Нил Андреевич Основский (1816 – 1871), сноровистый охотничий писатель, печатался в «Современнике» и «Русском Вестнике». Его рассказы собраны в отдельную книгу (М., 1877). Очерк «Сад в селе Шаблыкине» напечатан в «Журнале Садовоства» (1857, № 7). Это имение посещали И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, художник Р.К. Жуковский и литератор Е. Прокудин-Горский.
Образ Н.В. Киреевского, владельца Шаблыкинского сада, выведен И.С. Тургеневым в рассказе «Гамлет Щигровского уезда». Очерк переиздается впервые.
*
САД В ШАБЛЫКИНЕ
(Посвящается Н.В. Киреевскому)
ПИСЬМО К РЕДАКТОРУ "Журнала Садоводства"
Можно, кажется, не обижая никого в особенности, сказать, что садоводство плохо еще привилось к русскому обществу; оно не сделалось общественною страстью в нашем отечестве, как, например, в Голландии, Англии, Германии и вообще на Западе. Мы как-то живем в разладе с природою, удаляемся друг от друга. «Да и до природы ли нам, батюшка, - говорит постоянно один мой московский знакомый, оставивший свое имение на попечение сердобольных управляющих и не заглядывавший в него лет пятнадцать, - до природы ли, когда в столицах существуют Опекунские Советы, по губерниям рассыпаны Приказы Общественного Призрения, а по уездам, словно голодные волки, рыщут Становые с Исправниками для описи имений, при том же того и ожидай...». Здесь следует несколько точек, потому что знакомый помещик никогда не досказывает мысль свою, а я боюсь ошибиться в догадках: ведь у помещиков разные бывают мысли. К тому же эта цитата напомнила случившийся со мною в прошлом году анекдот. Я вдвоем с товарищем осенью ходил на охоту за рябчиками; провожатым нашим был казенный крестьянин, поселившийся в лесу и устроивший, кажется, целую фабрику для распилки дерев на доски. Товарищ мой, глядя на беспощадную рубку великолепного лесу, с сожалением и прискорбием заметил:
- Как у нас природу-то портят!
- Какая тут природа, - возразил вожатый, - у нас, сударь, просто-напросто от форшмейстера явка дается; возьмем себе, примерно, явку хоть на сто корней, по четыре вершка в отрубе и по 8-ми аршин длиннику, ну и вали кряжи сколько твоей душе угодно; а коли одолеем, сил хватит, так круши и мачтовые.
Всё это я сказал единственно к тому, что у нас мало садоводов и цветоводов. До букетов еще есть охотники, потому что букеты составляют необходимую принадлежность балов, служат также наградой и поощрением приезжим и доморощенным артисткам; но чистой, истинной любви, страсти к цветам и садоводству вообще, повторяю, у нас очень мало. Конечно, найдется несколько личностей, страстно преданных эму делу, но они составляют исключения. Может быть, я и ошибаюсь (чего от всей души желаю); но, поездив довольно по обширному нашему отечеству, я очень немного видел садов и оранжерей достойных исключительного внимания, мало встречал хозяев, с любовию преданных этой отрасли сельского хозяйства. На фрукты еще обращают иногда внимание, потому единственно, что они дают барыши. Как мне кажется, так в старину страсть к садоводству была развита сильнее, нежели в настоящее время; это можно видеть по остаткам прежних садов: Архангельское, Кунцово, Останкино, Кусково, к сожалению, год от году клонящиеся к упадку, напоминают, что предки наши любили растения. Да, до цветов русские небольшие охотники; вот виноград - другое дело (здесь я должен, не щадя своей личности, принесть покаяние, что виноград, то есть, не виноград собственно, а его сок, эссенцию, я тоже очень уважаю). Вы сами, м. г., конечно положа руку на сердце, если не явно, не оффициально, то, надеюсь, хоть тайно, в глубине души, скажете, что я отчасти прав. Если ж вы не окажете сознания, то я обращусь к вам с следующим вопросом: позвольте узнать, сколько до принятия вами редакции Журнала Садоводства было подписчиков на этот журнал? Предчувствую, что из скромности вы не дадите ответа на мой, может статься, неуместный вопрос, а потому отвечаю за вас сам: очень, очень немного. Знаю также, что когда вы приняли на себя, воротившись из-за границы, обязанность редактора упомянутого издания, число подписчиков возросло до... не выставляю цифры, боясь впасть в ошибку, но как слышал от людей, заслуживающих полное доверие, от людей беспристрастных, разница между прежнею и настоящей цифрою огромна. Конечно, в этом случае главную роль играло слишком быстрое, разительное, видимое для каждого, улучшение журнала, как в наружной форме его, так равно и в содержании, а и теперь еще (мне и это известно) подписная сумма вряд ли окупает расходы истинно-изящного и прекрасного издания. А ведь, как по крайней мере мне кажется, журналы и вообще книги специального содержания могут служить мерилом специалистов. Из всего же сказанного в последних словах оказывается, что их очень мало. Почему? не знаю и не берусь за решенье этого вопроса.
