День первый
Ты все та же, каждая черточка, каждый изгиб, движение пальцев, дрожание ресниц. Твой день, мой день, наши дни. Пройдешь в легком халатике мимо меня, коснешься волосами и быстро в душ. Выйдешь, свежая, пахнущая спелой пшеницей и морем, подойдешь к окну и обязательно будешь ворчать, поправляя занавеску:
- Ну почему ты опять не вызвал ремонтную бригаду, пора уже починить этот чертов процессор погоды.
А знаешь, мне плевать на процессор погоды, мне плевать, что за окном в саду все время поздняя осень. Но мне нравится осень, она идеально подходит ко всему, что нам придется пережить. А еще, осень - возможность остановить момент, отпечатать его на всех носителях, вылепить из глины и убрать в шкаф, под замок. И потом, у меня были дела поважнее. Ты о них не знаешь и не узнаешь никогда.
Ты ворчишь, а я любуюсь тобой, твоей энергией, которую ты не боишься расплескать, твоей искренностью, красотой. Любуюсь тобой.
Порой, я думаю, а может и правда стоит починить этот процессор, может быть это способ изменить ситуацию, вывести ее из под контроля?
Не знаю, не уверен.
День второй.
Ты сама готовишь обед, потому как терпеть не можешь автоповара, щебечешь о моде, разглядывая новостные голограммы и удивляешься, как много всего пропустила, оказывается, такое сейчас не носят. Тут же срываешься в гардеробную и кричишь:
-Дожили, мне совершенно нечего надеть, срочно нужно заказать новую одежду.
Я соглашаюсь и мы садимся выбирать платья, костюмы, брюки, юбки. Это, это и это. Отличный материал, прекрасный крой. Да, тебе непременно все это пойдет. В этом, ты будешь выглядеть как настоящая леди, а в этом, как озорная девчонка панк из 20 века. Деньги улетают со счета, а в ответ летят посылки с яркой одеждой, упакованной в самоутилизирующуюся пленку. Одежда, которую тебе не носить никогда.
Ты довольная плюхаешься на диван, я сажусь рядом, обнимаю тебя, пытаюсь уткнуться в шею губами. Ты отстраняешься, говоришь не сейчас. Ночью. Закажем вина, зажжем свечи и устроим вечеринку для двоих.
Я знаю, что ничего не будет, ты уснешь рано, я накрою тебя одеялом и останусь сидеть у окна.
А потом я лягу рядом, обнимая тебя, прижимаясь и вылавливая твое сонное дыхание. Этой ночью я так и не усну.
День третий
Это мог бы быть самый счастливый день из всех, что нам суждено пробыть вместе. В саду яркими красками играет май, процессор погоды не желающий работать в автомате, в ручном режиме отлично справляется со своими функциями. Мы сидим на траве среди свежей зелени и предаемся воспоминаниям. В какой-то момент я начинаю забывать о будущем и мне кажется, что эта идиллия не отпустит нас никогда. Эта трава, это солнце, спелые фрукты, кусочки острого сыра и терпкое сухое вино застилают собой память, замещают, стирают и обесценивают.
Лишь иногда острой болью неизбежности колет где – то внутри, жжет огнем, морозит диким холодом . Я гоню прочь, иссекаю язву, еще не время, еще светло, еще не наступил закат.
Вечером ты впервые жалуешься на острую боль в животе.
День четвертый
Утром ты выглядишь озабоченной и усталой. Молчишь. Пытаешься скрыть от меня, то, что я и так знаю. Тебе становится хуже, громкое тяжелое дыхание выдает твое состояние, ты вскакиваешь и идешь в туалет, тебя рвет, долго, мучительно. Сидишь на полу обессиленная, осунувшаяся, бледная, как полотно. Я поднимаю тебя и веду в спальню. Ты пытаешься шутить и говоришь, что вчерашняя плесень на сыре была неправильной. Я успокаиваю. Ты ложишься на кровать, ненадолго замолкаешь, а потом вскрикиваешь от боли. Тебя выгибает пополам, рвать уже нечем, лишь яростные позывы тела в попытки избавиться от черной убийственной слизи, пожирающей тебя изнутри. Ты встаешь, идешь в медицинский отсек, гонишь меня прочь, ложишься на кушетку и запускаешь программу. Робот, всем своим бездушным естеством, проводит диагностику.
Я сижу у двери и ловлю слезы, скатывающиеся по щекам.
А потом ты выходишь из отсека, молча. Стараешься держать себя в руках, ты отлично держишься для человека, которому осталось жить два дня.
День пятый
Сегодня ты скажешь мне об этом, спокойно, без истерик. Просто скажешь, что твое время закончилось, а болезнь, сидевшая у тебя внутри, практически уничтожила твой организм. Отвернешься от меня, кинув взгляд на вечную осень за окном и добавишь, что тебе осталось жить всего несколько часов.
Я буду врать тебе – это все глупости, нынешний уровень медицины способен воскрешать мертвых и лечить самую жуткую онкологию.
Слишком поздно.
Слишком.
Мы оба знаем это. Правда, ты узнала об этом только сегодня, а я…
Ты всегда была противницей сохранения собственного биоматериала:
-Что суждено, то суждено - это были твои слова и ты ревностно следила за исполнением собственных догм.
Я пытался взять его тайком, всякий раз ты ловила меня за этим преступлением, отчитывала как нашкодившего котенка. Устраивала сцены, но не позволяла микрочастичке своего тела быть убранной в баночку с указанием пола, возраста, имени, коэффициента интеллекта и кучи медицинских показателей. Ты лишала меня надежды. Я не в обиде. Так бывает, это жизнь.
По иронии судьбы мне все же удалось взять частичку тебя за шесть дней до твоей смерти. Тогда я не знал, что ты обречена. Теперь знаю, я ни о чем не жалею, ни на что не надеюсь, я благодарен тому, что у меня теперь есть эти шесть дней.
День шестой
Сегодня ты уже не встанешь, твой взгляд потускнеет, пересохшие губы будут шептать бессмыслицу, лишь иногда возвращаясь словами в безысходное настоящее. Я буду рядом, как сотни раз до этого. Я буду гладить тебя по голове, приносить воду, сидеть рядом и говорить о тебе, о нас, о будущем. Я приму твое безумие и твою агонию, как должное. Но не смогу отпустить .
Всякий раз мне кажется, что я должен, но я не могу.
За пять минут до конца, твое сознание прояснится, твои глаза , исполненные печали и боли, вернутся, они по-прежнему глубоки и красивы, твои черты благородны и милы.
Ты возьмешь меня за руку, улыбнешься и скажешь:
- Я тебя люблю, прости, что так получилось. Прощай.
Потом ты выдохнешь воздух и замрешь, тихо уходя прочь.
Все кончится. Как множество раз до этого.
День седьмой
В подвале моего дома работает биологический 3D принтер. Он только включился, начав свое безудержное веселье. По его тонким нейронным нитям течет будущая жизнь. Кусочек твоего биоматериала лежит в его электронном чреве. Через несколько месяцев принтер закончит свою работу и объект под номером 58, ах нет, уже 59 будет переведен в реабилитационную палату. Увы, у объекта будет диагностирована скоротечная форма рака, в результате которой смерть наступит через шесть суток.
День первый
Ты все та же, каждая черточка, каждый изгиб, движение пальцев, дрожание ресниц. Твой день, мой день, наши дни…