Отец Кирилл был рукоположен в иереи чуть больше года назад. За это время храм, куда он был направлен на окормление паствы, преобразился. Отстроена колокольня, само здание церкви обнесли металлической ажурной оградой, налог в епархию платился в срок. Умел молодой батюшка договариваться с «нужными» людьми. Да и службу церковную знал, ибо всё чаще приходилось служить. Настоятель храма отец Александр хворый совсем стал, девятый десяток разменял. Голос слабенький, не то, что у тридцатилетнего отца Кирилла. Как возопиет «Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа…» пламя свечей начинает трепетать как крылья мотыльков.
С отцом Александром у них негласный уговор по требам . Кирилл их совершает «нужным» людям, которые храму помочь могут, а старик всем остальным, коих в приходе большинство. Но работы у отца Кирилла не в пример больше; тут и венчание, освящение недвижимости и автотранспорта, крещение младенцев. А пожилому батюшке всё больше соборование лежачих больных, исповедь и причащение на дому немощных пенсионеров.
Стоял самый разгар Великого Поста. Весна уж вовсю гонит зиму прочь. Морозы отошли, и погоды вторую неделю стояли солнечные. Отцу Кириллу звонили с утра из епархии, сам владыка просил приехать по какому-то важному делу.
Вот и спешит батюшка к своему «рено» после Литургии.
- Батюшка Кирилл! Батюшка Кирилл!
Священник недовольно обернулся. Пожилая прихожанка, имя её он запамятовал, спешила к нему, что из-за преклонного возраста давалось ей с трудом.
- Батюшка, Фотинья помирает, хочет причаститься!
84-летнюю Фотинью отец Кирилл знал. Да и кто ж её не знает? Была она прихожанкой ещё с безбожных коммунистических времён.
- К отцу Александру идите!
- Да отец Александр болеет! Сегодня даже на службе не был.
- У нас, если вы не знаете, больничных листов не дают. А мне в райцентр надо, сам владыка вызывает.
Отец Кирилл по-мальчишечьи прыгнул в свой автомобиль, который через несколько секунд скрылся из глаз, оставив лишь лёгкое газовое облачко.
- Ишь ты, сам владыка вызывает! – уважительно вымолвила старушка.
Отец Александр жил совсем рядом с храмом в крохотном деревянном домике. Ещё лет десять назад дом этот дышал, как говорится, на ладан, но местные умельцы из прихожан подправили, подкрасили, даже воду провели. Настоятель по его же словам зажил, как у Христа за пазухой.
А в этот погожий весенний день мучился батюшка болями в ногах. Боли были такие, что со своего лежака, встать и добраться до афедрона, как по-гречески отец Александр называл туалет, было подобно покорению Эвереста.
Ещё в окно увидел батюшка свою прихожанку. Кряхтя, поднялся и сел на кровати.
- Заходи, Наталья! – крикнул в форточку.
- Тяжко вам, батюшка? – войдя, робко спросила старая женщина.
- А чего это мне, старому грешнику, должно быть не тяжко? Случилось что?
Раньше Наталья искренне возмущалась, когда отец Александр жаловался не на телесные недуги, а на грехи свои. Потом привыкла.
- Фотинья помирает! – всхлипнула она.
- Надо за Святыми Дарами в храм идти.
Отец Александр, кряхтя, стал подниматься.
- Может, я алтарнику Сергию скажу, чтобы принёс?
- Он по малоопытности забудет чего-нибудь. Самому идти надо.
Метров пятьдесят до церкви, да сто метров до дома Фотиньи отец Александр с Натальей шли минут сорок. Батюшке кричать хотелось, но Иисусова молитва помогала, отвлекала от жуткой боли.
Умирающая, нарядно одетая, лежала на своей постели. Наталья принесла к кровати табурет, усадила священника. Сама ушла на кухню.
Старушка рассказала священнику о своих грехах, потом хитро улыбаясь, говорит:
- Батюшка, не откажи в последней просьбе.
- В последней просьбе отказывать – грех, - согласился отец Александр.
- Мне мой внучатый племянник из Святой земли маслице привёз. Вон оно за Казанской иконой уже вторую неделю тебя дожидается. Обещай, что мазать ноги будешь три раза в день?
- Обещаю.
- Ну, вот и славно, - сложила руки на груди Фотинья. – А мне на днях сон вещий был, что помру я на Рождество пресвятой Богородицы. То есть через двадцать три недели. Это значит, что двадцать три раза мне ещё можно причащаться.
- Что, и год тебе во сне назначили? – улыбнулся священник, доставая из сумки Святые Дары.
После Причастия Фотинья задумчиво посмотрела в потолок.
- Ох, я дура старая! – запричитала она.
- Что случилось-то? – спросил отец Александр, собравшийся уходить.
Ногам стало легче, как всегда бывало после молебна.
- Ошиблась. Не на Рождество Богородицы помирать мне предстоит, а на вход Господень в Иерусалим.
