Спичрайтинг— это английское слово, которое обозначает подготовку и написание текстов для устных выступлений перед аудиторией.
Задача спичрайтера - подготовить текст, максимально интересный для аудитории, и соответствующий личности выступающего и его манере говорить.
У нас в стране этот термин стал применяться лет двадцать тому назад. А выполняли, как правило, эти функции помощники, или референты руководителя.
Лет в 45 я получил приглашение на работу в Министерство торговли Республики, на должность помощника Министра. Он знал меня по работе в машиностроении, где он также был министром.
Я инженер. Кроме машиностроения иного опыта работы фактически не имею. Но мой министр считал, что если ему предстоит серьезная перестройка, то почему бы и другим с этим не справиться.
Я тоже принял это предложение без особого страха, ибо к тому времени, в какой-то мере уже владел универсальными правилами организации управления, полученными от ведущих специалистов в этой отрасли.
С принципами и содержанием работы министерства, я разобрался сравнительно быстро. Но тут, совершенно неожиданно для меня выяснилось, что помощник должен готовить для своего шефа все тексты для его публичных выступлений.
Я был буквально ошарашен. Ведь за все прошедшие годы работы, я никогда этим не занимался, и не имел никакого опыта в этом деле.
В аппарате Министерства были опытные референты, бывшие журналисты, которые годами готовили все нужные тексты.
К моему приходу в Министерство, там была создана специальная служба при Министре, которая должна была обслуживать его потребности в текстах, и осуществлять контроль исполнения всех его поручений, заданий, приказов и т.д.
Я возглавил именно эту службу. Основной работой, конечно, являлся контроль исполнения. Для создания действенной системы контроля, мы долго думали, много раз меняли свои наработки, и, в конце концов, создали рабочую систему, даже с использованием электронно-вычислительных машин.
Компьютеров еще не было.
Этой работой в основном занимались мои сотрудники. А подготовка текстов была на мне.
Тексты по текущим вопросам меня мало беспокоили.
Если владеешь вопросом (а это обязательно надо) то изложить его в виде какого-то письма не так уж сложно.
Но сразу по приходу на новую службу меня предупредили, что идет подготовка к проведению партийно-хозяйственного актива, посвященного итогам года, на котором с большой речью, дающей анализ работы за прошедший год и определяющей перспективы на будущий год, должен выступить министр.
Я поднял материалы, где были доклады за прошлые годы. Сразу же увидел, что каждый новый доклад, по сути дела повторяет этот же документ за предыдущий год, с изменением в основном цифровых показателей и некоторых ситуационных вопросов.
Причем язык очень литературный, которым ни один хозяйственный руководитель не пользуется.
Я думаю, что не только я, но и все другие, давно заметили, что когда где-то выступает человек с длиной речью, к тому же написанной газетным языком, многие слушатели начинают дремать.
Другие тихо переговариваются между собой, но фактически никто не слушает. Для меня было очевидным, что писать надо как-то по-другому. Но как?
Ответа на этот вопрос я не знал. Но одну вещь я уже тогда хорошо понимал, что когда человек выступает без бумажки, живым, своим языком, с жестами, соответствующей мимикой, с выраженной конкретикой, то его все слушают с интересом. Поэтому я тогда решил, что постараюсь написать так, как он говорит.
Завел специальный блокнот и на всех совещаниях и заседаниях коллегии стал записывать некоторые фразы из разговора шефа, обороты речи, даже фиксировал артикуляции в отдельных местах выступления.
Постепенно у меня накопился определенный материал. Дату актива объявили примерно за месяц до его проведения.
К этому времени я проработал в министерстве всего два месяца.
Надо было начинать писать доклад. Не взяв в руки ни одного документа за прошлый период, я стал писать по-своему.
Во-первых, я придерживался своего решения о максимальном приближении текста к манере разговора Министра.
Во-вторых, будучи инженером, я привык к тому, что любое дело следует строить на рациональной основе.
Это привело к максимальному упрощению языка, минимальному использованию причастных оборотов, и почти полному исключению деепричастных.
Работавшие в министерстве референты, которые ранее писали такие доклады, всячески стремились мне помочь, предлагая свои услуги.