Человек ко всему привыкает очень скоро, становится холоден к его окружающему, а под конец даже предметы, прежде его радовавшие, утешавшие, нередко ему надоедают и порой делаются ненавистны. Да, мы ко всему привыкаем скоро, и для нас, в особенности для нас русских, наслаждения тогда только становятся понятны и дороги, когда мы их лишаемся, утрачиваем. Мы, если можно так выразиться, живем действительнее, существеннее, отраднее в воспоминаниях, в прошедшем, нежели в настоящем и даже будущем; будущее вообще неизвестно, а может и грозить бедой, прошлое же... «Что пройдет, то будет мило», - сказал поэт и сказал истину. В самом деле, живя в городе, мы скучаем о деревне, о полях, о рощах, о журчащих ручейках; в деревне мы вспоминаем о городе, он тянет и манит нас к себе и своим многолюдством, и шумом, и удовольствиями. Я говорю это к тому, что мы привыкли и к цветам, и к деревьям, и к пению птиц; но отнимите у нас все это хоть годика на три, и я уверен, что мы будем крепко тосковать о потерянном... Но виноват, м. г.! я хотел написать вам письмо об одном саде, хорошо мне известном, о саде, во многих отношениях замечательном, а заговорился о других предметах, вдался даже в отвлеченности; что делать, я человек русский, а для нашего брата существует и пословица: «Начал за здравие, а свел за упокой», только поговорку эту относительно моего письма надо перевернуть, потому что я начал как бы жалобой, упреком, а кончу, как увидите, если будете иметь терпение дочитать до конца письмо мое, похвалой одному из наших скромных садоводов. И так к делу!
Орловской губернии в Карачевском уезде есть село Шаблыкино, принадлежащее Николаю Васильевичу Киреевскому. Владелец этого имения служил некогда в гвардии, потом по домашним обстоятельствам вышел в отставку, избрал для своего жительства упомянутое село, прикупил еще участок, выстроил дом и занялся разбивкою сада, правильнее парка.
Тридцать лег тому назад, место, на котором в настоящее время красуются и шумят рощи, сверкают и блестят огромные пруды с великолепными чугунными мостами, пестреют тысячи сортов красивых, дорогих цветов, где возникли разной архитектуры беседки, - место это представляло не более как голое поле, где, вместо георгин, розанов, нарцизов и пр., росли крапива и лапушник, а место, находящееся под прудами, изобилующими карпией, карасями, лещами, судаками и другой рыбой, засевалось коноплей.
Я имел удовольствие познакомиться с владельцем Шаблыкина, а следовательно и с его садом, в 1844 году, и потому могу только восхищаться великолепным созданием садовода, не замечая слишком резких перемен в парке, кроме некоторых улучшений; но я знаю несколько человек старых знакомых Николая Васильевича, помнящих это место в то время, когда оно принадлежало другому владельцу (земля, находящаяся под садом, прикуплена); этих старых знакомых, естественно, сильно поражает такая резкая перемена декораций.
