(Актёры шутят)
В нашем коллективе есть актёр, с которым у меня – давние стычки по разным пустякам. То ли мы не сходимся по гороскопу, то ли ещё что-то, – не знаю. Он младше меня на одиннадцать лет. Я младше своего режиссёра на десять с половиной лет. И после всякого очередного нежелательного с коллегой инцидента я неоднократно, впрямую или косвенно, намекал или указывал ему на то, что, учитывая нашу возрастную разницу, его поведение в конкретном случае – это суть его невоспитанности. Просил на будущее избавиться от этого недостатка, повзрослеть, в конце концов. Лично я никогда не злоупотреблял своим возрастным превосходством и всегда эту ситуацию при общении с другими старшими себя людьми в спорных вопросах старался учитывать. Но мой коллега этот важный нюанс в общении со мной практически всегда игнорировал. Я совсем далёк от мысли, что он плохой человек. Отнюдь. Но этот деликатный вопрос лично по отношению ко мне он не учитывал.
Все эти спорные и различного рода с ним истории – давно в прошлом. Мы выросли, достаточно возмужали, много раз мирились и опять ссорились, но сцена всегда была и остаётся для нас святым местом для истинного творчества. Именно она держит нас в одном коллективе. И всё же, нет-нет, да и возникнет между мной и этим актёром по различным вопросам что-то вроде косы на камень. Бывает. Благо, я давно научился относиться к подобным ситуациям, абстрагируясь.
Расскажу подробно об одной занятной, происшедшей между нами сценической истории.
В одном из последних наших с ним совместных спектаклей есть такая сцена, где только я и он, согласно сюжету, пьём коньяк: он всё время молчит, выпивает и слушает мой 15-минутный монолог исповедующегося человека, косвенно виновного в гибели своего родного брата. За это время мы выпиваем примерно около четырёхсот граммов цикория из полулитровой коньячной бутылки (в сравнении с чаем цикорий практически не пенится), условно-реально закусывая виноградом или дольками мандарина, которые я заранее заготавливаю к этому спектаклю. Сам по себе этот спектакль недолгий, в одном действии. Я появляюсь во второй половине сюжета, и мой длинный монолог предваряет финальную сцену спектакля.
И вот, года два назад готовимся мы открывать очередной театральный сезон последней премьерой предыдущего сезона – этим спектаклем. Режиссёр нам как опытным актёрам доверяет, и поэтому на прогоне его не было. Тем более что в этом спектакле занята его жена, и она, условно говоря, следила за общим ходом репетиции. Во время моей сцены с монологом и условным коньяком я, естественно, репетировал просто с пустой бутылкой, имитируя разлитие по стопкам и сам выпивон. В данном случае, сейчас важно было на сцене отрепетировать текст. Мой коллега, который по сюжету должен внимательно слушать мой серьёзный рассказ, на прогоне вёл себя более чем свободно. Я это понимал и не обращал внимания, сосредоточившись на монологе. И тут он меня перебивает вопросом, который повлёк за собой отвлечённый от спектакля наш диалог.
— А что, слабО тебе сыграть эту сцену с настоЯщим коньяком?
— В смысле?
— А какой ещё тут может быть смысл? Слаб`о?
Не скрою, что он меня, конечно, озадачил. Естественно, он шутил. Но шутил вызывающе. Во время моей 15-минутной тирады на спектакле его персонаж молчит, и в финале по сюжету он в качестве пьяного с трудом произносит некую околесицу. То есть он практически ничем не рискует. – В отличие от меня.
— Купи бутылку, принеси её для спектакля, вот и будет тебе «не слаб`о», — ответил я, не зная, как он отреагирует.
— Та-а… Так и дурак сможет.
Я прекрасно понимал, что он меня поддевает.
— Ну, давай вместе скинемся на бутылку, — предложил я ему другой вариант, опять-таки не зная его реакции.
— Ясно. Слаб`о, значит.
— Тебе?
— Тебе! — ухмыляясь, продолжал дерзить он.
Тут жена режиссёра, слыша за кулисами нашу отсебятину, сделала нам замечание, и репетиция продолжилась в прежнем творческом русле. По окончании «репы» коллега свою алкогольную идейку ко мне больше не пристёгивал, я на эту его остроту сам больше не нарывался, и на этом открытие нового театрального сезона без спиртного благополучно бы и состоялось. До открытия оставалось чуть более суток, и у меня было время подумать, принять решение и настроиться на преступный шаг в честь «новенького», устроив себе коньячную экзекуцию.
