Глава 9. Мысли грустного персонажа
- Авторы. Помнишь, все смеялись со странных книг?
- И сейчас есть! По-прежнему пишут.
- Не сомневаюсь, будут и дальше!
- Наверное.
Эталь улыбнулась. Этот разговор показался ей немного неловким, не от того, что под общими фразами она имела кого-то конкретного, а просто потому, что не слишком любила книги. Как и всё, связанное с ними, ей было скучно, пусть даже и интересно узнать.
- Конечно, будут… - вновь повторила она. Но как это связано с нами?
- То, что происходит вокруг – странно, но всё же в порядке вещей. Я про то, что это – не фантастика с инопланетными захватчиками или новыми расами, а всего лишь погода или стечение обстоятельств. Удивительный истории, которыми делятся люди. Ты же слышала, что они говорят?
- Однажды… - Эталь рассказала про девушку-гота. – Мне тоже показалось это волшебным.
- Зима среди лета, нефтяной смерч – это всё вмешательство каких-то сил.
- Каких?
- О, если бы я только знала! Но знаю я мало, прости. Лишь то, что началось всё со смерча.
- Тогда ещё была модна про него книжка.
- Написанная подростком? Нет, таким не интересуюсь. Не то.
- Помню, мы ещё удивлялись, что он написал её за один день… И что всё было слишком похоже…
- Нет, говорю же, не то! – чуть не закричала Люба. Её лицо напряглось. Сама она явно нервничала. – Это не то, это просто подростки! Они не писатели.
- Что и ясно.
- Я говорю про настоящих.
- Которых сейчас уже нет!
Эталь замялась.
- Молчи! Есть всегда. Были и будут. Просто их мало.
- Остальные все – подражатели?
- Среди подростков, мечтающих писать, и тех кто, возможно, сможет в будущем написать что-то по-настоящему стоящее, есть те, кто просто так убивают время уже сейчас, а также среди них всех прекрасно прячутся те, кто истинно владеет пером. Их немного. Но они есть. Возможно, неизвестные и непонятные. Чему даже не удивлюсь. Но таланты всегда рождались. И будут.
- Что же ты предлагаешь?
- Я… боюсь своих слов, если честно… - Люба сделала паузу. Подруга кивнула. Перевела взгляд в сторону.
- По твоему лицу видно… Вся бледная… Говори.
- Книги играют огромное значение. Они влияют на жизнь. Не все хорошо, какие-то плохо. Возможно, что некоторые авторы решили воспользоваться…
- Но чем?
Люба качнула головой.
- Наверно, это всё же мне кажется. Но не думаешь ли ты, что все эти странные события – ожившая фантазия, чья-то книга? Книги… Сейчас каждый может написать. Потом выложить. Написанное нельзя убить. Придуманное живёт в каком-то тонком мире и влияет на нас. Воплощается… Это я хотела сказать тебе. Веришь мне или не можешь?
- Не знаю… Нужно время, чтобы принять и осмыслить.
- Я знала про этот ответ! И сама сказала бы так же.
Притихший попугай подал голос и стал что-то тихонечко петь.
- Я сейчас, - тотчас подобрала слова Эталь, - как та птичка. Надо прийти в себя. Свыкнуться. А потом, так и быть, измениться. Этим она снова намекала на красные щёчки, каждый раз смотрела во все глаза. Ей не верилось, что это – все та же птичка.
Люба и сама смотрела на питомца иначе. Ей нравились его изменения: красные пёрышки придавали больше света и делали окрас очень ярким. К тому же птичка теперь не была столь пугливой, училась говорить и ломаным голоском уже могла произвести несколько слов, стала больше петь и даже, как показалось, немного изменила тембр.
Все эти характеристики наталкивала Эталь на мысль: «Предыдущая умерла или улетела. А Любка решила соврать…» Настолько резким было это преображение. В смерть верилось куда охотнее. «Тем более, попугаи не живут долго, хоть и должны, мои не протянули и года. Иной раз могут разбиться, просто врезавшись в стену, иной раз не проснуться от ночи…»
Девушки остались при своём мнении. Люба не убедила Эталь, а Эталь по-прежнему продолжила сомневаться. Она искала ответы на те вопросы, что было сложно объяснить. Иногда находила.
- Но все они – лишь иллюзия! – сухо заключала Любовь. – Правду тебе я сказала.
- Так и не объяснив, как это возможно. И, погоди, сперва ты говорила, что думаешь, а теперь…
- Уверена. Проанализировав всё, поняла, что это – ответ. Это правда. Поверь мне Эталь. Как ещё доказать?..
На эту фразу девушка обычно всегда отвечала одними и теми же словами:
- Напиши, что угодно, и докажи, что слова сбываются!
- И что же ты хочешь? – холодный голос. Недовольство. Обида. Печаль.
- Любое, абсолютно любое!
И вечером начинался дождь, а после появлялось две радуги…
- Не поверишь, такая погода!
- Ужасная? – слышался язвительный голос Любы. Через трубку не было видно её лица: красных щёк и дрожащих рук, а также золотого пера, что лежало тотчас на столе.
- Не ужасная, но плохая. А ещё необычная.
Не было видно и Эталь, её удивления, настоящего страха. Девушка с розовыми волосами списывала всё на природу. Или хотела списать. Ещё не так давно она верила в сказку и хотела жить в ней, но принять не могла до сих пор и потому игнорировала даже самое понятное и однозначное. Она не могла измениться и просто так впустить в себя целый мир. А Люба смогла. Она приняла. И стала такой, очень странной.
***
Люба поинтересовалась как-то:
- Что скажешь?