Я не мог принять их помощи, потому что мыслили мы совершенно по-разному. Когда они увидели несколько страниц уже написанного текста, они пришли в ужас.
Как можно так писать?
В таком стиле может выступать в максимальном случае, какой нибудь начальник цеха на заводе. А здесь, ведущий министр Республики! Его речь должна соответствовать его рангу. И т. д.
Я ничего не исправил, и через некоторое время показал министру, то, что успел написать. Он внимательно прочитал, пару раз усмехнувшись, очевидно увидев знакомые обороты, или высказанные им ранее мысли.
Кончив читать, сделал весьма продолжительную паузу. Потом, как будто для себя, произнес: "а почему бы нет?"
Потом обратился ко мне: "Годится. Можешь продолжать писать в том же духе и стиле"
Вышел от шефа буквально окрыленным. Как будто индульгенцию получил. Я продолжил свою работу. Старые работники не уставали на меня давить, чтобы я писал, в том же стиле, что и они.
Но я, уже получив добро от заказчика , продолжал делать, как начал.
Помимо нового стиля изложения, я, занимаясь контролем исполнения, хорошо знал, какие подразделения как работают.
В докладах за прошлые годы никогда не затрагивалась работа аппарата министерства, и не давалась ей какая либо оценка.
На сей раз, в текст доклада был включен целый раздел о работе аппарата. В нем содержалась довольно жесткая критика некоторых руководителей подразделений. Впервые стало ясно, что недотрог нет, все отвечают одинаково, каждый за свой участок работы. И низовые звенья и высший эшелон власти министерства.
Когда доклад был уже почти готов, у меня собралась вся пишущая братия министерства. Доклад прочли вслух. Их возмущениям не было конца. Язык не годится. Стиль очень жесткий. Публичная критика работников аппарата подорвет их авторитет в системе. И т.д.
Я обещал подумать, и мы разошлись. Накануне мероприятия, министр прочел окончательный вариант доклада, кое-где ручкой сделал незначительные правки и пожал мне руку.
Актив состоялся на следующий день. Трибуна была устроена так, что со стороны зала не видно было, лежит ли на ней что нибудь. То есть задняя стенка была немного выше.
На собрание актива неожиданно пришел первый секретарь ЦК Компартии Грузии Э.А. Шеварднадзе.
Это была чрезвычайная редкость. Но Министр был сравнительно новый, к отрасли было много претензий. Вероятно поэтому, чтобы подчеркнуть значимость снабжения населения, высшее должностное лицо страны решил принять участие в этом мероприятии.
Министр начал свое выступление.
Большинство решило, что он выступает без текста. Бумаг на трибуне не видно, а говорит министр, как всегда, обычным языком, где незаметно, не чувствуется чтение несвойственного текста.
По окончании доклада, который продлился час и 20 минут, слово взял высокий гость. Он подробно сформулировал задачи отрасли, а в конце своего выступления счел необходимым остановиться на докладе министра.
Он дал ему очень высокую оценку. Похвалил критичность изложения и даже сказал, что ему очень понравилось, структура изложения, не загроможденная общими фразами.
Для меня это был почти праздник.
От меня после этого отстали мои критиканы.
Надо сказать, что в те времена качество публичного выступления очень высоко оценивалось, и нередко способствовало улучшению турнирного положения должностного лица.
Публичная похвала доклада главным лицом республики, сразу стала достоянием гласности и я, как бенефициар, сразу стал высоко котироваться, как умелый спичрайтер.
Это имело для меня далеко идущие последствия.
Ко мне стали обращаться различные должностные лица, причем не только с нашей отрасли, о подготовке для них различного рода текстов публичных выступлений.
Надо сказать, что оценивались эти услуги весьма высоко.
Но я от большинства заказов вынужден был воздерживаться. Я не мог писать, если хорошо не владел предметом. И кроме того, я должен был хорошо представлять себе стиль и манеру разговора заказчика, а для этого мне надо было посетить хотя бы 2-3 мероприятия, где он выступает. Поскольку в то время официальный документооборот в основном велся на русском языке, надо было еще учесть степень владения заказчиком русского языка, чтобы избегать трудно произносимых фраз, или слов.
