Глава четвертая
Беда
1
Этим утром первым проснулся Юра. Он вылез из палатки, и потянувшись с удовольствием размял онемевшие за ночь тело. Было ясное летнее утро. Как всегда жужжали насекомые, пели птицы, настроение было прекрасное.
- Вставайте граф, рассвет уже полощется, - произнес он, большой любитель афоризмов. – Сегодня в программе рыбалка, баня и стирка.
- А что предложишь на завтрак, - подал голос Сергей.
- Тут без изменений. На завтрак доедим вчерашнее, а уж на обед за мной рыба запеченная в глине.
Юра даже облизнулся от удовольствия. На природе все кажется особенно вкусным.
Вчерашняя перловая каша, заправленная топленым салом, ушла на ура и друзья, взяв удочки, пошли на рыбалку. В лагере остался один Дима. Ему предстояло на берегу пустынной реки соорудить баню.
Сняв сапоги, засучив штанины, Дима зашел в воду. Скоро на берег полетели крупные гладкие камни. Из них предстояло соорудить каменку. В итоге вышла солидная, продолговатая куча.
Далее пошел сухой валежник, что накрыл каменку со всех сторон приличным ворохом. Горел он жарко и быстро, оттого Диме без конца приходилось подкидывать его, поддерживая высокое пламя.
Юра и Сергей рыбачили недалеко.
- Не знаю как тебе, но мне очень любопытно, что он там придумал, пойду посмотрю, - произнес Сергей и осторожно пошел в сторону предполагаемой бани.
Вскоре он вернулся.
- Он там костер жжет, огромный, на подобие пионерского.
- Не переживай! Димка не подведет! Вроде на три года старше, а повидал в жизни вдовое больше нашего, - молвил Юра и подсек килограммового ленка. – Ты рыбачь, а то весь клев пропустишь!
Рыбалка – увлекательное занятие, особенно на такой не тронутой, таежной реке как Черная. Заводи, перекаты чередуются между собой. Двигаясь вдоль берега, то и дело закидываешь удочку. Наживку подбираешь тут же: овод, кузнечик, ручейник все в твоем распоряжении. Рыба берет смело, увлекая рыбаков этим чудесным занятием. К обеду возвращались с отличным уловом. Хозяйственный Юра заявил, что хватит на уху, запечь в глине и еще посолить целая чашка.
- Как раз во время, - встретил их Дима.
Он сметал с камней угли, выбрасывая их в реку. Угли шипели, черня воду. Груда камней была раскалена до предела, даже казалось, что от них идет свечение, а уж жарило необычайно.
- Так он хочет нас на камнях, как хариусов запечь! – съязвил Юра.
- Тащите палатку! Камни стынут, - крикнул Дима, обметая последние угли и обливая вокруг камней землю.
Армейская без дна палатка мигом встала поверх камней, и баня была готова.
Пар оказался отменный. Тяжелые пихтовые веники хлестали спины и конечности парней, издавая волшебный аромат. Когда становилось невмоготу, прыгали в речку, а за тем снова в палатку, и так много, много раз. Хотелось, что бы это продолжалось бесконечно. Отпарена и смыта вся накопленная грязь. Это оказалось истинным, восхитительным наслаждением.
Истратив силы, сомлев от жара, друзья растянулись на земле. Мошка, которая тучей кружилась над брошенной одеждой, не замечала их, очевидно, сбитая с толку запахом пихты.
Парились, пока шипели камни, потом пошла стирка и приготовление обеда.
Вершина праздника настала, когда Юра, разбив глину, извлек печеных ленков. Рыбы было много. Сладкое мясо таяло во рту. Каждый ел, сколько мог. День удался на славу, спать завалились пораньше, чтобы хорошо выспаться перед трудовым днем.
- Да! Побольше бы таких деньков, - мечтательно произнес Сергей.
- Не скажи! Частить в этом деле ни как нельзя! Не та острота чувств будет. А вот топором помахать и попотеть как мы перед тем надо обязательно, – заметил Дима.
- Перед отъездом, надо будет еще баньку организовать, - пробормотал Сергей.
- Я, за! – тоже буркнул Юра, погружаясь в сон.
Они спали, как спят только хорошие люди, у которых все в жизни нормально, а совесть чиста и спокойна. Но беда приближалась, беда страшная, неумолимая, которая несла мучения и смерть.
2
Скоба брел по тайге. Он сразу заблудился и теперь даже не имел представления куда идет. Сильно болела укушенная нога. Она распухла, и ступать становилось все не выносимей.
Начинал мучить голод. Во время панического бегства, он даже не прихватил продукты и теперь, страдая одновременно от голода и боли, ели передвигался на ногах.
