Глава 10. Первые доказательства
Три года назад над Балаклавой пролетел нефтяной смерч. И ненамного больше, как стало популярно писательство. Оно набирало невиданные обороты и было особенно модно среди подрастающей аудитории. И вроде бы это хорошо – люди стремились к искусству, творили, пробовали и искали себя. Плохо было то, что не существовало никаких рамок. Всё, что написано, книга. Какой бы она ни была. Не по годам умная или совершенно бессмысленная, она существовала на ровне с другими, с тысячами похожих «книг». И не было уже таких тем, которые бы не осветили авторы… И не была ни единого шанса прорваться и зазвучать над всеми. Ни у кого. Ведь писал каждый второй, если ни каждый первый.
- Не все, кто пишут что-либо, могут зваться писателями! И так же в других сферах. Во всех. Надо учиться! Любить то, что делаешь! Работать годами! – всегда возмущалась Люба. Она явно являлась неравнодушна к тем, кто имел дар к словам. Возможно потому, что с ними была как-то связана.
- Понятное дело. Но что изменится от тебя? Они продолжат делать всё, как и прежде…
- В этом проблема! Надо учить, как писать, что писать, что можно, а что нельзя! Надо создать законы, критерии, рамки…
Эталь тихо смеялась с подобных слов, а Люба всегда обижалась.
- Ты просто не понимаешь, в чём дело. Что ж, не понимай и дальше. Зачитывайся подобными шедеврами. Однажды сама всё увидишь.
Эталь забыла про книгу, которую обещала прочесть, за последнее время вообще не прочитала ни строчки, с утра и до самого вечера пропадала в своём кафе, попивая горячий кофе и заедая скучные дни пирожными. Её устраивала лёгкая жизнь, и почему-то у неё она не имела трудностей, точно девушка, заряжая всё и всех оптимизмом, отгоняла тем самым невзгоды.
«А вот я умею их только притягивать… Но, видимо, это – судьба…» - размышляла блондинка и часто говорила сама с собой. Она не могла поделиться некоторыми мыслями с Эталь, ведь девушка казалась ей подчас легкомысленной, и с каждым днём, каждым месяцем и годом это чувство росло и усиливалось…
***
С недавних пор Люба стала гостить у Эталь. Та пригласила её на какой-то праздник, а после долго извинялась, что не звала ни разу к себе. Дорожка приоткрылась для светловолосой девушки. Её тайное желание познать глубже мир Эталь, кажется, стало возможным.
Теперь-то не ускользнёт!
Куда возможнее оказалось понять Уилла. Его родители пропадали до вечера на работе не меньше, чем родная сестра. Мальчик рос сам, воспитывал себя книгами. Удивительно, но, да, он читал. Начал, как признавался, от скуки, а после ему понравилось. Только от всех скрывал. Как-то неловко было говорить о таком увлечении в то время, когда можно только писать или критиковать авторов.
Люба сразу всё поняла. Увидела между страниц закладки и то, что они перемещаются. Разбросанные учебники являлись только прикрытием. Паренёк, к слову, изрядно повзрослевший за последний время, так же был не против компании молчаливой девушки. Он уже не был тем шестиклассником, жаждущим баловства и лени, он повзрослел, но только скрывал свою взрослость. Блестящие карие глаза, немного темнее тех, что были у его сестры, всегда закрывала чёлка, но даже она, яркая и огненно-рыжая, заставляла его светиться.
Он читал что-то в кресле, она, сидя в другом, напротив. Иногда перекидывались словами. Говорили сперва о простом – интересах, жанрах, воззрениях. После она начала копать глубже, намеками говоря о сестре. Уилл рассказывал правду и не мог утаить ничего, подчиняясь словам блондинки, он точно забывал, что она ему – совсем чужой человек, и они почти незнакомы. А всему виной то, что было ему тогда лишь четырнадцать, и характером Уилл ушёл весь в сестру, и был такими же открытым и радостным.
- Ты что читал последним?
Прозвучало название, автор.
