых и к памяти и к тому, что происходит сегодня, в реальности бытия, нашего отношения к происходящему.
Страницы этой повести, даже для меня неизвестной по объёму, в основе своей посвящены личным воспоминаниям и отношениям ученика и учителя, растущего и взрослого, стремящегося к познанию и того, кто до поры др времени помогает при выборе Пути, помогает и далее, заинтересованно участвуя во взаимном признании друг за другом права уровня общения, - инициатива, само собой, исходила от Людмилы Даниловны.
Поэтому буду конкретен примерами и обстоятельствами, в которых она помогала найти решение, в основном правильные, хотя в одном случае надо было мне самому сделать выбор, последствия которого могли стать в дальнейшем определяющими :
по окончании экзаменов за восьмой класс, \ вторых за школьную историю --- первые настоящие экзамены мы прошли по завершению начальной четырёхлетней школы ; \
после вручения нам аттестатов «о неполном среднем общем образовании», я почти всё лето находился в нерешительных раздумьях относительно того, идти ли мне в девятый класс, продолжая в почти что родном классе обучение, но при этом понимая предвзятость некоторых учителей, не всегда ровные отношения с некоторыми из одноклассников, известные многим сложности того возраста, связанные и с изменениями внутренними, психологическими, и тем более с физиологией подростков.
Для полноты картины моего положения в то лето 1970 года добавлю цвета очень непростых взаимоотношений между моими родителями, часто ссорящихся и вынужденных проживать вместе по причине и своей нерешительности оформить развод и так называемого «общественного мнения», да и в те годы очереди за жильём были солидными, долгими.
Отец вообще собирался уехать в деревню, где проживала со своей семьёй его младшая сестра, устав от тяжёлой изнурительной работы слесаря по ремонту запорной арматуры на местной электростанции, от постоянных ссор и взаимных претензий в квартире, двухкомнатной «хрущёвке», ордер на которую он получил в 1961 году, проработав более 12 лет сначала помощником машиниста паровой турбины, по вахтам, а затем, из-за меня, после моего рождения, перейдя на работу только в дневную смену, с 7 утра до 16 часов дня.
Мама же трудилась в химическом цехе, сначала лаборантом по контролю качества топлива — мазута, нефти, попутного газа с ближайших месторождений по добыче «чёрного золота», и у неё не было возможности перейти в дневную смену, поэтому пришлось моему отцу сменить профессию, и с 1961 года, момента переезда нашей семьи из одной из комнат «сталинского» дома, где квартиры были большими по площади, с отдельной ванной, пусть и с маленькой кухней, но с высокими, под три метра, потолками, уютным зелёным двором со знакомой ребятнёй, в новый дом, в отдельную неудобную угловую квартиру на первом этаже другой улицы, по которой в дальнейшем ходил в здание начальной школы, - когда один, когда с другом из соседнего двора.
До шести лет, из-за сменной работы моих родителей, проживал в соседнем городе, где в этом же, что и теперь, доме, размером 9 на 5 метров, тогда проживала моя бабушка --- по маме --- и старшая её дочь, старшая сестра мамы, моя тётя --- практически «вторая мама».
Бабушку помню редкими кадрами ; была строгая, неразговорчивая --- особого тепла от бабушки своей не помню, да и было мне чуть за четыре года, когда её проводили в последний путь …
Дедушку, отца мамы, знаю только по фотографиям …
\Отец вообще вырос сиротой, сумел закончить лишь семь классов тогда обязательного школьного образования, трудился в колхозе, прочувствовал на себе все военные годы.
Мама имела возможности учиться и по окончании десятого класса приехала в наш посёлок и начала работу на ГРЭС. Отец же служил на флоте, кочегаром на «сторожевике», пять лет ; база была в Порт-Артуре. После службы в колхоз не вернулся, выбрал тоже работу на электростанции.