Ну, что… Самолично купил в супер-маркете 0,5 пятизвёздочного коньяка «Шабо» (дороговато, досадно, но ладно), виноград кишмиш (без косточек удобно для сцены) и мандаринку. То есть принял решение отпраздновать-таки открытие сезона прямо на сцене во время спектакля. Пусть мне будет хуже, но я …буду не я.
“…Я психологически настроюсь на это жёсткое испытание, всё сам приготовлю, ничего ему не скажу, сделаю себе пытку коньяком, обрадую своего партнёра этой приятной неожиданностью, удивлю его – как он предлагал – настоящим коньяком на сцене, докажу ему свою состоятельность на стойкость”, — примерно так думал я во время своей тщательной подготовки к спектаклю, особенно усердно повторяя текст данной роли. Я понимал, что это – где-то как-то, и ни больше и ни меньше, и ничто иное как – мальчишество. Но принцип на «слаб`о» взял свой оборот.
Всё так и случилось. Открытие сезона в лице данного спектакля состоялось. Испытание коньячного «селфи» я выдержал достойно! И зрители, и другие актёры на сцене – практически никто ничего подозрительного не заметил. Зрители были довольны!
Кстати, кое-кто при удобном случае после двух-трёх премьерных спектаклей с интересом выспрашивал у меня:
— Неужели вы пьёте на сцене настоящий коньяк?
— А что?
— Уж очень похоже вы это делаете.
— Конечно настоящий. А какой же ещё? — улыбаясь, слукавил я, а сам мысленно похвалил себя за мастерство сценической имитации и «правдивый» ответ, потому что спрашивающий наивно поверил моему ответу. Но я тут же раскололся, оправдываясь:
— Уважаемый, если бы мы пили на сцене настоящее спиртное, то какими бы мы тогда были актёрами?!
Вижу, что мой случайный собеседник своим взглядом заметно меня зауважал.
Но я продолжаю свою «коньячную» историю. Так вот… Видели бы вы глаза сидящего напротив меня партнёра! – когда я первый раз наполнил рюмки, и он вдруг почуял знакомый аромат! Он смотрит на меня глазами по семь копеек!.. (ТО, РАДИ ЧЕГО Я ВСЁ ЭТО И РЕШИЛ ЗАТЕЯТЬ!) А в это время я произношу первую часть своего монолога. Оцениваю долгожданную удивлённую физиономию партнёра; как актёр сам про себя ликую, переживая, чтобы не сбиться с текста, и цепко держу психологическую линию своего образа, вкратце рассказывая собеседнику факты детства, отрочества и юности, постепенно вдвоём уничтожая коньяк. СлабО???
Да. Мы пили настоящий пятизвёздочный (на три звёздочки я мелочиться не стал). Я был настроен решительно, шёл, как говорится, “на Вы”, сделав самому себе испытание, а партнёру напротив – самодовольное наблюдение. Его провокацию на “слаб`о” я исполнил, хотя я ничего ему не обещал и о задуманном не предупреждал, будучи уверенным в том, что вреда ему в этом спектакле коньяк никакого не принесёт. Хоть какой-то – даже потенциальной – опасности я бы своему партнёру в качестве подставы от себя никогда бы не позволил!
И шо характерно. После спектакля мой «визави» ни слова мне не сказал и рук`и – чисто по-мужски – не пожал. Хотя, пусть и вынужденно, но неплохой коньячок под мандаринку и кишмиш он кушал охотно. Мне не жалко. Но – дело принципа.
20.04.18.
P. S. Совсем недавно я услышал от этого партнёра по сцене личное его признание в том, что авторство идеи с самогоном – из предыдущей моей «Истории второй» 12-летней давности – принадлежит именно ему. Он сообщил об этом на дне рождения, на котором мы были в гостях; и уже за чаепитием, когда хозяева попросили нас вспомнить что-нибудь эдакое из театральной бувальщины, я рассказал ту самую самогонную историю, но с его подробными поправками. Когда я расспросил у него о таких подробных сведениях, он шутливо и уверенно признался в своей инициативе этого неповторимого факта в моей театральной биографии. Вот такая у него ко мне давняя любовь. А вообще, он парень хороший.