XXIII. ПОСЛЕДНЯЯ ДУЭЛЬ
1
Конец июня тысяча девятьсот девяносто третьего года выдался жарким как никогда, но не в природном смысле, а в смысле всякого рода стрельб и испытаний, выпавших на долю тех, кто готовился состязаться на приз главнокомандующего ВМФ. Обычно, по итогам первого полугодия, на всех флотах отбирают лучших из лучших экипажей, чтобы те, демонстрируя своё мастерство, поборолись не словом, но делом и выяснили, кто из них действительно первый.
Решением командира дивизии и его «военного» совета из всех лодок соединения на участие в дуэльной стрельбе выбрали два корабля: от 22-й бригады – подводную лодку Б-821 проекта 641 и подводную лодку Б-177 проекта 651 от 58 брпл.
— Безобразие! Форменный непрофессионализм! — не стесняясь в выражениях, возмущался Дербенёв, заходя в каюту к замполиту. — Старая «железяка» против только что модернизированной «резинки». Да, сегодня стрелять ракетами на Балтике нельзя, но на Северном флоте по-прежнему «пожалуйста», было бы желание! Вопрос, почему наш КБР не отправить на Север? Мы бы и с борта Б-68 пустили ракеты в цель? А что получается в итоге? Ты, Александр Николаевич, большой по водоизмещению, значит, и мишень такая же будет для Кости Сырочева, чтобы не промахнулся «бедолага», стреляя на приз ГК ВМФ. А что у него реальная шумность больше ста децибел, а у меня и до шестидесяти не дотягивает – никому не интересно! Вояки! Вот я вам повоюю!!! Поглядим кто кого?!
— Кто это, интересно, так за живое задел нашего командира, что его децибелы сейчас выше лодочных? — улыбаясь детской непосредственности Дербенёва, уточнил Карпихин.
— Читай, Владимир Иванович, вот тебе распоряжение на поход, а точнее, как подставить борт…— Дербенёв достал из папки проект распоряжения, ещё даже не подписанный Корнеевым, и вручил его замполиту.
Влюблённый в море с самого раннего детства, а после прочтения замечательного произведения Александра Крона о советском подводнике номер один, однозначно решивший быть похожим на Александра Маринеско, Дербенёв не мог понять, почему из двух молодых командиров удача легла в руки Константина, а его, Александра, руку даже не тронула? Удел быть только мишенью его не устраивал даже в учебном бою.
Собрав свой корабельный боевой расчёт на борту подводной лодки Дербенёв начал инструктаж:
— Насколько мне ведомо, старший помощник уже довёл до вас все тонкости и «особенности» предстоящей противолодочной стрельбы, повторяться не стану. Скажу только одно: не знаю, как у нас получится в море, но в учебных кабинетах на тренажёре «Атака» мы должны быть лучшими! У кого есть вопросы?
— Быть лучшими – это не вопрос! Это приказ! — за всех ответил старпом.
Три недели подряд по два, а то и по три раза в неделю расчёты противоборствующих лодок встречались на тренажёре. Номера торпедных аппаратов, команды на руль и запредельные «омеги», вперемешку с типами гидрологий и прочими показателями стрельбы снились Дербенёву по ночам, но его КБР всё приходил и приходил «учиться» и всегда выходил победителем в дуэльной ситуации. Сырочев нервничал, злился и проигрывал! Как же так? Он на год больше Дербенёва в должности, а победить не получается…
— Костя, не переживай! В море удача твоя на все сто! Мне приказано станцией МГС шуметь каждые пять минут и при каждом манёвре себя обозначать! Не промахнёшься…
Но, очевидно, не полагаясь на «сознательность» командира «лодки-мишени», перед самым выходом в море «на личный инструктаж» к командиру дивизии пригласили командира и замполита Б-177.
— Не понимаю я вас, Владимир Иванович, — дежурно улыбаясь, не на шутку, возмутился Корнеев, — где ваша воспитательная работа с командиром? А вы, Александр Николаевич, разве не понимаете всю ответственность, возложенную на ваши плечи?
— Я, товарищ комдив, не просто понимаю ситуацию, а очень хорошо её понимаю. А поскольку бить врага, не подставляя борт, это то, чему и вы меня учили, то будьте уверены: враг будет уничтожен!
— Не-е-ет, вижу, не понимаете вы до конца «политику партии», а коль так, старшим на выход пойдёт заместитель командира дивизии капитан первого ранга Иванов. Думаю, он вас научит, как надо любить «советскую власть»!
2
Перед окончанием учения по приготовлению лодки к выходу в море, пока на борт не прибыли контролёры-посредники и ЗКД Дербенёв собрал свой КБР в центральном посту на последний инструктаж.