Отец --- 1928 года рождения, мама --- 1929 года. Оба давно в иных мирах ...\
Так что рос я в уединении, в отдалении от родителей, на руках и под присмотром родственников. И длилось это до осени 1961 года, до устройства меня, перед школой, в детсад, находящийся достаточно далеко от дома --- в ближний к электростанции детсад, небольшой и одноэтажный, мест тогда не было. В этот детсад водил я своего младшего брата, родившегося в том же 1961 году …
Можете себе представить мою обособленность, нелюдимость, зажатость среди всех новых взрослых и детей, даже на чёрно-белых фотографиях вижу самого себя того очень закрытым неуверенным ребёнком одной из групп двухэтажного детсада ...
В наш первый класс никто из моей группы не попал, все знакомые по детсаду учились в параллельных классах сначала в одной школе, а затем, после строительства новой, грандиозной для посёлка, трёхэтажной, с большим настоящим спортзалом, с авто-мастерской и гаражом для грузовика --- то ли "З и Л", то ли "ГАЗ" --- и специальным классом для обучения на водителей-профессионалов, - ученики получали права шофёра третьего класса, и многие затем проходили службу в армии именно водителями ;
многие из нашей школы перешли в новую, в основном те, кто проживал ближе к тому району посёлка, а также те, чьи родители решили улучшить условия обучения для своих детей.
Произошло это грандиозное разделение во многом по причине перенаселённости нашей обыкновенной двухэтажной школы, 1952 года постройки \ самая же первая школа была открыта в 1948 году, она всегда была только «восьмилетней», и по её окончании кто переходил в нашу, «десятилетнюю», или же начинал трудовую деятельность, или же поступал в других городах в техникумы, или же насовсем уезжали вместе с семьями.\
Было время, учились тогда в шестом или в седьмом классе, не хватало классов, приходилось в три смены, даже посещали здание вечерней школы --- настолько много было школьников.
Было тесно, неуютно, после уроков разбивались на «отряды» : кому с кем и куда надо было идти, поздние зимние школьные вечера сказывались на учёбе, настроение было сложное.
Зато кормили в этой вечерней школе гораздо лучше, чем в нашем маленьком школьном буфете – столовой тогда и быть не могло. Даже пирожки и котлеты были почему-то вкуснее.
Уроки тоже нравились : не более получаса, в темпе, иногда в прохладных классах.
Запомнилось и разнообразие лиц --- иногда два класса вместе проходили новые темы : не хватало учителей …
Весной и осенью, при дозволении погоды, уроки физкультуры, соревнования - внутри и между школами, мы проводили часто «стадионами» : один был на посёлок, но стольким многим обязан он быть памятью и болью побед и поражений неуместных, забегов наших - честных и нечестных, сражений на неровностях футбольных, падений и подач всех волейбольных … и вроде были в те года погодою довольны мы всегда.
Бегал я достаточно хорошо, уверенно, быстро --- помогали велосипед \ а лыжи и коньки до того момента, пока они не стали недоступны — раз, и два — ушло желание, \ наши произвольные игры во дворах, на территории школ, во время смен в пионерском лагере, иногда двух за лето : путёвки --- почти безплатно от профкомов предприятий, учреждений ;
родителям было проще отправить детей под присмотр в летний лагерь, в лесу, далеко от посёлка, нежели продолжать ежедневно переживать за досуг и прочие неожиданности школьных летних каникул.
Но две смены подряд было неинтересно для меня, и я соглашался на отъезд из дома то к родственникам в деревню, то к тёте в соседний город.
Там и там помогал в меру сил по хозяйству : полив, прополка, окучивание, сенокос, ягоды лесные и садовые, ночные табуны коней и лошадей, езда верхом --- на седле и без, пока не начал бояться, особенно после того, как меня понесла лошадь после удара кнутом от моего двоюродного брата. Не упал, не разбился, но романтики езды верхом больше не хотелось, потому в дальнейшем только сидя в телеге, а зимой в санях, да во время сенокоса в деревне, лёжа и держась за жердь, привязанную поверх специальной высокой телеги над сеном.