- Слышала такого… Простоват. Тебе понравилось? – с сомнением добавила девушка. Уилл, видя её эмоции, так же поспешил скрасить ответ:
- Не слишком. Про «Белый космос» было куда продуманней…
- Ты согласен со мной, что не все книги хорошие?
Он кивнул.
- Безусловно.
- Есть хорошие мысли, но они обличены неподобающим образом.
- А бывает красиво, но смысла нет. И тот, и другой автор, возможно, однажды исправится. А скажи ещё, стоит ли читать то, что после, возможно, даже глобально, изменится? Или лучше взять то, что проверено и совершенно?
И снова сознание Уилла говорило вынужденный ответ. Мальчишка соглашался с тем, чего сам бы ранее никогда не сказал, в чём чаще всего сомневался. С каждым днём он ловил себя на мысли, что изменился, как начал читать – стал более мудрым, осмысленным, детство далеко позади, и сейчас даже как-то неловко вспоминать баловство и капризничать. Да, он младший в семье, но он уже не ребёнок. Теперь он осознал это.
***
Он не знал, чем занять себя. Гулял без цели и настроения. Город казался серым. Все люди вокруг – не такими. Он презирал их, с отвращением глядел на женщин и с ещё большим непониманием на тех, кто обнимал их и целовал. Отворачивался, опускал голову и старался не думать о людях. Думал о чём-то другом.
Ночные похождения вновь приводили мужчину к одиноким размышлениям о жизни. Одним и тем же. Уже слегка надоевшим:
«Это неправильно. Так не должно быть. Надо жить по-другому… Но… как? Судьба обычных людей меня уже миновала…» - мучительно понимал он, заламывая голову и устремляя глаза свои к звёздам. Лишь там ему чудился лучший мир. В воображении всегда виделось солнце, огромные звёзды, планеты, удивительные миры, полные радужных вихрей… А почему только там, разве мы не может жить так же счастливо?
«Почему я родился не там? Я был бы счастлив… Мы были. – и снова вспоминал Её, ненавистную зелёную нимфу. – Ты испортила мои мечты, разрушила Рай и, возможно, уже сгнила где-то в объятьях «любимых». Если бы ты только узнала, что я мог тебе дать, осталась бы? Или так же ушла? Глупая, глупая женщина!»
Он не смотрел под ноги и был погружен в свои мысли, не замечал тех, кто проходили мимо, хотя иногда обращал внимание на их одежду. В каждой девушке, что проходила невдалеке или рядом и была одетой в зелёное, ему мерещилась Она. Иногда это казалось жутким. Иногда заставляло злиться. Но чаще сводило с ума.
Так появилась ненависть. И люди стали все неприятны. Уединённый образ жизни, самовольный отказ от всех – как следствие этого чувства. А без людей было ничуть не лучше – скука одолевала день ото дня. Привычные и простые дела также становились ненавистными. Изменилось отношение ко всему, любима была лишь природа.
Иногда он просил её уничтожить людей или хотя бы наказать тех, кто неправ… Записывал это. Ждал. А после что-то случалось. Всегда случалось. Каждый раз. Сила слова не стала его проклятием, а скорее даром, удивительным и тайным оружием. И он не пропускал возможности, чтобы воспользоваться таковым вновь.
…Громкая музыка отвлекла от раздумий и заставила повернуть голову.
В этот вечер на окраине города в глухом, почти никому неизвестном клубе проходила какая-то вечеринка. «Для самых креативных и удивительных!» - гласила надпись на входе, большой яркий плакат. У широких дверей уже толпились люди, молодые, но уже во всю пьяные, в изорванной одежде, с характерным запахом табака.
«И эти личности мнят себя необычными? Да они не стоят и слова, чтобы назваться такими! Серые, скучные, лишённые талантов и воли. Они идут друг за другом, поддаются дешёвым удовольствиям. Их жизнь… Да жизнь ли это? Один алкоголь, табак и эротика. В их возрасте я думал совершенно об иных вещах! Учился, делал первые шаги в творчестве. И тогда же выпустил первую книгу. А что они, думают, что так умны и продвинуты? Кому интересны их тела, татуировки и развязные голоса, и огромные губы? Кроме них самих – никому. Или такими же глупцам. Но не мне.
