С этого дня так и повелось: Лиана то сама, то в сопровождении бабушки приходила к Гиви с Этери и оставалась у них до темна. Молчаливой тенью следовала она за Этери, ловя каждое её слово и пытаясь даже в чём-то помогать в домашних хлопотах: они вместе готовили, ходили за водой к роднику, наводили порядок. Да, девочка по-прежнему молчала, не издавала ни звука, но уже на второй день вдруг стала улыбаться – и это, как для Гиви, так и для его мамы, Натэллы, было равно чуть ли не чуду! Но у Женьки имелось на этот счёт своё мнение, и оно сильно расходилось с их взглядами на зарождающуюся дружбу между нею и Лианой, принципиально, если не кардинально. Ничего сверхъестественного в том, что девочка потянулась к тому, кто её понимает, не было! Именно понимания искал растерявшийся ребёнок, оказавшись один на один с миром взрослых, не умея находить своего места в нём. Понимания, а не жалости и снисхождения, и Женя знала это, как никто другой. Она прекрасно помнила и свою боль, и боль своих погибших брата с сестрой, которые так же, как Лиана, с младенчества не были обласканы материнским теплом. Помнила, как раздражали её сочувствующие взгляды сердобольных соседей, до гнева, почти до ненависти… Став взрослее, разобралась, конечно, что не все люди равнодушные и лицемерные сволочи, как считала долгое время, но произошло это далеко не сразу… А потому она не сюсюкалась с Лией, не приставала с советами по выходу из существующей проблемы, просто больше обычного говорила сама, приглашая ту отвечать подмаргиванием, взмахами рук, прикосновением и много ещё чем из того, что позволяло им прекрасно понимать друг друга и без слов! Но…
- Гиви, девочке восемь лет, а она не посещает школу и не учится дома – однажды высказала свою тревогу Женя – Что за жизнь её ждёт?
- Ух, ты, какая у меня умная будет жёнушка! – усмехнулся тот – Ты, что думаешь, мы ничего не пытались предпринять?
- Почему в твоём голосе прозвучала насмешка? Извини, но у меня вовсе не было желания уколоть… Ни в коем случае! Мог бы прямо сказать, что лезу не в своё дело… И хотя мне реально жаль девочку, впредь я не стану высказывать вам своих мыслей на её счёт, да и вообще… Однако считаю необходимым поставить тебя в известность: безмозглой не была и не буду! Имей это в виду. Неприемлемо? Ну, что же тут поделаешь? Единственно, что я могла бы тебе посоветовать: верни в дом отца! Но не пытайся сделать из меня покорный фон своей особы – не получится!
- Вот, с чего ты это взяла? И в мыслях не было! – отозвался Гиви – Что бы не говорили о манерах мужчин грузинской национальности, могу тебя уверить в том, что всё глубоко индивидуально, впрочем, как и в любом другом народе! Что же касаемо меня, то уверяю тебя, я противник любого насилия как физического, так и духовного, и никогда не стал бы строить семейное здание на отрицании равенства в отношениях между собой и своей избранницей. Но не стану отрицать того, что мне очень не понравились бы какие-то, особенно прилюдные, разборки, выяснения отношений как со мной, так и с мамой: для этого всегда можно выкроить время, будучи наедине. Но ты можешь рассчитывать на подобное отношение и к себе, даже в случаях крупных провалов и просчётов – любой из нас встанет стеной, защищая тебя от злословия окружающего мира. Грузины – народ, в общем-то, добродушный, но как не перемыть косточки соседу? И, как говорится, ничего личного…
- Понятно… Но, как мне кажется, подобно поступает любая семья…
- Не всегда, и далеко не каждая… Тут, как говорят, возможны варианты… Примеров тому множество, но, повторяю, это не наш случай!
- Ладно, пусть… Но при каких делах тут Лиана? Почему тебе так не понравилась моя озабоченность её дальнейшей судьбой?
