Пионерские радости или метрику, пожалуйста

Ян Подорожный
Фото из архива автора.

             С некоторым умилением разглядываю фото, на котором изображён в четырнадцатилетнем возрасте. Возвышаюсь над всей пионерской братией, как чертополох над полем пшеницы. И никаких проблем, как казалось всем нам в те времена. Покушать посытнее и пошкодничать. Вот и все проблемы.

             В несытые послевоенные годы мама решила несколько подправить моё здоровье. И, правдами и неправдами,  раздобыла путёвку в пионерский лагерь под Киевом. Уже запамятовал: то ли в Буче, то ли в Ворзеле. Мне исполнилось  четырнадцать с хвостиком. Но до пятнадцати лет я имел право оздоравливаться в рядах юных пионеров.

            Правда, к тому времени уже больше года работал на мебельной фабрике. "Строил" предметы мягкой мебели и ладони приобрели жёсткость, а также некоторое сходство на ощупь  с корой дерева. Да и ростом вымахал за 180 сантиметров. Тот ещё юный пионер.  С барабаном и горном в губах. Дуй, стучи и маршируй по плацу на утренней линейке.

          Постепенно врос в лагерный режим, «завывал» в хоре нашего отряда, но вскоре был с треском изгнан из состава хористов. За хриплый голос и полное отсутствие слуха, разъяснил мне худрук. «Мешаешь, Подорожный, всем, - уточнил он в сердцах. Лучше найди другое занятие. На лагерном огороде поработай, что ли».

          Ага, нашёл дурачка на огород. Сам иди и ишачь. Я, к слову, уже тренькал в струны и пел во дворах или парадных, где мы собирались, блатные песни. Поэтому немало удивился такому решению. А хор горланил ура-патриотические песни, почему-то на морскую тематику. Но тогда многие были поведены на этой теме. Недавно закончилась война и, хорошо помню, моряки были в особом фаворе у населения. Особенно после фильма "Малахов курган". Там наш давали немцам дрозда...

          Однажды, в один из солнечных дней, не предвещавший ничего дурного, меня кликнули к начальству. Таинственным и не предвещавшим что-то хорошее голосом. А для хорошего к начальству не кличут. В предбаннике уже маялся толстый малый по имени Гена. Запомнилось имя. Кроме толщины, Гена был тем ещё дылдой. Возможно, и повыше меня.

         Я слегка труханул. Подумал, что вызывают на ковёр из-за моей очередной проделки. Наш пионервожатый (на фото он более молодой, а вот имени не помню) обожал дневной сон в...обуви. Почему? Загадка веков. И как-то раз, когда он в очередной раз прилёг на койку в ботинках, я привязал их шнурками за спинку кровати. И мы уселись на своих койках в ожидании.

         Проснувшись, наш руководитель попытался изменить положение ног. Мы напряглись. Он потянул сильнее. Но шнурки не подвели. И только после этого пионервожатый понял, что произошло. Однако никаких втыков и чтений морали не последовало. Привязали, а я отвяжу...

         Кто-то из начальства поинтересовался, как мы проникли в пионерлагерь. «Ребята, вы же старые с лица, здоровые и рослые. На вас же пахать можно или воду возить. Мы что-то неуверенно  промямли о своих детских годах, но шеф лагеря был непреклонным. «В Киев за метриками дуйте Сейчас как-раз полуторка туда погонит. Садитесь и без документов не возвращайтесь».

        Путешествие домой и обратный путь полностью забыл. Но метрика, которая, кстати, и сейчас со мной, была на руках. Довоенная, на плотной бумаге. Сколько ей уже лет! Бог мой!

        Свой срок я отбыл, набрал к радости мамы какой-то живой вес, приобрёл жизненный опыт, который вспоминаю с улыбкой. Грустной и радостной. Улетели года, растворились в прошлом. Спасибо им. Жаль, что быстро ускакали в забытье.

       Но вот Гену в пионерлагере я уже не встретил. Неужто начальство что-то о нём проведало?)

18.04.18.       Ян   Подорожный.