— Что нужно помнить? — уточнил командир. — Штурману надо помнить, что район выполнения стрельб имеет границы, за которые мы ни в коем случае не должны выйти в ходе атаки. Глубины там тоже не ахти. В районе южнее Готландской впадины будет максимум сто сорок метров, и то в северо-восточной части района, в остальной части глубины ниже или около ста метров. Акустики должны помнить, что гидроакустическое вооружение у Сырочева почти такое же, как у нас! Поэтому преимущества здесь ждать не откуда, пожалуй, только от того, что они шумят сильнее, мы можем получить бонус, и то, если угадаем эшелон. А для этого командир гидроакустической группы должен гидрологию держать за хвост постоянно. Минёр должен…
— В минном деле, как нигде, вся загвоздка в ЩЕКОЛДЕ! — радостно отрапортовал Григоров, прикомандированный на этот выход в качестве минёра.
— Ты ещё Иванову ляпни, что «Большому кораблю – большая торпеда!». У Сырочева скорость его противолодочных «толстух» СЭТ-65 – сорок узлов, у наших «дюймовочек» СЭТ-40У только двадцать девять, дальность хода у него шестнадцать, а у нас только семь с половиной километров…
— Но эффективная дальность стрельбы и у нас, и у Б-821 практически равные – до шести километров. — дополнил Дербенёва Григоров.
— Печалит немного другое…И у Кости, и у нас ССН типа «Керамика» с лепестками от 600 до 1500 метров. Торпеды могут запросто навестись друг на друга…
— А это уже как получится, и от нас мало что зависит! — решил старпом.
— Как знать, как знать!.. — рассуждал вслух Дербенёв.
В центральном посту «заговорил» «Каштан», оповещая о прибытии группы офицеров штаба дивизии во главе с заместителем командира. Инструктаж, проводимый Дербенёвым, пришлось закончить.
3
В назначенное планом боевой подготовки время лодки заняли исходные позиции в районе стрельб, командиры сообщили на управляющий командный пункт донесениями и погрузились. Началось то, ради чего и существуют боевые корабли.
Боевая работа предусматривала обследование района, занятие точки начала движения и маневрирование в районе с целью поиска «противника». Генеральное направление движения лодок определялось с запада на восток с некоторым сближением, о котором командиры, естественно, не знали, во всяком случае, Дербенёв.
Как только Б-177 погрузилась на глубину сто метров, начальник РТС доложил:
— Центральный! Тип гидрологии номер шесть приповерхностный слой скачка скорости звука на глубине тридцать метров. От поверхности до глубины залегания ГСС возможно существование подводного звукового канала. Рекомендую глубины маневрирования лодки в пределах пятидесяти – восьмидесяти метров.
— Боцман, держать глубину шестьдесят метров. Лево руля! Ложиться на курс девяносто пять градусов! — приказал командир лодки.
И потекли томительные минуты, очень похожие на песчинки из песочных «хронометров», они выстраивались в шеренги десятков минут, чтобы потом превратиться в часы. Шло время, но поиск цели ничего не давал. Через час Дербенёв не выдержал и подошёл к рубке акустиков. Немного помешкав, заглянул в неё и спросил:
— Ну что там у вас, Григорий Александрович? Не слышно никого?
— Пока тихо, товарищ командир, и на Арктике, и на десятке, хотя… Товарищ командир, по пеленгу триста двадцать градусов обнаружен шум винтов тихоходной цели. Пеленг меняется на нос.
— Классифицировать контакт! — громко потребовал Дербенёв и добавил: — командир ГАГ пора шуметь!
— Молодец, Александр Николаевич, — похвалил командира заместитель командира дивизии, — надо помогать боевому товарищу зарабатывать приз главкома.
— Он мне в кабаке товарищ, а сейчас – «потенциальный враг»! — жёстко высказался Дербенёв на реплику старшего начальника.
— Центральный, акустик, цель классифицирована. Цель –подводная лодка проекта 641, скорость по оборотам винтов три узла, глубина хода полста метров.
— Есть, акустики! Цель на автоматическое сопровождение. Учебная тревога торпедная атака, атака подводной цели торпедами СЭТ-40У, стрельба кормовыми торпедными аппаратами. Магнитофоны включить, торпедные аппараты номер девять и номер десять к выстрелу приготовить! Штурман, БИП, акустики, определить параметры движения цели, режим замеров по цели одна минута, секундомеры «то-о-овсь, ноль!», — голос командира Б-177 звучал громко и чётко. Каждый подводник в центральном посту, а теперь и во всех отсеках лодки, слушая командира, понимал, что от умелых действий всего экипажа и его личного умения зависит если не всё, то многое.
