Тридцать лет назад ещё были коты, которые ели всё. Мой кот Аграфен ел хлеб, я испекал для него большую лепёшку с килькой. В одиннадцать вечера он наедался до состояния футбольного мяча и уходил на подвиги. Ровно в 4 утра он тихонько муркал за окном, я просыпался и впускал его, осыпанного снегом или всего в дождевой измороси. Он был боец и все окрестные коты плакали от него горькими слезами. Но однажды его загрыз по полусмерти злющий соседский сиамец. Аграфен неделю лежал пластом в палисаднике и, как ни странно, возле него всё время сочувственно сидел другой соседский кот, неоднократно им битый. Я выкрал сиамца и подарил его знакомой, которая была в восторге от него, несмотря на то, что он исцарапал мебель, изодрал обои и распотрошил диван. Баба Тоня соседка, хозяйка кота, спросила меня: "Ты не видел моего сиамца? Пропал, подлюка… и слава богу!"
Милый кот Масяня обожал очистки от варёной свеклы, но самое свеклу не ел. Однако вегетарианцем он не был, и весьма непринужденно, молниеносным движением лапы добывал себе фарш из миски под мясорубкой. Старый Аграфен был серьёзным мужичком с обострённым чувством собственного достоинства и на Масянины проделки смотрел неодобрительно. Он никогда не унижался до попрошайничества. Но умел посмотреть на меня так, что я тут же, тайком от жены, выделял ему ложку с горой фарша из той же миски.
Мне кажется, нынешние коты воруют из лихости, тешат свой инстинкт охотника и добытчика. На полу плоская кастрюля с застывшими в жиру котлетами. Кот сдвинул крышку, объел выступающие части котлет и уснул тут же, довольный. Вернувшиеся племянница с матерью от смеха не смогли даже поругать кота!
Из годичной интернатуры в Ростове на-Дону дочь вывезла кучу скороспелых знаний и пушистого кота Барсика, с которым сдружилась за время учёбы. Барсик первым делом надавал оплеух хозяйке дома кошке Варьке за то, что она кастрированная, но на мать её Соньку катить бочку не посмел – Сонька было железной леди, и одной позой сразу дала ему понять, что Шахты не Ростов и тут ему не здесь.
Однажды случилось невероятное – Сонька вернулась с прогулки измазанная чёрной грязью настолько, что казалось её протащили сквозь канализационную трубу. Разбираться было некогда, я потащил её, зловонную, в ванну, отмыл в трёх водах, окатил из душа и выполоскал с шампунем. Сонька то тихонько выла, то растопырив лапы цеплялась за всё, до чего могла дотянуться. Я уговаривал её: «Сонюшка, потерпи!», или орал благим матом: «Сонька! Сидеть!!!». Когда я вышел, кутая Соньку в старый халат, то увидел на подоконнике невозмутимо сидевшую… Соньку! В моих руках был Барсик, от грязи и воды потерявший свою пушистость и внушительность, отчего я принял его за Соньку.
Всё стало на свои места – в соседнем переулке была канализационная канава, заросшая травой, с лягушками и жидкой чёрной грязью на дне. В неё иногда скатывались дерущиеся коты, потом с невинным видом влезали в форточку и лезли к хозяину под одеяло. В таком виде однажды среди ночи явился Масяня, похожий на карикатурного ёжика из мультика. Ночью, когда только разоспался, отмывать кота от чёрной грязи занятие не для белого человека!
21.04.18
Фото из нета