Вселенская искупительность абсурда
Великое изумительное чудо человеческого сознания -
способность сознавать свою внепространственно-вневременную, нерождённую и неумирающую вечную сущность —
которая есть трансцендентная основа всего и вся и именуется Абсолютом.
Всё, вся и все — само бытие - истекает из наличия вечного Духа, но различается во степенях явленной иллюзорности во себе.
«Вещь в иллюзии» всегда есть «вещь в себе», явленная во омирщвлённой зримости.
Степени иллюзорности не имеют «математического» предела и прекращаются лишь с исчезновением самой «математики» при наступлении предела неразличимости.
Абсолютная Реальность — всегда есть Сам сознающий Себя Абсолют - «вечная недвижимость» Духа.
Творец — глаголящая форма вечной молчности Абсолюта -
первореальность экзистенциальной движимости.
Творенье — иллюзорное тело духореальности.
У Творца нет иной возможности мироявления как облечения множественности во иллюзорные тела «собственного» наличия, которые на «своих» плоскостях бытийственности — проживают трансцендентную нереальность нисходящими реальностями своей экзистенции.
Всякое существование, облечённое в оковы иллюзорной тяжестности — неизбежно страдательно;
высшая наука и искусство жития — обращение страдательности во блаженность и низведенье «необоримой боли» до нисходящего минимума.
Человек во теле-уме на Земле способен сознавать свою «надчеловеческую природу», но пребывать в трансцендентном «говорящем» сознании живой Предвечности даже просветлённый — может лишь «земные секунды триллионов космических лет», однако во «несамосознающей молчности» - пребывает любой человек часами нераспознаваемыми — еженощно находясь во глубоком сне.
Всё и вся в основе своей реальности — просветлено и освобождено;
«оконечное» спасение — есть осознанье своей изначальной вечности.
Вечная молчность во блаженной немолчности — идеал преклонения пред творительной силою Источника.
Вечная несамосознающая молчность — идеал преклоненья небытию
«Нехуленье Духа» истекает из признания тотальности Единого, проживания Не-двойственности и приятия «несудимости через неосудимость» миротворенья, а также любящего смеха во свидетельстующем взоре во комедийную трагедийность «попыток каплей судить океан» и хулить Дух за «слёзы младенцев» и «законы иллюзорной тяжестности мироздания».
Воля же Божия — неисповедима.
Как и «разгульные судьбы гуляющей временности»,
успокаивающей себя логическим сознаньем нетленности «собственной» вечности.
Просветлевая,- неисповедимая исповедимость обращается литургическим торжеством праздника песенности на краю живой пропасти Вечности.
Так абсурд обращается блаженностью, верша превышнее таинство вселенской искупительности миротворенья...
...Блаженный Аминь «видящих»...