Начало здесь http://www.proza.ru/2018/04/20/1779
Когда мои провожатые посадили меня в автобус, уже темнело. Спаситель мой по-казахски сказал шофёру, где меня высадить, и я с облегчением плюхнулась на первое же свободное место. Перевесила драгоценный рюкзак себе на грудь, устроилась поудобнее, и поняла, что устала смертельно и хочу одного - спать. Глаза закрывались, будто кто-то давил мне на веки пальцами. Уже сквозь пелену дремоты я увидела, что соседом моим оказался парень в солдатской форме. Он сказал, что едет до Алма-Аты и что он – дембель.
«Какое странное имя,- подумала я, засыпая, - наверное, он нерусский…» Но додумать мысль или рассмотреть черты лица моего соседа не представилось возможным, потому что как только водитель выключил верхний свет, я отключилась тоже.
Проснулась я оттого, что в ухо кто-то ухал, как филин: «Уух-ух-ух!» Открыла один глаз, второй. И поняла, что это не филин и не уханье. Просто плечо, которое я использовала в качестве подушки, ходит ходуном, поднимается вверх-вниз. Видимо, солдатику трудно было столько времени сидеть в одной позе. Тело затекло, и он решил её немного поменять. Поняв, в чём дело, я быстро отпрянула от незнакомца.
-Ой, извини…те!
-Да ничего. Ты так сладко спала. Как ребёнок, с открытым ртом, - глаза парня были чисто русскими и улыбался он искренне и по-доброму.
-Ну ,Липа, ты даёшь! С открытым ртом!- мой внутренний голос взвыл от негодования.
За окном начало светать.
На гимнастёрке, или как там называется эта военная рубашка, вдоль рукава я увидела мокрую дорожку . От моей слюны. Ааааа! Стыд и позор. Щёки сразу обдало жаром. Значит, я покраснела, как помидор. Хорошо, что еще темновато, и он не видит. Я было зарылась лицом в рюкзак, но решила спросить:
-А скоро Ала-Арча?
- Нет, скоро уже Алма-Ата, мы почти приехали,- ответил мой сосед.
-Как? Мне же надо в Ала-Арчу! Он же должен был меня высадить там, ему же говорили… Как так-то? Я же проехала нужную остановку! Ааааа!?
От неожиданности я чуть не разревелась. Опять я влипла.
Но что после драки-то кулаками махать?
Из автобуса на конечной, в Алма-Ате, мы вышли вместе. Вокзал, нет, вокзалище – четырёхэтажный аквариум. Внутри народу уйма, несмотря на ранее утро, все с какими-то тюками, все какие-то маленькие, чёрненькие, скуластые, узкоглазые, одним словом, не наши. Как-то мне не по себе стало, я поближе к соседу своему, семеню рядом. А он меня к кассам ведёт, чтоб узнать, когда мой автобус пойдёт. Оказывается, мне почти на 200 километров назад надо было возвращаться. Зато выспалась.
В очередь меня поставил, и говорит:
- Слушай! У тебя же завтра там всё начинается, успеешь, сейчас ещё шести нет, весь день впереди. Давай я тебе мой город покажу, а, Лип?
И так у него моё имя красиво прозвучало, так мягко, ласково: «Льлиииииип!», что я согласилась.
И впрямь: когда ещё я в Алма-Ате побываю?
Мы вышли на улицу. Такси нашлось тут же, паренёк открыл мне заднюю дверь, а сам сел к водителю, мол, буду дорогу показывать и рассказывать.
Таксист, казах средних лет, как-то подозрительно долго петлял вблизи вокзала, а потом мы стали подниматься по какому-то большому мосту. Я глазела по сторонам, одним ухом слушала объяснения парня, как вдруг почувствовала явственный подзатыльник. Он был таким ощутимым, что я дёрнулась и правым виском ударилась о стекло.
Признаюсь, я не сразу догадалась, в чём дело. Через минуту только, сопоставив факты, поняла, что это мой седой Ангел-хранитель отвесил глупой девчонке отрезвляющую оплеуху, и заорала как потерпевшая:
- Нет! Я никуда не поеду! Верните меня на вокзал! Я хочу в Ала-Арчу!
Шофёр чуть руль из рук не выпустил, так испугался, ко мне всем телом развернулся.
-Что случилось?
-Ничего, поехали обратно, и всё!
Надо отдать должное солдатику. Он не стал со мной спорить и велел возвращаться назад.
Скоро я опять была в душном аквариуме, где уже негде было примоститься, столько было там людей. Паренёк куда-то отошёл. Я заняла очередь в одну из касс и присела на корточки возле стеночки, обняв руками рюкзак. Суета и постоянное движение народа туда-сюда. Бесконечные, переплетающиеся очереди, гул чужих голосов. Я прижалась лбом к родному рюкзаку и стала внутренним взором рассматривать грабли, на которые опять чуть не наступила.
Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. Это был мой единственный знакомый с каким-то мужичком.
- Вот водитель такси. Он едет во Фрунзе. Это как раз рядом с твоим альплагерем. Это стоит столько-то денег. Но он поедет не сейчас, а когда наберёт полную машину. Трое сзади и ты спереди – я уже договорился. Поедешь?
- Поеду.
Подумала - раз не одна – значит, всё будет нормально.
- Тогда сиди здесь, он, когда машину наберёт, придёт за тобой.
Мы сухо попрощались. Стыдно, но я так и не узнала, как его зовут. Он остался в моей памяти Дембелем. Солдатик, который не дал умереть вере в хороших людей.
Минут через сорок за мной пришёл таксист, и я по-царски разместилась на переднем сиденье белой «Волги», сзади села женщина средних лет с большим тюком и двое мужиков постарше.
И мы поехали. И это была самая красивая дорога, по которой я когда-либо ездила в моей жизни. Перевал за перевалом, по сторонам - зелёные холмы, или как их назвать - предгорья - все сплошь в красных маках, а впереди - снежные шапки величественных гор. И всё это великолепие освещалось нежными лучами восходящего солнца.
Жизнь наша удивительна тем, что каждый получает в итоге то, что хочет. Наверное, надо было мне пережить и шок, и стресс, и разочарование, чтобы увидеть вот эту офигенную красоту.
И, как сказал Лис Маленькому принцу, что колосья пшеницы отныне будут напоминать ему о нём, потому что волосы его напоминают спелую пшеницу, так и мне любая картинка с маками напоминает мой тогдашний восторг, который словами не описать.
Но все мои любимые платья – красные. Как маки в предгорьях Тянь-Шаня.
Так для меня началось утро 1 июня 1989 года. А впереди были три недели в альплагере Ала-Арча.
Но это совсем другая история.