Он никогда не видел ее лица… Разве только издали… его всегда скрывала спадающая прядь… словно она жила отдельно от ее каштановых волос… с единственной целью - скрывать её лицо… И смех… этот чистый смех… Он тоже хочет жить своей жизнью… едва сорвавшись с её губ. Как так бывает?... Она там… а её смех здесь… нагло проникает в его мозг.
Смех… заставляет его обернуться. Она в компании пяти парней… своих одногруппников… Что прячет она за этим смехом... Неловкость излишнего внимания?
Это – бомба… тонна тротила… На всю группу одна девушка…
Он ее не видел… Никогда… Так почему все мысли о ней… не дают ему покоя... Вот и сейчас… и завтра... всегда.
Городок стоял в тумане, нет - в облаках. Мелкие как пыль капли наполнили воздух, лицо и одежда покрывались этой водяной взвесью. Осенью для их городка, жадно цепляющегося старенькими домами за крутые берега, это дело обычное. Облако может зацепиться за вашу крышу и провисеть так более часа.
Вот и сейчас улочки опустели и только редкие прохожие, кутаясь в плащи и куртки, спешили по своим неотложным делам.
Он её не узнал… Не узнал, когда она прошла в нескольких метрах от него. Её еще вчера роскошные волосы перевязаны в хвост яркой резинкой, спадали влажными прядями. Лицо мокрое то ли от моросящего дождя, то ли от напряжения. Щеки покрылись красными пятнами. Она катила за собой по брусчатке сумку-тележку. Маленькие колесики постоянно цеплялись за камни, жалобно скрипели и готовы были слететь со своих осей… В этот момент она была похожа на нищенку, и рваные джинсы и мокрая футболка только завершали её сомнительный образ.
Юноша даже оторопел на секунду, стоило ли ему смущать девушку, застав её в таком виде, но ему впервые представилась возможность заглянуть в глаза той, мысли о которой не давали покоя.
- Вы разрешите, - Стас ухватился за ручку тележки.
Она подняла на него взгляд, сдула спадающие на глаза волосы:
- А… Это ты… - она с трудом изобразила на лице улыбку, - … а я иду злая-презлая. Неужели не найдется в целом городе мужчины, готового помочь дотащить мне эту чертову тележку.
Стас потянул за ручку, но поклажа даже не двинулась с места:
- Ого! Что у тебя там – расчлененный труп?
- Ага… Следующий ты на очереди, - с трудом сдерживая улыбку она потянула за ручку, и тележка, жалобно скрипнув, покатилась.
- Может, скажешь, как тебя зовут, прежде чем лишать меня жизни.
- Легко! – она посмотрела Стасу в глаза и рассмеялась, - Этого я еще не забыла, меня Ингой зовут, - А ребята из группы и даже куратор зовут меня Флай, - улыбка слетела с её лица, а тембр упал на целую октаву.
- Флай – это в значении: полет, летать?
- Нет, это в значении – муха! – Инга выжидающе посмотрела ему в глаза.
- В смысле? – Стас не мог понять, что её так расстроило.
- В смысле... фамилия у меня Мухина. Слышал о такой монументалистке?
- Так тебе не нравиться эта скульпторша или твоя фамилия? – но Инга не ответила. Она надолго замолчала, только со злостью дергала тележку, которая то и дело застревала на булыжной мостовой.
Потом заговорила, тихо, словно размышляя и успокаивая себя:
- Когда я сказала родителям, что собираюсь учиться на скульптора, отец только и сказал: «Попробуй, только с твоими тараканами ты долго не проучишься». Представляешь?
Отец у меня всю жизнь проработал на турбазе. Летом – инструктором, зимой – лыжи и сноуборд. И мать всегда с ним, подрабатывала в буфете. И в школу меня возили через лес за 20 километров. Вот и росла как сорняк, предоставленная сама себе – ни друзей, ни игрушек. А постарше стала, поняла, что так жить нельзя - надо определяться, - Инга замолчала и изучающее осмотрела на Стаса,
- А вернее, появился у меня друг, который и заменил мне моих родителей.
Он стал мне опорой и советчиком во всех моих начинаниях…
Она замолчала и остановилась возле странного кирпичного сооружения, которое возвышалось немыми стенами над пустырем на добрый десяток метров.
- Вот здесь я и живу. Я тебя заболтала? – Инга извиняющее улыбнулась, -Поможешь еще закатить внутрь мою тележку?
Она пошла вперед по бетонной дорожке заросшей бурьяном. Бетонка обогнула здание и привела к металлической двери.
Инга отворила ключом дверь и распахнула настежь обе створки, пропуская вперед Стаса. За дверью начинался длинный коридор, заваленный спортивным инвентарем.
- Что удивлен? – она забежала вперед, раскидывая ногами спортивный хлам и расчищая дорогу тележке. Коридор закончился спортивным залом, в котором с трудом помещалась нарисованная на полу волейбольная площадка.
Оказавшись в родных пенатах, Инга сразу ожила, отобрала у Стаса тележку и укатила ее за импровизированную стену, составленную из старых стендов и мишеней.
- Тебе чай? Кофе? – послышалось из-за стендов.
- Мне кофе, если можно… - Стас заглянул за перегородку.
Здесь все было ненастоящим: кровать, собранная из нескольких рядов спортивных матов, такие же два кресла и пуфики из борцовских груш. Составленные друг на друга скамейки служили полками и антресолями. Единственной настоящей мебелью здесь была одинокая тумбочка, которая служила и столом и кухней.
Стас окинул взглядом этот закуток, перегородки, чуть выше его роста и потолок, который терялся где-то наверху, недосягаемый тусклому освещению:
- Тебя эти кубометры не давят?
- Тебе кофе с чем? Сахар, сливки, коньяк? - Инга усадила Стаса в «кресло» и подала чашку, - Настаиваю на коньяке – погода располагает, заодно отметим счастливое прибытие тележки, я уж думала, что она развалиться по дороге…
Девушка порылась на полках, нашла какую-то малиновую «тряпочку» и скрылась с ней за перегородкой.
- Поначалу тоже не могла привыкнуть… - начала отвечать девушка на вопрос Стаса, - Хоть и с детства приучена к простору. Наша турбаза стояла на самом краю глубокого ущелья. И из своего окна я могла видеть только скалы, скалы… и кусочек неба.
Инга скинула с себя футболку, мокрые джинсы и перекинула на перегородку. К Стасу она вышла босиком и в малиновой тунике с авангардным принтом. Сейчас она выглядела совсем по-домашнему, и даже нелепая обстановка рядом с ней наполнилась уютом.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/04/21/1090