Конечно, тридцать лет времени не малое для человеческой жизни; но надо сказать, что кроме времени для создания и приведения парка в то состояние, в котором он находится теперь, употреблено очень много и старания, и хлопот, и трудов, не говоря уже о деньгах, вкусе, знании дела, такте.
Парк раскинут на пятидесяти двух десятинах, на полугоре, прилегающей возвышенною частью к лицевой стороне (фасаду) довольно обширного и красивого дома.
Садом заведывает главный садовник (Саксонец). При нем находится человек двадцать пять помощников и учеников; сверх этого числа садовников, к парку прикомандировано сто человек крестьян, обязанность которых состоит в метении дорожек, чищении клумб, кошении газонов и в исполнении тому подобных черных работ.
Из определения масштаба вы, милостивый государь, можете усмотреть, что в небольшом письме, без приложения к нему плана, нелегко описать сад во всех его мелких деталях, со всеми подробностями и затеями, которые встречаются почти на каждом шагу. Я по возможности постараюсь набросать только контур, сделаю общий очерк этой прелестной местности, от которой все сюда приезжающие, а их, благодаря постоянно-радушному гостеприимству доброго и милого хозяина, таки довольно, все остаются в восхищении, и, надо сказать правду, есть от чего!
В прошедшем году, известный художник Жуковский, приглашенный Николаем Васильевичем, приезжал из Петербурга в Шаблыкино для снятия видов парка, и, прожив более месяца, едва успел набросать на бумагу карандашом только главные и то еще далеко не все. Рисунки эти, по желанию Н.В. Киреевского, переведены на камень и оттиснуты в числе немногих экземплярах для подарков его знакомым.
Когда вы из обширной залы выйдете на балкон, выдавшийся полуциркулем в парк (балконов два при доме, диаметрально-противуположных; другой выходит на двор), то глазам вашим в прямом направлении представится великолепный пейзаж в следующей перспективе:
Перед самым балконом, отделенный от него только дорожкой, расстилается газон, имеющий форму полуэллипсиса, прилегающего диаметром к дому.
За первым газоном следует другой, тоже отделенный дорогой и перерезанный в прямом направлении на две равные части (правую и левую) широкой аллеей. Потом громадным зеркалом блестит и сверкает пруд и замыкается плотиной, идущей поперек сада. На середине плотины выстроена каменная, довольно большая беседка, в византийском стиле. Это первый план.
Далее, за плотиной, несколько ниже, виднеется опять газон и еще серебрится пруд, поменее первого, и также видна плотина. Это второй план.
Наконец, парк оканчивается третьим, очень обширным прудом, разбегающимся в правую и левую стороны и теряющимся из глаз зрителя. Это третий план, которым и оканчивается парк.
На другом берегу, который идет от окраины пруда в гору, расположено большое село (600 душ); посреди села красуется и сверкает своим высоким, тонким шпилем недавно-отстроенная изящной архитектуры церковь; она поставлена на прямой линии против дома. За церковью виднеются разные строения, как то: дом управляющего, запасные хлебные магазины, сараи и проч. На горизонте темной грядой тянется лес.
Правая и левая стороны парка от самого дома (левая даже далеко отдается назад и примыкает к верхнему пруду, из которого проведены фонтаны) обрамлены сплошными массами крупных дерев различных пород. Левая сторона соединяется в конце с обширным фруктовым садом, который отделен от парка забором, а правая прилегает к деревне (Павловке), крестьяне которой, как я упомянул, занимаются работами в парке.
Эта широко, стройно, гармонически раскинутая, чрезвычайно разнообразная по объему, теням и свету масса зелени, воды, тысячи красивых цветов и наконец строений, необыкновенно эффектна и приятно поражает глаз зрителя. Несмотря на разнообразие декораций, здесь взор не устает, а напротив, как будто отдыхает и нежится; душе становится отраднее, на сердце легче. Случалось, в минуты невыносимой, иногда даже безотчетной тоски и грусти (у кого не бывает их!), бродя по саду, вслушиваясь в пение птиц [1], смотря на изумрудную зелень лугов, на кудрявые шепчущиеся деревья, на бирюзовое небо, я не шутя думал, что подчас и на земле, даже на севере можно быть счастливым.