Дербенёв снова заглянул к акустикам.
— Ну что предпринимает товарищ Сырочев?
— Б-821 гуляет по глубине! Предполагаю, они нас не слышат! — спокойно ответил мичман Ковбасюк.
— А мы им шумнём сейчас, может, прорежется звук у Константина? — радостно ответил Дербенёв.
— Товарищ командир, штурман, до выхода из района тридцать кабельтов, рекомендую ложиться на курс пятнадцать градусов.
— Когда ж мы успели всю дистанцию пробежать?! Да и по времени до конца упражнения осталось меньше часа, а ещё всплывать и радио давать…— говоря громко, чтобы слышал Иванов, рассуждал Дербенёв.
— А ты ворочай, ворочай, Александр Николаевич, и шуми, а думать потом будем, — настаивал заместитель командира дивизии.
— Если я сейчас ворочать стану, цель может оказаться за пределами возможностей моего торпедного оружия. Омегу я же не до бесконечности могу накручивать, а если в назначенное полигонное время не выстрелит Сырочев или Дербенёв, то выполнение упражнения сорвёт Иванов!
— Товарищ командир! БИП, штурман, акустики, определены параметры движения цели. Цель подводная – лодка проекта 641. Скорость хода – три узла, курс цели – сто десять градусов. Дистанция до цели тридцать пять кабельтов.
— То, что доктор прописал, то что доктор… — радуясь как пациент после укола, причитал Дербенёв вертя в руках незатейливый пластиковый планшет для выработки угла ; при стрельбе из кормовых торпедных аппаратов. — Значение угла ; сорок градусов вправо в десятый торпедный аппарат и полста градусов вправо в девятый торпедный аппарат ввести! Торпедные аппараты номер девять и номер десять «То-овсь»!
— Товсь выполнено! — доложил из восьмого отсека мичман Шершенков.
— Торпедные аппараты номер девять и номер десять «Пли-и»! — приказал Дербенёв.
Лодку слегка качнуло, и торпедисты тут же доложили о том, что торпеды вышли.
— Акустики! Утверждаю нумерацию целей: лодка противника – цель номер один, наша торпеда по пеленгу триста двадцать пять градусов – цель номер два, торпеда по пеленгу триста двадцать семь градусов – цель номер три.
— Центральный, акустик, наблюдаю двухторпедный залп лодки цели. Пеленг на торпеду номер один – цель номер четыре триста двадцать градусов, быстро меняется на корму. Торпеда номер два – цель номер пять триста двадцать три градуса, пеленг не меняется. Торпеда идёт на нас. Наблюдаю, слияние шумов целей номер два и номер пять.
— Молодцы, акустики, вести цели далее, по целям два и пять не докладывать, они взаимоуничтожены. — неформально похвалил подчинённых командир, готовый сейчас прыгать от счастья.
— Центральный, акустики, цель номер четыре ушла в мёртвую зону на кормовые курсовые углы.
— Это молоко, Костя! — громко, чтобы слышали все, прокомментировал доклад акустиков командир. — По цели номер четыре не докладывать!
— Есть, акустик, наблюдаю слияние шумов цели номер один и цели номер три!
— А вот это попадание!!! — дружно закричали участники корабельного боевого расчёта!
Командир Б-177, умышленно не реагируя на сразу помрачневшее лицо старшего начальника, обратился к экипажу:
— Слушать в отсеках! Говорит командир! — Дербенёв склонился над «Каштаном», собираясь с мыслями и подбирая нужные слова: — Задача поставленная подводной лодке, выполнена, цель поражена! Мы остались неуязвимы! Спасибо всем за работу. Особая благодарность торпедистам восьмого отсека, акустикам и корабельному боевому расчёту. Сейчас всплываем, ищем торпеды и ждём указаний КП Флота.
По возвращению в базу Корнеев собрал всех участников «победоносной» дуэли и устроил «разбор полётов» по всем статьям. По особому – фирменному – «прянику» досталось Сырочеву и Иванову, а Дербенёва командир дивизии вообще назвал своим главным «позором» за всю службу. Не досталось никому только приза главкома.
— И кто вас учил, Дербенёв, командуя ракетным подводным крейсером, топить маленькие торпедные лодки?
— Вы, Алексей Иванович, — хитро улыбаясь, доложил командир Б-177, — будучи начальником штаба шестнадцатой дивизии и учили.
— Вот и научил на свою голову…
Справедливости ради следует отметить, что по итогам той стрельбы Б-177 всё же была объявлена лучшей на Балтийском флоте по торпедной подготовке, а её командир капитан второго ранга Дербенёв в канун Дня ВМФ получил благодарность лично от командующего флотом.