Один добрый человек очень любил свою машину. Он был старый русский, воспитанный временами, когда автомобиль покупался практически один раз и, считай, на всю жизнь. Вот и с этим своим УАЗиком он за долгие годы сроднился, сросся и никакая другая машина была ему не нужна. Однако, возраст есть возраст, УАЗ, сохраняя бодрость духа внутри, изрядно обветшал снаружи и хозяин принял волевое решение отдать любимца в кузовной ремонт.
Ну, раз принял, надо выполнять, и он прикатил машину в соседний с нами бокс, где трудились два ветерана кузовного ремонта, превратившиеся за свою полную терний карьеру не только в виртуозов молотка и сварки, но и во вполне сложившихся профессиональных алкоголиков. Да-да, это были не какие-то жалкие любители, которые в пятницу могут поддать, поблевать и даже на люстре покачаться, а в понедельник как штык на работу. Что Вова, что Шурик, любой из них легко мог уйти с работы двадцать седьмого, придти тридцать первого и на полном серьёзе уверять напарника и окружающих, что его не было всего-то три дня, совершенно искренне не замечая, что ушёл в апреле, а пришёл в мае. К счастью, бухали они в противофазе, поэтому работа у них двигалась хоть и неспешно, но практически без пробуксовки.
И вот, обрешав все вопросы по срокам и оплате, бравые кузовщики приступили к ремонту УАЗа. Разобрали салон, сняли капот и двери. Перед тем, как приступать к сварочным работам, демонтировали бензобаки. Техника безопасности, фиг ли. Ну, и пока они эти баки туда-сюда ворочали, пролили случайно бензин. Бывает. Тем более, что хозяин УАЗа зачем-то на ремонт пригнал заправленную машину, бензина было много и ворочать было тяжело.
А вот дальше случилось страшное. Один из тружеников толкнул задницей установленный на стойке галогеновый двухсотваттный прожектор. Вся конструкция грохнулась в бензиновую лужу, прожектор разбился и от его раскалённой спирали пыхнуло мгновенно и весело. Пока Вова с Шуриком суетливо и бестолково метались в поисках похороненного под всякими железяками огнетушителя, бокс наполнился страшным черным дымом с удивительной скоростью. Ощутив полную бесплодность попыток управиться с бедой самостоятельно и осознав реальную опасность сдохнуть героически, но глупо, они выскочили наружу, отчаянно вопя и махая крылами.
Увидев клубы дыма и двух обезумевших кузовщиков, я подхватил самый здоровенный из наших огнетушителей и ломанулся к их боксу, но было поздно. Стена плотного дыма не давала никаких шансов приблизиться к очагу возгорания. Пришлось вызывать пожарных. Приехали они довольно быстро, с огнём справились как надо, осмотрели на всякий случай соседние помещения и убыли восвояси.
Кузовной бокс являл собой весьма траурное зрелище. Чернущие стены и потолок контрастировали с залившей весь пол белой пеной, из которой скорбно торчал остов сгоревшего к чёртовой матери УАЗика. Ну, и плач Ярославны в исполнении Вовы и Шурика.
Через пару дней прибыл пожарный дознаватель. Надо сказать, что кузовщики с горя даже не запирали бокс, так и стоял с открытыми воротами, проветривался. Я увидел, что кто-то прошёл к соседям в их отсутствие и поспешил полюбопытствовать, а кто же именно. В общем, мы познакомились, и пожарный приступил к таинству дознания. Вначале он покружил по боксу, заглядывая в углы и изучая электропроводку, которую, кстати сказать, пламя не повредило. Потом полез в то, что осталось от УАЗа. Долго и вдумчиво, сидя на корточках в том, что было когда-то салоном, ковырялся в обгоревших проводах. Наконец, издал победный возглас: «Вот же! Подойдите, посмотрите!»
Ну, меня посмотреть на чужое горе два раза звать не надо, подхожу, а этот пинкертон в оплавленную медную проволочку пальцем торжественно тычет и говорит: «Видите, вот тут короткое замыкание было, с него и пожар начался! Всё ясно!»
Сказать, что я охренел, это всё равно, что и вовсе ничего не говорить. Вот прямо сейчас любой желающий может открыть справочник, а у кого нет справочника, тот вправе спросить старика Яндекса и найти ответ на два вопроса. Первый: «Какова температура горения бензина?», второй: «Какова температура плавления меди?». Ладно, не буду вас мучить. Температура горения бензина 1300-1400 градусов, температура плавления меди 830. Осталось совсем немного подумать и ответить на ещё один простой вопрос - если под машиной горит литров тридцать-сорок бензина, то какова вероятность найти оплавленные медные провода? Да их там таких, честно говоря, до фига было.
В общем, причиной возгорания официально была признана неисправность проводки транспортного средства. А вот тут, внимание! Лёгким движением руки хозяин УАЗика превращается из потерпевшего, из потерпевшего превращается… В виновника пожара! И перед ним замаячила светлая перспектива не просто безвозмездно утратить столь дорогой его сердцу автомобиль, но и заодно произвести за свой счёт ремонт в боксе.
Н-да, если бы Вова и Шурик были бы не пролетариями и профессиональными алкоголиками, а обыкновенными ничтожными подлецами или, допустим, адвокатами, то, размахивая официальной бумагой, они бы, без сомнения, добили столь наивно доверившегося им автовладельца. Но не волнуйтесь, граждане, этого не случилось, всё прошло по справедливости.
Тем, кто думает, что присутствовала некая коррупционная составляющая, докладываю – ни фига подобного. Просто, чтобы стать дознавателем, не надо проходить тест на ай-кью.
А к чему это я рассказал об этом малопримечательном в масштабах страны случае? Да вы, наверно, сами поняли.
Когда вам рассказывают о причинах пожара в крупных торговых центрах, вспомните эту незамысловатую историю и сами решите, стоит ли верить всему, о чём вещает телевидение.
Я уж не говорю о том, что большой пожар с человеческими жертвами становится событием не только трагическим, но и политическим, а в этом случае, как нетрудно догадаться, к обычной человеческой глупости подмешивается ещё и желание угодить начальству и добиться полного совпадения своего мнения с генеральной линией сами знаете какой партии.
20.04.18