Теперь постараюсь очертить некоторые подробности парка, разумеется главные.
На первом плане, перед самым домом, как я уже сказал выше, широким зеленым ковром, имеющим форму полуэллипсиса, обращенного диаметром к дому, раскинут газон. На середине диаметра этого газона, то есть перед балконом, устроен из дикого камня обширный, круглый бассейн. В центре бассейна в виде ананасной планеты поставлен фонтан, из которого, по мере надобности, то есть для поливки растений, или, просто, для удовольствия гуляющих, бьет тонкая струя воды (на 12 арш.), проведенная из верхнего пруда, находящегося вне парка, позади дома.
По левую сторону бассейна растет великолепный каштан, курчавый, словно баранья персидская шапка, покрытый до заморозов густой, темной зеленью. Под каштаном, вокруг толстого ствола его, устроена круглая, чугунная скамейка, где вы можете, если вздумается, отдыхать спокойно, не боясь лучей июльского солнца, которые сюда не достигают.
Редко что из царства растений может быть приятнее этого могучего дерева, когда оно находится в полном цвету, то есть, в первой половине мая. Большие цветы, осыпающие каштан кругом, переходя постепенно из розового в белый цвет, необыкновенно гармонируют с темной зеленью и рельефно от нее отделяются.
По правую руку бассейна, в пандан каштану, на таком же расстоянии, посажен вяз, одинакового росту с первым и тоже кудрявый.
Около этих двух дерев и впереди бассейна, а также на земле, прилегающей к дому, по обе стороны балкона, разбиты рабатки, очень красиво и с большим вкусом обделанные ноздреватым камнем, употребляемым для устройства гротов; спаи между камнями выложены мхом. В эти рабатки высаживаются цветы, постепенно, по мере своего появления, сменяющие друг друга: победителями остаются георгины, как более сильные, более способные переносить непогоду, долее других цветущие и радующие взор гуляющих. Рабатки окаймлены густым бордюром из мелких, разных колеров и форм, очень красивых цветов.
Левее каштана и правее вяза находятся продолговатые клумбы из разных пород кустарников и деревьев (сирень, бузина, буль-де-нежи, жимолость, спиреи и пр.), округляющие несколько углы газона; впрочем, вокруг него таких клумб много; они, перемешанные с огромными, пирамидальными, серебристыми и пахучими тополями, с великолепными кедрами, лиственницами, пихтами, липами, дубами и превосходными буль-де-нежами, охватывают газон почти до второго фонтана, который находится на окружности газона, в точке противоположной бассейну, и представляет Леду; чугунный фонтан этот помещен тоже в середине бассейна. Вода бьет здесь из носа лебедя на семнадцать аршин.
Удивительно, как сильна растительность в Шаблыкинском саду! чтобы ни посадили, хотя бы столетний дуб, все сейчас же принимается и растет, как Иван Царевич, не по дням, а по часам; чего в другом месте не дождешься в десять лет, тут, глядишь, вытянулось в один год. Здесь именно применимо выражение: слышно как трава растет. Конечно, главное условие для такой быстрой растительности - земля, находившаяся в продолжение нескольких десятков лет под коноплянниками.
От второго фонтана, перейдя поперек дорожку, вы, по лестнице из дикого камня, сходите в аллею, которая, как я упомянул, разрезывает второй газон на две части. Длина аллеи 100 сажень, ширина - три; бока ее обсажены подстриженной спиреей, что составляет как бы сплошные зеленые стены. Около этих шпалер, внутри аллеи, от самого ее начала до конца, то есть, до пристани пруда, выложенной из дикого же камня и защищенной с обеих сторон сначала суживающимися, но по мере приближения к воде расширяющимися клумбами, высаживается бесчисленное множество георгин, розанов, левкоев и других более или менее красивых цветов. Чтобы дать понятие о количестве цветов в Шаблыкинском парке, довольно сказать, что одних георгин высаживается до 3000 корней. В грунте зимуют более ста сортов розанов; а сколько их кустов, не могу определить с точностию. Прочих цветов соразмерное же количество.