Но, так или иначе, я какие-то работы все же делал, и это очень существенно поддерживало наш семейный бюджет в течение нескольких лет.
Кроме того, это в значительной мере способствовало моему умению владеть, или нарабатывать текст, по существу, по незнакомым мне вопросам.
Должен без ложной скромности сказать, что привычка грамотно и до конца разбираться в вопросах, заложенная еще на заводе, и закрепленная предыдущими годами работы, умноженная на не совсем плохое умение владения служебным пером, сформировали из меня работника, не страшившегося любого нового дела.
Несколько лет мне довелось поработать в Москве. В коммерческой строительной фирме. Дело для меня совершенно новое.
Но опираясь на старый опыт, я неплохо вписался в эту структуру, в основном занимаясь вопросами организации управления и созданием новых управленческих и руководящих документов.
Однажды ко мне обратились люди из организации, которая занималась выбиванием долгов от различного рода структур. Там работали некоторые довольно известные люди. Я не знаю, какими методами они пользовались для решения своих задач, но им дали понять, что в обществе их деятельность выглядит не слишком престижно.
Необходимо создать какую либо иную организацию, которая будет пользоваться авторитетом.
Поскольку в их составе было немало спортсменов, они решили создать благотворительное общество по поддержке бывших спортсменов. Идея всем понравилась, в том числе и вышестоящим лицам.
Но им дали понять, что без четкой идеологии новой организации и программы ее деятельности, никто всерьез этот вопрос рассматривать не будет.
Так вот по чьей-то рекомендации они нашли меня, и предложили сделать эту работу.
Я назвал цену работы.
Один из заказчиков поинтересовался, а не завышаю ли я? Я ответил, что не являюсь богатым человеком, но если они найдут человека, который сделает для них приемлемый вариант документов, я оплачу его расходы за свой счет.
Мы приняли условия друг-друга и разошлись. Вся фишка была в том, что надо было создать благотворительную организацию, которая вместе с тем имела бы право заниматься производственной деятельностью, с целью зарабатывать средства, необходимые для благотворительных программ.
К счастью у меня уже был некоторый опыт работы в благотворительных организациях, полученный несколько лет назад в Тбилиси.
Особенно сложной была производственная часть. Ни одно ведомство не хотело, чтобы в его отрасль нахально втискивался кто-то посторонний, да еще с таким багажом. Старая практика спичрайтерства все же выручила, хотя между этими событиями было ровно тридцать лет.
Были найдены такие компромиссные формулировки и степень взаимоотношений, которые в полной мере опирались на баланс интересов и оказались приемлемыми для всех. Я очень гордился этой работой, считая ее вершиной своей деятельности в подобных вопросах.
Документы без особых возражений согласовывали все, кто имел к ним отношение.
Мне вскорости пришлось вернуться в Тбилиси, и я не знаю, в какой мере они осуществили этот проект.
С тем, что работники аппаратов управления должны уметь, хоть как-то писать, я много раз сталкивался
Один пример. Я был консультантом в одной из фирм. Понадобился офис менеджер. Дали объявление в Интернет.
Пришло более 300 заявок. Отобрали 17, которых пригласили на собеседование. Из них в финал прошли двое. Руководителю больше нравилась одна из них.
Я предложил: давай им дадим написать небольшой текст. Дали такое задание. Надо написать письмо арендодателю примерно такого содержания: Нам очень нравятся условия сотрудничества с Вами, и мы бы просили продлить аренду еще на год.
Разрешили написать на любом языке, которым лучше владеет претендентка. Одна из них, фаворитка, чуть "концы не отдала". Что-то писала, затем комкала, рвала написанное, потела, потом встала и вышла.
Осталась одна. Она, как видно, написала несколько вариантов, потом их все порвала, затем что-то написала по-грузински и дала нам свой листок. Написано было очень слабо, но все же можно было догадаться, о чем речь.
Ее и взяли. Уже лет 8 она неплохо работает. Научилась писать то, что ей положено.
В заключение мне хотелось бы сказать, что спичрайтерство, как музыка, дается далеко не всем, И может быть и не надо, но уметь сформулировать и изложить свою мысль на бумаге, должен уметь каждый работник офиса.