Ночь была прохладная, а огонь развести не удалось. Отсыревшие спички крошились и не хотели гореть. Скоба особо и не пытался. Слабый духом и физически немощный человек надеялся более на проведение чем на самого себя.
Наступил второй день. Скоба потерял интерес даже к золоту. Рюкзак с драгоценным металлом был просто брошен во время очередного отдыха. Он, то брел, опираясь на карабин, то полз, то просто катился с горы как мешок.
Человек всегда борется за жизнь. Пускай он худший представитель человеческого рода и не было в жизни ничего хорошего, сама жизнь напоминала больше отхожую яму, но Скоба продолжал за нее цепляться. Даже потеряв сознание, тело продолжало ползти. Он походил на петуха которому отрубили голову но продолжающему убегать, чтобы не попасть в суп.
Когда сознание вернулось, он лежал на спине посреди просеки. Рядом стоял столб высоковольтной линии, гудели провода. Был полдень. Но фоне голубого неба висели гирлянды изоляторов, переливающиеся под лучами солнца. Глаза умирающего человека были направлены на этот перелив красок, мысли становились все более ясными.
- Что это? Линия? Линия электропередачи? Меня спасут! Где-то должны быть люди, - шептал Скоба.
Он попытался шевельнуться, но резкая боль пронзила все его тело. Распухшая нога посинела, рана гноилась, все было искусано мошкой.
Его руки нащупали карабин, подняли его и в тайге снова прозвучали выстрелы. Пули одна за другой уходили в воздух. Волею случая одна из них угодила в изолятор, в ту его точку, от удара по которой, он рассыпался на множество мелких осколков. Тяжелый провод под напряжением рухнул на землю как удар молнии.
Скоба даже не вскрикнул, жизнь оставила его мгновенно. Пораженный электрическим разрядом, он уже не видел, как зашипела вокруг него земля, вспыхнул валежник и огненный смерч ринулся на тайгу, в диком восторге пожирая деревья.
3
Солнце клонилось к горизонту. Друзья подравнивали просеку, что бы завтра снова напасть на ровно построенные когорты противника, как нападали в старину небольшие дружины Ермака на бесчисленные орды Кучума.
- Как раз укладываемся к сроку, - заметил Дима, - оглядывая оставшийся участок просеки.
Ребята возвращались в лагерь. Вырубленный участок протянулся на многие сотни метров и выглядел весьма внушительно.
- Даже не верится, что это мы, трое, все выпластали. Правду говорят, что глаза боятся, а руки делают, - заметил Сергей.
С юга, уже второй день дул теплый ветер. Приятно было подставить потные, искусанные мошкой лица, под его ласкающие струи.
- Дымом вроде пахнет, - Юра потянул носом воздух, - не иначе, где-то поблизости пихтовое масло заготавливают. Кстати тоже отличная работа. Надо будет пробить тему. Может на следующий год, пихтовым маслом займемся.
Вот и лагерь. Здесь все уже обжито и знакомо. Разожгли костер, приготовили не затейливый ужин. Лапша с тушенкой – самое распространенное блюдо у людей, работающих в тайге. Готовится быстро, калорийно и не приедается. Ну а чай в тайге особо уважаемый напиток, и для творчества возможности хоть отбавляй. В него можно добавит шиповника, листья или ягоду земляники, душицы, лист смородины и много другого разнотравья.
Приготовленный на костре, из родниковой воды с дымком чай становится особым, неповторимым для города напитком.
В эту ночь Диме не спалось. Вспоминалась семья, конструкторское бюро, рабочий стол. Не выдержав, он вылез из палатки. Кругом чуть заметная в темноте дымка. Еще казалось будто туман, а запах дыма от костра. Но с юга алело зарево, зарево лесного пожара. Огонь шел в их сторону. Дима, это понял сразу. Ветер нарастал, и медлить было нельзя.
- Пожар! Тайга горит! Надо уходить! – закричал он, бросившись собирать вещи.
Парни выскочили из палатки. Паники не было. Покидали в рюкзаки самое необходимое. В них полетели верхняя одежда, консервы, одеяла. Палатки, матрасы, спальники, были брошены. Чтобы выйти из зоны пожара, решили идти на северо-запад. Первым шел Дима, за ним Сергей, Юра последним. Шли быстро, не оглядываясь. Дима и так слышал сзади дыхание друзей. Шла гонка с преследованием, ставка этой гонки была жизнь. Огонь гнал людей по тайге. Дым ел глаза, застилал небо, ночная мгла скрывала бурелом и корни деревьев. Идти по тайге ночью необычайно трудно. Падали, поднимались, не обращая внимание на ссадины и шли дальше.