Молодой инженер после распределения оказалась на работе в п/я. В коллективе отдела, куда она попала, сложилась традиция праздновать дни рождения. Пришлось и ей в один прекрасный день озаботиться тортами для организации чаепития по собственному поводу.
Подошла она к решению этого вопроса по-инженерному. На это не каждая особа милого женского облика способна. Для начала она накануне вечером съездила в ресторан «Прага» за исходным материалом. Здесь практиковалась выпечка тортов под этим же именем для широкой публики.
Она приобрела четыре торта в отдельных коробках. Четыре с тем, чтобы в разных углах помещения отдела могли пить чай во славу и здравие именинницы. Все четыре каждый в своей коробке ей поставили один на другой, как четыре ступени ракеты и обернули упаковочной бумагой в общую цилиндрическую форму, обвязав исключительно красиво золотой лентой. Последняя (лента) на крышке верхней коробки образовывала бант неземной красоты для обозначения верха. Если этого не сделать, то можно случайно торты кантонуть «вверх ногами», и испортить кремовые украшения. Она специально добивалась подобной упаковки. Сотрудники должны были оценить её намёк на ракету и первозданный облик «ступеней».
Вы думаете, что, как все именинники до неё, девица заказала такси на следующий день, дабы не подвергать торты угрозе повреждения?
Ничего подобного.
Рано утром именинница села в автобус, как всегда, в оптимальное время. Она взяла два билета: для себя и четырёхступенчатого торта. Едет девица на работу. На одном сиденье у окна она сама, а рядом с проходом на сиденье в виде цилиндра с бантом стоят торты.
Едут и едут себе спокойненько…
Молодой ракетостроитель про себя себя нахваливает: «Какая же я рациональная умница. До меня никто так торты не додумался перевозить. Компактно. Руки свободны. Торты не помнут. Едут отдельно. Шанса испортить одежду какой-нибудь незамеченной крошкой от торта нет».
Лицо от этого у именинницы гордое и весёлое. Едет, в окно поглядывает. Особенно подмечает дамочек с тяжёлыми сумками…
Однако, когда молодой ракетостроитель садилась в автобус, людей было «еле-еле». Постепенно все сидячие места были заняты. Пассажиров становилось всё больше и больше. Наступал час пик…
Все ехали на то же предприятие, что и наша сообразительная девица. Конечная остановка была у проходных. Естественно, что народ стремился войти именно в этот автобус, чтобы приехать ко времени. Конечно, это был не единственный автотранспорт, подвозивший работников к началу рабочего дня для прохода на предприятие. Однако другие автобусы подъезжали либо слишком рано (каждый хотел ещё минуточку поспать), либо поздновато (возникал шанс опоздать, что вовсе не поощрялось начальством).
Людей набилось в транспорт столько, что, казалось, он сейчас лопнет "по швам" и публика из них посыплется наружу…
Единственным пассажирским местом, незанятым человеком, оставалось сиденье возле девицы, занятое тортом.
Не раз кое-кто покушался на это место. Однако девица «отбивалась». Она говорила, что торты едут на законном основании, а если у кого есть сомнения, то показывала всем желающим два билета на автобус на торты и себя. Публика ехала на службу интеллигентная. Объяснения девицы с правовой точки зрения, считала удовлетворительными. Народ законопослушно терпел неудобства.
С каждой новой остановкой в автобус втискивалось ещё по нескольку человек, хотя вроде это было уже невозможно. Постепенно среди масс назревало недовольство, если не к самой девице, то к её торту, который важно ехал на пассажирском сиденье. После очередного покушения и объяснения законности сложившейся ситуации, нашлась дама, настроенная весьма волюнтаристски. Именинница отбила её посягательства на место, уличив в отсутствии билета. За этой дамой тортовую ситуацию подвергла ревизии уже другая особа, у которой уже был билет.
При этом дамы потребовали от хозяйки тортов взять упаковку на колени и освободить сидячее место. Они ничего не хотели слушать про билет, купленный специально. Они утверждали, что багаж не может занимать сидячее место.
Публика в автобусе по причине тесноты была раздражена. Часть встала на сторону девицы, прислушиваясь к её основаниям, а другая присоединилась к ревизионистам.
Стали раздаваться голоса: «Люди страдают в давке, а у неё торты на сиденье едут – будто инвалид или герой Великой Отечественной войны. Здесь, юная особа, есть весьма пожилые, с больными ногами, а у вас торты здоровенные на сиденье нежатся!».
Дошло до того, что уже какой-то беспредельщик кричит:
- Убирай торты, - к …… матери! Освободи сиденье!
Обстановка ещё более накалилась, когда претендентки на место не смогли решить, кто же на нём будет сидеть. Они затеяли потасовку, которая могла бы кончиться серьёзным членовредительством, если бы не отчаянная давка.
Тем не менее, вцепившиеся друг в друга дамы грозили рухнуть на торты.
Пока они, пыхтя от напряжения и растрепав причёски, норовили наступить на ногу одна другой шпилькой, мерились силой и решали, кто более достоин сидеть, девица предприняла «ход конём»…
Обе дамы, претендовавшие на сиденье, вовсе даже не могли предположить такой необыкновенной сообразительности хозяйки тортов. От этого у них даже голос пропал.
Девица же пересела спиной к «поединщицам», переместив упаковку на своё место к окну. Осуществив эту стратегическую операцию (в шахматах она называется рокировка), молодой ракетостроитель ругала себя мысленно последними словами: «Ишь, дуре захотелось поглазеть в окно. Испугалась, что в проходе её будут задевать. Надо было сразу так сесть и ещё одну ногу в забинтованном виде частично положить на сиденье. Никому бы в голову не пришло тогда подвергать сомнению её право на два места, а на торты вообще бы никто внимания не обратил».
Тут автобус подошёл к проходным, и всем вообще сразу стало не до тортов и их хозяйки. Публика потянулась на выход…
Именинница сошла последней вся в пятнах от пережитого, но ещё более гордая собой, чем в начале поездки…
******************************
Изображение из интернета. Оно слегка напоминает объект из рассказа.