Второй газон также обросан во многих местах клумбами и деревьями. В левой стороне, недалеко от пруда, поставлена очень красивенькая, открытая с боков, беседка в китайском вкусе.
Дойдя по аллее до пристани, можете, если вам это приятно, сесть в лодку, или на ботик, и покататься по пруду, на веслах, или под парусами, как вздумается. К флоту этому приставлен отставной матрос.
Пруд в левую руку загибается и переходит в канал, который на пути своем раздваивается; оба рукава охватывают рощу и потом, соединившись, подходят к верхнему пруду, который отделен от парка плотиной и забором, что с этой стороны составляет его границу. На плотине, у самой оконечности или, правильнее, начала канала, потому что вода идет из верхнего пруда, выстроена большая беседка, в которой летом можно очень удобно жить. Об этом месте мне еще придется поговорить после, потому что из отдельных частей парка это едва ли не самая превосходная по картинности и изящной отделке.
В правую руку от пристани, пруд подходит к лесу, окаймляющему парк. Здесь находится остров, поросший крупными ольховыми деревьями. На остров вы пройдете по прекрасному дубовому мостику.
На плотине, идущей поперек парка и отделяющей первый пруд от второго, выстроена, как сказано выше, в византийском стиле каменная, очень красивая и обширная беседка. В нее вы входите по каменному мосту, под которым прорыт канал, огибающий беседку и впадающий обоими рукавами во второй пруд. А потому и газон и беседка, окруженные водою, составляют остров. Через оба рукава, при их впадении, перекинуты красивые деревянные мостики. Перейдя правый, вы попадете в лес, окаймляющий парк, и выйдете к деревне (Павловке); мостик налево поведет через различные рощи и лужки к фруктовому саду.
Возле самой беседки, в левой руке, находится очень большая роща, имеющая форму квадрата.
Посереди газона, между беседкой и вторым прудом, устроен чугунный фонтан, имеющий вид нескольких тарелок огромного размера, посаженных на один стержень (трубу) в некотором друг от друга расстоянии и постепенно, к верху, уменьшающихся в объеме. Вода из трубы бьет не высоко (на аршин) толстой струей, а как края каждой тарелки прорезаны горизонтально в четырех местах, то вода из одной в другую, третью, переливается четырьмя широкими лентами, или, правильнее, полотнами.
Наконец, перейдя один из означенных мостиков и обогнув второй пруд, вы пойдете к третьему, на котором находится несколько островов. Три из них соединены узорчатыми мостиками из неободранных берез и составляют очень красивую группу. Издали острова эти похожи на корзинки с цветами.
Теперь я попрошу вас, м. г., воротиться к балкону дома и пойти со мной мысленно опять налево, но не по дорожке, огибающей газон, а по другой, которая проложена гораздо левее. Вы проходите мимо задней стены одной из оранжерей, мимо рододендронов, камеллий, азалий и проч., которые выставляются сюда на лето; потом по дорожке через рощу из огромных тополей входите на деревянную террасу, под которой находится каменный, обширный грот, и вам представится очаровательный вид.
Внизу террасы разбит круг, перерезанный на две равные части дорожкой. Оба полукружия состоят из полуциркульных же гряд, на которые высаживаются тюльпаны, турнесоли, гиацинты и т.д. Дорожка, перерезывающая этот круг, подходит к осьмиугольному, выложенному из дикаря, бассейну (бассейн прилегает к самому кругу), в середине которого находится фонтан (в виде бронзового Купидона). Бассейн этот соединяется с каналом пруда коротким рукавом, потому что канал находится в 10 шагах. Через канал, на трех устоях из дикого камня, поставлен превосходной работы трех-гранный, чугунный мост с бронзовой отделкой. Войдя на мост, с одной какой-либо стороны, можно идти направо и налево. Посреди моста на чугунном столбе установлены превосходной работы три фонаря с разно-цветными стеклами. Все это взятое вместе, то есть, мост с бассейном и гряды с цветами, составляет почти правильный круг, обрамленный сплошным, очень крупным лесом. Только за каналом, насупротив террасы, как гигант, которому стало тесно в кругу товарищей, выдался несколько вперед, широко раскинув во все стороны свои толстые, громадные ветви, серебристый тополь. От террасы идут и вправо и влево дорожки. Здесь природа и искусство, соединившись, шли дружно рука с рукой, чтоб придать двойную прелесть этой местности.