Девушка с розовыми волосами вздрогнула, улыбнулась, повернула голову к говорящей.
- Сказать о чём?
- Просто. Что у тебя сейчас на уме, в мыслях?
Сказала так, будто хотела этим выяснить что-то, отыскать правду, намекала на это, ждала, а Эталь не понимала.
- Говори же яснее. Не понимаю тебя.
Холодная улыбка сменилась обычным выражением. Эмоции покинули лицо. Белые волосы мелькнули вдали. Люба куда-то ушла.
Так и не ясно осталось, что она хотела сказать? И только она сама знала, что речь, разумеется, шла о книге. И ей было обидно, что то, что так интересовало её, не вызывало никаких эмоций у подруги. Почему вообще так происходит, и можно ли повлиять на интересы других? Изменить их, подчинить своей воле? Направить…
«Подруга! Тебе лишь бы взять, сказать и забыть. Ты слишком ветрена и никогда не держишь своих обещаний! Не понимаешь, что этим можешь причинить кому-то боль? Мне уже причина. И если так будет дальше, я просто уйду. Мы не встретимся.
Сказала бы: «Я забыла», тем более, что я знаю, так всё и есть. Ты бросила свой розовый рюкзачок, сплошь усеянный разными брелоками, на пол, и книга осталась там. Я вижу её и рюкзак, хоть и не была у тебя. Не была у тебя дома, но при этом вижу и знаю. Я знаю про тебя почти всё…»
***
Белое платье испачкалось. Кружева посерели, местами оборвались, моль прогрызла одну небольшую дырку на рюше, а другую прогрыз попугай. Девушка ни при каких обстоятельствах не меняла своего наряда. Всегда выглядела грустной, смотрела под ноги – на свои серые башмачки. Она не одевалась тепло зимой, но летом часто закрывала лицо под шляпой, точно боясь, что кто-то увидит её, точно не хотела остаться кем-то увиденной, или как если бы мёрзла.
Молча бродила Любовь по улицам, белой тенью бросаясь в глаза прохожих. Она на мгновение застывала пред ними, а после стремительно исчезала. Присутствовала на разных праздниках, но никогда не смеялась, не понимала юмора и не шутила сама. Была в курсе всех выставок, ярмарок и распродаж, но никогда ничего не покупала. Даже когда ей нравилось. Эта была традиция. И редко кто смог её нарушить. Очень редко…
- Девушка! Да, вы! Подождите!
Парень, который стоял позади, схватил её за руку, встретил негодующий взгляд.
- Вы так… красивы…
В этом он не соврал. Белые локоны свисали почти до пояса. Жемчужная нитка украшала шею. Летящие одежды идеально подчеркивали фигуру.
- Ну, что вам?
- Вы прошли мимо и бросили взгляд в нашу витрину? Вы заметили для себя что-то стоящее? – говорил так, будто спрашивал и в итоге вынудил ответить: «Да!»
- Так чего же вы ждёте? Вы можете примерить платье. А если не подойдёт…
Из-за ширмы выскочила девушка. Так же продавщица. Милая. Румяная. Немного полная. Имя на бейджике – Кэт.
- У нас найдутся размеры и для вас, не сомневайтесь!
- Предпочитаете белый цвет?
- Да. – процедили сквозь зубы Люба. Она не знала, как отвязаться от этих людей и лихорадочно водила глазами.
- Мне… надо идти… - резко выпалила она, а потом увидела принесённый товар и замерла.
- Простите, белого не нашли! У нас есть только красные платья!
Кэт виновато улыбнулась.
«Ещё бы у них было на всех!»
- Я уверена, что оно подойдёт вам! Примерьте…
Заставила зайти внутрь.
- Покупать я его не буду.
- Как желаете… Просто примерьте. Надеемся, вам понравится.
Хрупкий силуэт и белые волосы скрылись за ширмой. Продавцы замерли, ожидая увидеть красавицу в длинном багровом платье.
- Что-то долго она. Может, надо помочь?
Кэт заглянула за ширму.
- А где она?..
Помещение с единственным входом было пусто. Четыре стены – каменная непроходимая преграда.
- Я не видела, чтобы она вышла, а ты?..
Блондинка сумела «вырваться» и уже находилась дома. Сидела и пыталась успокоить дыхание. Безмолвно смотрела на платье, которое по сути, украла у тех навязчивых продавцов. Брошенное, оно лежало на стуле, так и не одеванное, возможно, не подходящее.
- И кому оно нужно… теперь? – сорвалось с губ. - Можно было не брать… Они вынудили… Всё они! Во всём виноваты лишь люди! Всегда! Они портили мне всё… с рождения…. Вряд ли найдётся случай, чтобы его одеть.
***
Тонкий почерк расчерчивал листы, волны слов плавали на них, как на холсте. Маленькие завитушки говорили об обиде, буквы – об одиночестве; кляксы периодически так же оставляли свой след, иногда смешиваясь со слезами, после они высыхали, коробили собою листы.
Бледная рука. Несчастные глаза. Боль в душе, ужасное настроение. Люба была права на счёт авторов. И того, что оживают истории. Они правда это могли. Не все. Но были такие личности. Они, возможно, могущие стать великими, но, увы, обречённые на бесславие. Она в тайне жаждала разыскать кого-то из них, пыталась, потому и ходила гулять так часто одна, она высматривала лица в толпе, надеясь, что Великий Автор выдаст себя… Но как?
В течение последнего месяца не произошло ничего странного. А после пришла и ушла зима. Началась и кончилась весна. Затем лето, осень. Кончился и весь год. Любе показалось, что, наверно, она ошиблась, и она поверила в это, забыла тяжёлые думы, надеясь, забыть насовсем.