Корова стояла на берегу реки и бездушно жевала жвачку, перемалывая её уже прямо во рту, почти не моргая своими длинными, закручивающимися кверху, кучерявыми ресницами.
Периодически она поднимала глаза, чуть выше уровня того луга, на котором паслась, и глядела в небеса, и ничему не удивляясь, снова опускала морду вниз, к самой земле, где росла сочная зелёная трава, и быстро-быстро отщипывала её, стараясь успеть наесться, пока она не стала сначала жухлой, а потом и вовсе не превратилась в шуршащую солому.
Корову абсолютно ничего не волновало в этой жизни, кроме той травы и себя самой, своего желудочно-кишечного тракта, и вымени, в котором периодически, когда больше, когда меньше, скапливалась белого цвета жидкость, которую люди называли молоком и от которого её, рогатую скотину освобождали, давая ей облегчение и возможность снова пастись, и пастись, и пастись и жевать, и жевать, и жевать, чтобы больше ничего не заботило корову, занятую только самой собой.
И потому, она была совершенно тупая, эта парнокопытная скотинка. Вроде, у неё и были даже какие-то интересы в этой жизни, но она проявляла к ним любопытство исключительно со своей точки зрения, рассматривая одну и ту же проблему с одного и того же ракурса, или даже все проблемы этого мира в целом оценивала со своей коровьей колокольни.
Казалось, что, будучи когда-то малым телёнком, ещё без рогов и без вымени, что когда она выросла и обзавелась всеми сопутствующими её возрасту аксессуарами, которыми гордо теперь размахивала, что нижними, что верхними, она так и оставалась тем телёнком, на которого просто не досуг было обижаться. То есть это был такой огроменный бычок, но с мозгами, того маленького телка, если был он от рождения мальчиком.
И окружающие так и реагировали на него или на неё. Зная, что эта скотинка давно уже взрослая, и говоря по-взрослому, и рассуждая на темы, соответствующие её не малым уже годам, а потом она вдруг делала удивлённые глаза, наполненные бархатом и карим цветом, пожимала своими костлявыми плечами, обтянутыми буроватой кожей, и заявляла, что не заметила того, что сказал ей кто-то другой, имея её за взрослую особь, или вообще, просто не знала, эта скотинка, что же ей ответить и потому просто тупо молчала, потому что была всё же совсем тупой, с недоразвитыми обоим полушариями, способная только на то, чтобы в полной мере, вести себя, как повзрослевший бык или корова.
А на самом деле, была эта корова с огромным выменем и такими же огромными витыми рогами, банально равнодушной ко всему, кроме той зелёной и сочной травы, что она сама же и топтала своими коровьими копытами, раздвоенными на концах, и не хотела замечать ни остального стада, ни членов этого стада, которые поначалу, принимали её за равноправного члена их сообщества, видя, как она выросла и повзрослела внешне, но, не зная того, что ей, этой корове на всё наплевать. Просто была эта корова ещё и банально бездушна.
И даже, когда она иногда поглядывала наверх, в то голубое и бесконечное пространство, называемое небом, даже тогда, она пыталась там рассмотреть только свою туповатую, как оказалось не только с виду, морду, и хотела найти среди белых облаков траву зелёного цвета, а не жухлую и жёлто-коричневую, потому что заботы о своём жкт её не отпускали ни на минуту.
Она, рассуждая иногда на взрослые темы, просто неспособна была увидеть, что-то ещё в этой взрослой жизни, и потому, ей очень часто не было, что ответить тому, кто общался с ней, принимая её за своего, за того члена их стада, в которое она втиснулась своими витыми рогами и решила занять ведущую позицию в нём, сделав выражение своей морды, очень умным, чтобы уже никто не сомневался, почему она не видит, не слышит, не замечает и не отвечает, ввиду присутствующего в ней, в первую очередь, жуткого равнодушия ко всем и ко всему, кроме самой себя - бурой или пятнистой коровы с рогами и выменем, не замечая сквозь эту свою беспечность и бездушность отношение окружающих к ней самой, которые однажды, сочли её всё же за полоумную, настолько она была в себе и о себе, так и оставшись навсегда той коровой или быком, когда другие давно стали людьми, пусть и были из того же стада, но они выросли и не захотели больше равнодушно, будто простая скотина, взирать на этот мир, который полнится разнообразием, а не ограничивается тем лугом с речкой и травой на нём и ею, пасущейся на этом лугу коровой, обеспокоенной только своими личными проблемами и своим жкт.
20.04.2018 г.
Марина Леванте