Они хотят поразвлечься, что ж, знаю я, что их ждёт – ещё один скучный день. Кого-то изнасилуют. Кого-то, возможно, убьют. Никогда не обходилось без этого, не хочу даже думать о них… Кому-то сломают нос в драке. Нос или рука? Мне все равно. Что хорошего почерпнут они за эту ночь? Ещё больше погрузятся в дымное марево. Что запомнят? Шли бы лучше все в море…
Есть желание исправить это, изменив всех и сразу. Написать новый сюжет. Я так сделаю. Я смогу. Это моё призвание. Где же ещё показать его, проявить себя и проучить глупых людишек? Где же, как не здесь? Ни сейчас?» - подумал, засмеялся и слился с бредущей толпой.
«Я сделаю ваш вечер незабываемым, интересным, запоминающимся и необычным! Вы не пожалеете своих уплаченных денег! И будете рады, если вернётесь домой!.. Если сумеете возвратиться…»
- Как записать Вас, мистер? – занудный парень в очках, стоящий на входе, посмотрел на Него. Мужчина продолжил эту игру в гляделки. Высокий стан, сильно развитая мускулатура. Короткие шорты, кислотно-жёлтая майка.
- Вы всех записываете? – на минутку сомнения закрались к нему.
- Так решили организаторы.
- Тогда запишите…
- Ваше имя или прозвище, большинство предпочитаете последнее. А ещё можно смешную кличку. – очкарик покачнулся, на его спину навалилась какая-то девушка.
- Что пристаёшь к моему, да? – пьяные глаза. Огромная грудь. Красные шпильки.
- Писатель.
- Ну не смешите. – ответила за очкарика девушка.
- Смешная кличка! – процедил Автор. – Как и сказали.
- Я не с того смеюсь, милый. – проговорила она, держа в одно руке чёрный окурок. - Все мы пишем. Значит, и ты тоже? Эротику пишешь?
- Нет!
- Как это «нет?»
- Вы сольётесь с толпой с таким именем! Но будь ваша воля. – очкарик оттолкнул девушку. – Извините, она такая…
Автор молча кивнул и пробормотал себе что-то под нос. Он вошёл в ярко освещённую цветную комнату. Музыка резанула по ушам. На мгновенье зажмурился.
- Имя странное, да. Зато оно настоящее, не такое как у большинства этих новых.
***
- Ты слышишь?!
Девушка оторвалась от строк. Рыжий парень испуганными глазами заглянул ей в лицо.
- Ты любишь говорить про книги, я хочу рассказать… тебе…
- О чём же? – мгновенно оживилась Любовь.
- Недавно прочитал. Испугался.
- Тебе это что-то напомнило?
Уилл говорил громко и напряжённо.
- Ещё как напомнило!
Книга «Замёрзшие во льду водопада» говорила всё за себя.
- Кто автор? Подросток?
- На этот раз – нет.
Люба кивнула.
- Я знала! Знала!.. Подростки – только прикрытие! Их много, из-за них потерялись люди. Не слились и потому продолжают искать возможные выходы. – стала шептать что-то, побледнела, встала, начала ходить по комнате.
- Год издания?
- Пять лет назад.
- Фамилия, имя, что-либо? – спрашивать всё, что возможно.
- Ничего не указано… Только что это – мужчина.
- Тираж? Издательство? Кто редактор? Город издания?..
- Севастополь.
Слово – название города грянуло, точно бы гром, и заставило её ужаснуться.
- Вот они – первые доказательства! Знала я… Всё так будет!
- Доказательства чего? Люба? Скажи! Что происходит?
- Лучше принеси мне воды…
Испуганный не на шутку Уилл побледнел вслед за новой подружкой.
- Принеси мне воды… - повторила она, вся красная, вся затряслась, потом побледнела.
- Есть компот.
- Нет. Но не откажусь… А теперь садись-ка и слушай! – в вымученных испуганных глазах промелькнул огонёк чего-то блестящего, но голос был неисправим.