Еда была самая простая, натуральная на 100 процентов, да другой тогда и быть не могло : всё со своего подворья, от своих домашних животных и птиц.
Хлеб тоже выпекали в каждом доме, с запасом на неделю. В деревенском магазинчике
почти что ничего и не было, разве что иногда привозили замороженную морскую рыбу, конфеты, печенье …
Хлеб, сахар, соль, спички, консервы, в основном рыбные, натуральные соки в трёхлитровых банках … всегда и повсеместно. Алкоголь вроде присутствовал, но колхозники практически не имели наличных денег, поэтому детвора когда ездила на велосипедах, когда пешком … в соседнее --- теперь село, - продавать и в будни и выходные дни молоко, сметану, куриные яйца ... тогда был посёлок при камвольно-суконном комбинате, заложенном чуть ли не во времена Екатерины Второй … нынче производств почти нигде не осталось, потому и здесь вновь село --- с пятиэтажными домами … да ещё сохранилось гигантское озеро --- хранилище воды для нужд былого комбината …
Понятно, на лошадях не всегда и не повсюду ездили --- конюшня была колхозная, по дворам почти не было ни личных лошадей, ни коней, при необходимости заготовки дров, сена, прочих нужд --- выдавали «табунами», да часто, вместо конюшни в низком заболоченном и туманном месте, колхозные оставались под домашним присмотром, что вполне всех устраивало.
Удивило и запомнилось : в колхозной конюшне в те времена находились и рысаки и тяжеловозы и обычные породы.
Разнарядка ? На всякий случай ? \ Так до сих пор стоят сотнями и тысячами по всей стране настоящие паровозы --- на консервации. Пригодятся скоро ?
По возрасту вот довелось и мне ездить на паровозной тяге несколько раз. Вагоны не помню, разве что тесно, пыльно, душно, скучно. А вот паровозы, звучащие, дымящие, тормозящие, парящие, высокие, мощные и непонятные --- вспоминаются иногда. \
Так что после возвращения из деревни или из соседнего города, обычно за несколько дней до начала нового учебного года, кроме восприятия нами постепенного роста в высоту, были возможности вместе с поселковыми друзьями побегать и в футбол и съездить на рыбалку, и просто побегать на выносливость, на скорость на том же всегда открытом стадионе, на той же относительно ровной поляне за окраиной, окунуться в начинающие в конце августа месяца остывать по ночам известные нам места на реке, но чаще получали удовольствие если не от плавания, то от комфортной тёплой воды, поступающей с водосбросов ГРЭС после охлаждения конденсаторов турбин электростанции.
Вполне может быть, что среди отстающих после забегов не значился, учитывая постоянные и постепенно нарастающие нагрузки за летнее время каникул.
По стадиону больше нравилось бегать на стометровку и на весь круг, четыреста метров.
Дистанции длиннее, по дорожке, кругами, были неинтересны, скучны : бежишь и бежишь …
Вот кроссы другое дело : меняется пейзаж, бегуны растягиваются по дистанции, сам настраиваешь ритм, соблюдаешь дыхание, никто не дышит резко тебе в спину, а если кто и обгоняет слишком рано до финиша, начинаешь держаться за как бы лидером … учили …
Один из учителей физкультуры, затем перешедший в новую школу, выделял несколько человек из нашего возраста, приглашал на тренировки по лёгкой атлетике --- я посещал почти месяц , - сентябрь был солнечным … В спортзале заниматься не захотел.
В октябре или в ноябре началось «великое разделение» на две школы, понятно, что ученики, учителя определялись, решали свои проблемы …
Тот учитель физкультуры приглашал и меня в новую школу, а был тогда точно седьмой класс, самое интересное время начала учёбы, и так не хотелось в новый коллектив, к тому же прежняя школа находилась от моего дома в двух-трёх минутах спокойной ходьбы, а новая относительно далеко : обычным шагом идти надо было минут двадцать — двадцать пять.