- Так это ж завтра!
Старушка кивнула, а глаза её лучились улыбкой, будто не о смерти шёл разговор, а о встрече с кем-то дорогим и любимым.
Священник вышел задумчивый. Уж больно взгляд был у Фотиньи неземной. «Не иначе, как преставится к завтрашнему», - думал он.
А на следующее утро отцу Александру сообщили две новости: Фотинья отошла ко Господу, а отец Кирилл попал в аварию, и без сознания доставлен в больницу. Батюшка и про больные ноги забыл, к тому же после маслица, которым ему перед смертью просила пользоваться Фотинья, ноги, если болели, то самую малость.
Не успел он отпеть усопшую, как прибежал церковный староста.
- Отец Кирилл в себя пришёл, - с порога крикнул он. – Вас, отец Александр, зовёт, исповедаться хочет.
Сели со старостой в машину и поехали в больницу.
Отца Кирилла уже перевели из реанимации в палату. На лбу у молодого священника виднелась большая гематома, по простому говоря, шишка. Врач говорил про сотрясение мозга второй степени, при котором больному прописан постельный режим.
Увидев отца Александра, молодой человек сел на кровати и с ходу озадачил вопросом.
- Прихожанка наша, Фотинья – померла?
Удивлённый отец Александр только кивнул.
- Покаяться хочу в грехе.
Отец Кирилл приблизил к нему бледное лицо.
- Я, батюшка, Фотинье отказал в последнем Причастии. Меня владыка вызвал, я её к вам направил, хотя знал, что ногами страдаете.
- Да что ты, мне не в тягость, - начал, было, старик.
- Позвольте мне всё рассказать!
На бледном лице молодого священника горели глаза.
- Авария эта странная. Шоссе ровное, пустое. И вдруг меня заносит в кювет. Честно говоря, уж и не помню, сколько раз перевернулся. Душа из меня вон! Всё, как в книгах, видел тоннель, ангела. И вдруг Фотинья эта является, смотрит на меня с состраданием: - Что ж ты, батюшка не пришёл ко мне? А я тебе маслица из Святой земли приготовила. Потом был голос с Небес «не готов», и ангел сказал мне, мол, прекрати суету кормить, о нетленном больше думай.
С ангелом, конечно, не поспоришь, думал старый батюшка, но и о хлебе насущном тоже должен кто-то печься. А уж у отца Кирилла это хорошо получается.
Подумал и испугался за греховные мысли. Спасение души – главня цель христианина.
Возложил епитрахиль на голову болящего:
- Господь и Бог наш, Иисус Христос, благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит ти чадо…
А причастив отца Кирилла, старый священник достал из кармана иерусалимское масло и помазал болящему шишку на лбу.
Через две недели молодого батюшку выписали из больницы. А ещё через два дня у отца Кирилла с отцом Александром состоялся разговор. Служба уже закончилась и свидетелем тому разговору была лишь сидевшая в церковной лавке Наталья.
- Не по-божески, батюшка Александр, брать деньги за требы! – горячо начал молодой священник. – Можете ли вы представить, чтобы Иоанн Креститель взял с Господа нашего хоть одну лепту за Крещение?
Конечно, такого представить себе отец Александр не мог. Но ведь надо платить бухгалтеру, покупать свечи, муку для просфор.
- Пойми ты, не плату мы требуем, но милостыни просим. Кто-то и жертвует. С ножом к горлу ни к кому не приступаем, - увещевал он.
- Духу стяжательства и сребролюбия, - горячился отец Кирилл, - не место в стенах Божьего храма!
- А духу жертвенности – место? – тихо спросил старый священник
Но раскрасневшийся от праведного негодования отец Кирилл махнул рукой на настоятеля и направился к выходу из храма. Когда он скрылся в сенях, настоятель с Натальей услышали грохот и крик молодого батюшки. Бросившись в сени, узрели его сидящим на полу, и потирающим лоб. Дело в том, что отец Кирилл ростом был под два метра, и, выходя их храма, всегда нагибался, чтобы не задеть головой дверной косяк. Но разгорячённый спором забыл это сделать. На том же самом месте, что и после аварии набухла большая шишка.
- Господи Ты, Боже мой! – запричитала Наталья. – Отец Александр, у вас маслице, что Фотинья дала, с собой?
Настоятель уже доставал флакон с иерусалимским маслом.
На следующий день, когда отец Кирилл явился в храм, шишки на его лбу уж и след простыл.
- Простите меня Христа ради! – упал он на колени перед настоятелем. – Не прав я был!
- Бог нас всех простит! – обнял его старик. – Да и как же ты не прав-то? Ведь как хорошо сказал: - Духу стяжательства и сребролюбия не место в стенах Божьего храма!
А Наталья, сидевшая за прилавком, думала про себя: - «Ай да маслице! Не иначе, как чудодейственное!».