Оставим террасу и вернемся назад. Пройдя опять тополевую рощу, мы повертываем налево и сквозь красивенькую еловую рощицу, по каменной лестнице, спускаемся к гроту, находящемуся в двух аршинах от лестницы, в правой руке. Из грота вытекает ключ, снабжающий весь дом холодною, прозрачной как кристалл и вкусной водой. Вода здесь бьет изо рта огромной бронзовой лягушки.
Прямо против лестницы, через канал перекинут тоже превосходной работы чугунный мост, на каменных же устоях.
Под мостом, на каменной плотине, вода из канала падает широким полотном, потому что в этом месте канал понижается.
С мостика, если вы обернетесь налево, видны трех-гранный мост, бассейн и деревянная беседка, построенная на плотине. Оба берега канала поросли лесом. Вид этот тоже превосходный. Направо от мостика открывается пруд, плотина, византийская беседка и другие более дальние планы. В нескольких же саженях (тоже в правой руке) из пруда проведен рукав в круглую, очень большую сажалку для рыбы. За сажалкой высится правильным почти конусом гора, обложенная дерном. Подошва ее опушена кустарником; на вершине поставлена легкая беседка и в средине ее посажена липа. С вершины горы открывается почти весь парк.
Перейдя чугунный мост и пройдя через рощу, вы подойдете к деревянному мостику, перекинутому через другой рукав канала, который, обогнув рощу и круто повернув влево, соединяется недалеко от трех-гранного моста с первым каналом. Роща, заключенная между двух рукавов, составляет остров. При повороте второго рукава перекинут с острова еще третий чугунный мост.
Перейдя деревянный мост на втором рукаве канала и взявши вправо, по дорожке, огибающей пруд, дойдем до плотины, на которой стоит византийская беседка.
По левую руку дорожки, то есть, между прудом и лесом, обрамливающим парк, расстилается огромный луг, поросший превосходными деревьями и клумбами. В конце луга находится площадь, подходящая к лесу, на которой поставлены летние горы, большая деревянная галлерея, кегли и качели всех возможных конструкций. Далее вы вступаете в лес и подходите к фруктовому саду, которым охотник до фруктов и ягод может остаться совершенно довольным.
Этим, м. г., я и кончу описание Шаблыкинского парка, потому что нет возможности исчислить все подробности и затеи, все разнообразные виды, которые, повторяю, буквально почти на каждом шагу сменяют друг друга.
Правую сторону парка, где находятся каменные, деревянные и древесные беседки, птичники и т.п., где разбросано множество клумб, где растут великолепные деревья, я вовсе оставил без описания.
Завершу письмо мое несколькими цифрами, которые, думаю, будут нелишними.
Чугунных мостов в парке 3; фонтанов - 6; под школой для растений 1400 квадрат. саженей; оранжереи на 100 сажень (в длину). Грунтовые сараи на 22 саж., парники на 76 саженях. Беседок каменных 5, деревянных 7, древесных (то есть, salons et berceaux de verdure) 10. В оранжереях с растениями кадок 150 и более 20.000 горшков; фруктовых деревьев в кадках 225, в теплицах - 250. Сортов растений: орхидей 110, азалий (горных) - 130, индийских - 82 сорта. Всех деревьев в парке 43 рода, видов 110.
Вход в оранжерею прямо из кабинета. Стена кабинета, прилегающая к оранжереям, вся почти стеклянная.
Перечислить ее растения невозможно, на это потребовалась бы целая десть бумаги и все-таки не дало бы понятия о богатстве оранжерей и сада.
Примите уверения и проч.
ПРИМЕЧАНИЕ:
1. Соловьев в саду сотни, и каких соловьев! они держатся и гнездятся в каждой клумбе, а в некоторых живут по нескольку семейств.
Н. ОСНОВСКИЙ