Будили же меня по утрам не слишком рано : давали поспать, начало же первого урока в первую смену — в семь утра по московскому времени.
При переходе в новую школу, при всех её «плюсах», просыпаться пришлось бы или в шесть утра или даже раньше … да и родители не горели желанием ходить в такую даль на родительские собрания …
Людмила Даниловна обратила внимание на нерешённые вопросы, пульсирующие на моём лице, в моих глазах, и оставила после уроков, поговорила, выяснила не только причину моего возможного перехода, но и посоветовала не торопиться, подумать и всё-таки хотя бы закончить эти восемь классов в нашей школе, среди одноклассников и учителей, достаточно долго знающих меня. А в дальнейшем, учитывая сложности между моими родителями, постараться определить для самого себя, почему, где и на чём увидеть своё будущее.
Примерно такие же беседы она провела ещё с несколькими своим учениками и ученицами, тоже выходящими на перекрёсток своих судеб по причинам успеваемости и сложностей материальных в быту домашнем.
Все прислушались к доводам, все решили остаться в родном классе и закончить вместе со всеми обучение в восьмом классе. Что далее ? Кто-то действительно ушёл из школы с аттестатом и поступил в студенты дневного отделения техникума соседнего города, кто-то уехал в другие края, после училищ, либо практики на рабочем месте, становясь в профессии трудящимся классом, кто-то уехал --- так сложилось --- вместе с семьями на новые места проживания, и там заканчивали десятый класс, определяли дальнейший свой выбор.
С некоторыми из ребят, через несколько лет, даже встречались по их приезду в наши края.
Вспомнился ещё один момент из начала личных отношений, признания мною доверия, уважения к Людмиле Даниловне : шестой или в седьмой класс, по приглашению я пришёл на квартиру, в которой тогда она проживала вместе с сыном и мужем, а квартира та была служебная : отец Вовки был если не директором, то главным инженером одного из предприятий строительной индустрии, и находилась прямо в здании АБК этого завода.
Это был не первый мой визит в гости : в библиотеке Дома пионеров и тем более в школьной, я находил всё меньше интересных для меня книг, и поэтому часто задавал много вопросов на уроках, в том числе по истории ; тогда не стеснялся тянуть руку, чтобы встать и спросить ; с годами стал более инертным, спокойным --- не безразличным ко всему, что происходило на уроках ; может быть, кто-то посоветовал «не высовываться» ?
В квартире же нашей классной имелась очень даже приличная библиотека, - помню несколько стеллажей, заставленных книгами : художественная, фантастика, приключения, детективы, по истории, философии, психологии ,всякие справочники, стопки журналов ...
Понятно, что излишне взрослые книги в том возрасте не привлекали внимания.
Выбор был обширным, отношение ко мне всегда доброжелательным …
Но вот однажды, выбирая книги, услышал голос пришедшего мужа Людмилы Даниловны --- её самой в тот вечер не было дома, путешествовала по ученикам, проверяя бытовые условия и выполнение домашних заданий.
Вовка был в соседней комнате, что-то выпиливал или выжигал по дереву.
Из-за кратковременности моего визита и совсем по-свойски, не снимая зимнего пальто, только оставив валенки и шапку в прихожей, я блаженствовал, проходя взглядом по рядам книг, думая, как бы дотянуться до очередной. К тому времени отобрал две хорошие книги, положить их было некуда, да и спешил, потому безо всяких мыслей и предчувствий положил к себе за пазуху.
И так памятны до сих пор не свой-мой стыд --- чего стыдиться, ни в чём не виноват --- столько резкий неприятный крик вошедшего взрослого : «Ты что делаешь ?! Книги воруешь ?! Положи на место и вон отсюда !»
