Пыжик

Валерий Столыпин
    Давно Юрка мечтал шапку пыжиковую. Искал, все как-то неудачно. Но мысли материальны, должны рано или поздно реализоваться.
    Ту шапку он видел как наяву. Даже примерял мысленно. Гладил ее бархатистую нежность, дул на нее... Мечта.
    Пыжик виделся ему символом успешности. К обладателю такой шапки и отношение иное: идет солидный человек, значит доверять ему можно, работу приличную предложить.
    С работой у Юрки как-то все не складывалось. Она, конечно была: не лодырь, в тунеядцах не значится, но про нее, точнее о заработке, можно было сказать — зарплата у него хорошая, только маленькая. На такую получку разве что кроликовую ушанку приобрести можно, тогда и отношение к тебе как к кролику: сиди в клетке и не мяукай.
    Еще Юрка мечтал стать солидным человеком. Чтобы при должности. Окружающие с почтением при встрече шапку заламывают. Да не кроличью, самого настоящего пыжика.
   Фортуна разложила перед ним карты, покрутила над  ними указующий перст и послала, наконец, возможность счастливого приобретения. Пришлось занять и переплатить.
    Крутил он, вертел свое приобретение, час или около того у зеркала вертелся. Повезло. Нужно выгулять, показать товар лицом, чтобы поняли что к чему, Юрка тоже не лыком шит.
   Собрался и побежал. Переживает, волнуется. Совсем голову потерял от радости. Сначала к Валерке Королеву, потом к Сашке Дунаеву, дальше как карта ляжет. И бегом. Про солидность и степенность только у Валеркиного дома вспомнил. Отдышался, приосанился: ну, с богом. Пусть хоть обзавидуется.
    Зашел к дружку, разделся, шапку не снимает. Валерка, паразит, ноль внимания. Юрка и так крутится и эдак - тот ему про какую-то невесту талдычит. Какая к черту невеста, когда тебе лучший друг шапку пыжиковую демонстрирует? Ну, точно, идиот. Жених, хренов. Тут такое... а он...
— Ты чего в шапке толчешься, у меня натоплено? Снимай.
    Повертел Юрка приобретение, сник и засунул на полку в раздевалке. Поговорили еще чуток: не интересно. В другое бы время может и ничего, а сейчас обидно. Попрощался и к Дунаеву побежал. Тому не до невесты - художник. От слова худо. Все раздетых девчонок рисует, а сам их ни разу не видел. Чудик. Зато не такой чокнутый как Валерка. Должен обновку оценить по достоинству.
    Приходит к Сашке, тот скорее новую картинку показывает, хвалится. Не до нее сейчас. А он как с цепи сорвался, на конкурс собирается свою мазню посылать. И расписывает что и почему именно так писал. Писатель, блин. Лучше бы шапку оценил. Конкурс!
    Тут телефон затрезвонил. Опять же у всех есть телефоны дома, только у Юрки нет. Санька поднял трубку, Валерка на проводе. Перекинулись парой словечек. Дружок просит на обратном пути к нему заскочить. Дело, мол, есть. Надо, значит надо. Чего не зайти, тем более здесь больше ловить нечего. Сашкина башка не тем занята. Тоже не оценил. 
    Оделся он по быстрому, схватил шапку и айда. Больше ни к кому идти не хочется. Только к Валерке на минутку заскочить и домой.
    Пыжик голову греет. И не только ее, на душе, несмотря на неудачную демонстрацию, праздник. Ну их, ничего не понимают...
    Валерка открывает дверь, улыбается, у виска крутит.
— Совсем, брат, у тебя крышу снесло. Обиделся что ли или разволновался? Обновку-то свою у меня забыл, голова садовая.
— Какую,  нафиг, обновку? Вот она.
— Эта Сашкина. Он уже звонил. Странный, говорит, Юрка сегодня. Шапку спер. Твоя вон, на полке лежит, куда положил.
    Юрка посмотрел на пыжика, потом на другого и носом зашмыгал.
    Пришлось обратно к Саньке идти, извиняться. Теперь и у того пыжик, и у Юрки. Весь праздник испортил.