- Да не это меня резануло, а то, что ты допустила наше к ней безразличие, ведь это далеко не так. Мы предпринимали много различных попыток как в выяснении того, что происходит с нею, почему она упорно молчит, оставаясь абсолютно здоровой, так и в налаживании контактов с ровесниками девочки. В сентябре прошлого года она вместе со всеми семилетками пошла в первый класс в местную школу…
- И что? – освободившись из кольца сжимавших её рук, спросила Женя.
- И жуткий кошмар, вот что… И дело не только в слезах и затравленном взгляде, бесконечных попытках сбежать и спрятаться. Гораздо серьёзнее звучит вердикт педагогического коллектива: ребёнок неадекватен, не обучаем в обычных условиях, а потому в перспективе лишь специнтернат… Ты представляешь нашу Лиану в спецучреждении для…
- Нет! – не смогла сдержать эмоций девушка – Она там погибнет… Скажи, а твоя мама… она сама не пробовала…
- Учить?
- Ну, да…
- Так она этим занимается постоянно! Но, во-первых, она не педагог. У неё самой лишь начальная школа, но кроме того, ты же должна понимать, что на ней весь дом… А, во-вторых, Лиана слишком упрямый человечек, её не так-то просто усадить за стол и заставить что-то делать против желания. А желания учиться у 80% детей в принципе отсутствует, и это у нормальных, а уж…
- Лиана – нормальная! – повысила голос Женя – Нормальная! И мне странно убеждать в этом именно тебя, прости…
- А мне странно твоё упорство в отрицании очевидного… Но ещё более удивителен сам факт возникшего между вами контакта, чуть ли не дружбы за такое короткое время.
- Ну, до дружбы пока далеко, однако мне приятно, что девочка потянулась к кому-то кроме вас. Конечно, это всего лишь мизерный шажок на тернистом пути доверия… Было бы здорово, если бы её заледеневшее сердечко начало оттаивать… Пусть бы с меня началось её возвращение в мир контактов, общения, уверенности в самой себе, поскольку от всего происходящего страдает прежде всех остальных сама Лиана, не так ли?
- Совершенно верно… А потому у меня есть к тебе просьба не отталкивать её!
- Ты, что, с ума сошёл? С чего бы вдруг я стала это делать? Ну, ты сказанул… Да я просто счастлива буду помочь ей…
- Ладно-ладно, прости… Просто мне подумалось, что у тебя могли бы быть ко мне претензии ещё и на этот счёт…
- Ну, например?
- Этери… Ты сама всё прекрасно понимаешь…
- Мало ли что я понимаю! – улыбнулась та – Но даже если… Лиана-то при каких делах? Не буду скрывать, мне не очень нравится ситуация, в которую я угодила благодаря именно тебе. Надеюсь, что достойна более лучшей участи.
- Тебе так ненавистно моё общество и перспектива стать женой простого пастуха? Я правильно понял?
- Балда… Ой, ну почему вы мужики настолько слепы и самоуверенны? Может быть, моё признание несколько преждевременно, но всё же я скажу тебе то, чего ты от меня вовсе не ждёшь… Во всяком случае, сейчас… Так вот, мне совсем не противно твоё общество, но… Если бы ты обычным путём попросил моей руки у отца, то я скорее всего бы отказала… Нет, не перебивай меня, пожалуйста! – вскинула она руку, заметив, как он дёрнулся с возражением – Да, отказала бы, но вовсе не потому, что ты пастух, а потому, что не собиралась вообще выходить замуж в Грузии. Но, что случилось, то случилось. Однако должна констатировать, что могло бы быть и гораздо хуже…
- То есть, сейчас ты согласна?
- С чем?
- Не с чем, а стать моей женой?
- Ну… Гиви, я что-то не помню чтобы ты мне делал предложение… И знаешь ещё что? Подумай хорошенько, прежде тем, как решишься на этот шаг: точно ли ты сам хочешь этого? Должна предупредить: я никогда не стану безропотной домашней хозяйкой, растрачивающей собственную жизнь в поддержании безупречного образа собственного мужа, даже такого обалденного красавца, как ты! Я признаю отношения на-равных, в пределах разумного, конечно. Никаких походов налево...
Возразить или согласиться Гиви не предоставилось возможным: пришла Лиана с его мамой.