Попытки Вовки объяснить ситуацию, исправить положение ни к чему не привели : его отец был пьян и совершенно не помнил меня, не единожды гостя в их доме, к тому же друга и одноклассника его сына … Те Вовкины грустные глаза до сих пор памятны.
Обошлось без рукоприкладства. Обулся, шапку в руку и на улицу, сдерживая слёзы обиды.
Так вот узнал о том, что такое «без суда и следствия» … Не справедливо, не правильно. Ошибочно.
Через пару дней Вовка принёс в школу те самые книги, но в дальнейшем я перестал пользоваться этой возможностью, чтобы не подводить ни его, ни Людмилу Даниловну.
Может быть, узнал о доступности записи в библиотеку при Доме культуры, может быть, открылись новые книжные полки в библиотеке Дома пионеров …
Может быть, у других одноклассников удавалось обнаружить и брать для прочтения,
хотя и не полностью в этом уверен : при всей доступности, не дешевизне, книг в магазинах, времени для большинства взрослых, то есть родителей друзей, на чтение оставалось мало.
Даже при переходе страны на пятидневную рабочую неделю.
Причины просты и неизбывны : быт, работа, появление первых доступных телевизоров, личные подсобные хозяйства, регулярные и массовые приёмы-проводы ближних и дальних родственников, сослуживцев с обязательными не бедными застольями, само собою поющимися песнями, прогулками на улицах --- большими компаниями, малыми группами …
Это мы, ученики, имели и время и силы, - при желании, при стремлении узнать новое, интересное, полезное, необычное. Нас только поощряли к чтению и родители и учителя, иногда вручая в качестве подарков действительно значащие книги.
Благодарность поэтому естественная и по сию пору памятная.
Закрывая тему «восьмого» класса, добавлю следующее :
при моих намерениях уехать прежде всего от родителей, от усталости и от, наверное, страха : мой отец периодически пьянствовал по поводу и без повода, часто после аванса и получки домой ничего не приносил : то как бы потеряет, то свои же собутыльники обкрадут, то милиционеры обчистят пьяненького, не доставляя в отделение, чтобы не портить статистику и не отправлять очередное письмо «из органов» по месту работы … так же пропали два или три велосипеда.
Хотя отец мне был ближе не только по-мальчишески, но, скорее, интуитивно, - я догадывался о подоплёке таких сложных семейных отношений.
И маму было жалко, - защищал её при известных обстоятельствах.
Но не мог понять : почему в таком случае не развестись, и тогда, вероятно, продолжение жизни каждого могло бы быть если не счастливее, то хотя бы спокойнее, чище.
Вот и в своих, через многие и многие годы, в непохожих, но серьёзных обстоятельствах, я принял решение, о котором если и сожалею, то лишь по замедленности своей реакции на всё то, что не принял и с чем не согласился, постепенно узнавая другого человека, другую женщину, - когда-то официальной моей жены.
Думать надо, думать. А не ждать, когда «вскрытие покажет» … Не доводить ситуацию до предела, за которым ничто, за которым абсурд, тяжесть и безсмысленность продолжения совместного проживания.
Не обманывая, честно и вовремя понять, что не та, что ошибся, что надо выходить из тупика.
Живём один раз в этом сочетании тела и Духа. Живём один раз --- и лучше не рушить свои и чужие надежды : надо сердце послушать и своё и другое, но прежде признать, что в неволе - случайной, умышленной - истоки лишь горя, падежи и склонения рабов лишь забытых, собою убитых своими копытами …
Терпение, может, и милость --- но не к себе самому ;
Терпение --- низость : забыл, что жизнь я люблю ;
Терпение --- способ : уйти от решений проблем …
И тем продолжать свой напрасный, позорящий плен.
Свобода и Совесть. Они лишь к победам ведут.
Свобода и Совесть. Они и седло нам и кнут.
Свобода и Совесть. Вы --- Счастье желанных и честных забот.
Свобода и Совесть. Поклон вам от новых растущих высот ...
Глава четвёртая.