Спор мелких советских начальников об изящном.
Действующие лица:
Ф. – Фемистокл Петрович, работник главка.
К. – Клеон Аркадьевич, сотрудник райкома.
Действие происходит в большом областном центре, в Поволжье или на Урале. Сцена представляет собой нижний этаж добротной кирпичной многоэтажки, недавно построенной и отличающейся гармонией своих линий. На большой площадке перед тремя лифтами стоят горшки с геранью и фикусами, кадка с небольшой пальмой. На боковых стенах висят изящные матовые светильники и почтовые ящики, окрашенные в прият-ный, но неброский цвет. Из нарядной двери, ведущей на лестничную клетку, выходит Ф. и идет к своему почтовому ящику. Через несколько секунд тихо и плавно открывается дверь лифта, и из неё выходит К.
Ф. Добрый день, что это вы сегодня такой грустный?
К. Добрый день. Вот беседовал вечером со знакомыми учителями, совсем народ обнаглел. Не успеют начальную школу закончить, как всё забывают, чему их учили. Подпись свою поставить не могут, и два числа умножить не в силах, самых простых.
Ф. Ну не знаю, это им такие дурни попались. У моих соседей двое школьников, и более-менее всё знают… ну хотя бы основы. Проверял не раз. И у знакомых с верхнего этажа тоже всё в порядке, и у друзей из второго подъезда.
К. Ну ладно, поверим на слово. Хотя… А сколько будет пятью пять?
Ф. Двадцать пять, естественно, что за вопрос.
К. А шестью шесть?
Ф. Тридцать шесть конечно. Ха-ха-ха, ха-ха!
К. А семью семь?
Ф. А такой цифры больше нет. Упразднили.
К. Как упразднили? Кто, когда, почему?!
Ф. А наш генсек, Л.И. Брежнев. Как раз вчера, на сессии Академии наук. Предложил математикам убрать цифру семь из списка, как олицетворяющую множество религиозных предрассудков. А вместо неё употреблять 6+1 или 8-1, безразлично. Тут у нас плюрализм.
К. Ну а три чем лучше? Святая троица, например.
Ф. Ну, это только в христианстве… и эту троицу редкий богослов объяснить сможет. А понять и подавно. С другой стороны, три источника и три составных части марксизма, три кита большевистской программы – минимум, триединая задача комсомольской учёбы. И три революции в России произошло. Нет, без тройки нам никак нельзя.
К. Ну ладно, уговорили. А как насчет тригонометрии, её надеюсь никто не упразднял? Синусы-косинусы-тангенсы помните?
Ф. Как же её можно упразднить, ни один инженер-конструктор работать не сможет. А определить их… можно двояко. По соотношению сторон треугольника, или, так сказать, по координатам вращающейся стрелки. А остальное – это всё комбинации, синусов да косинусов. Ну делят их там друг на друга, умножают…
К. Отменно, батенька! А вот у нас сосед снизу – студент авиастроительного, и ничего такого не помнит. В новых калькуляторах, говорит, всё это уже есть. Кнопку нажал, и готов ответ. А по-моему, это свинство. Всё, конечно, запомнить нельзя, но какие-то азы должны быть в голове. Хотя бы по специальности.
Ф. Совершенно с вами согласен. А кстати, вы же недавно были в Свердловске, говорят, там разрушили Ипатьевский дом? Ну, где Николая с его бабами расстреляли.
К. Да, снесли весь квартал. Прежний секретарь обкома тянул до последнего, а новому приказали ускорить дело. Народ там по большей частьи недоволен, шушукается, а что делать – решение ЦК. Плетью обуха не перебить.
Ф. Это точно. Хотя, по правде не такая уж и достопримечательность. Мало ли кого где у нас расстреливали, эдак сплошной заповедник надо сделать.
К. Пожалуй… да и архитектуры он был самой обычной. Здоровый купеческий особняк, на два этажа. Ну с косогора скорее на полтора. Ничего особенного.
Ф. Ну и бог с ним. А кстати, новый секретарь, кто он? Ельников вроде бы.
К. Нет, как-то короче… Ельцин. Нескладный такой мужичок, но энергичный, и очень настырный. Строитель по специальности, грозился через пару лет все бараки расселить.
Ф. Надо же… ну флаг ему в руки. А вообще-то строители хороший народ, побольше бы их во власть. Только пьют много. Но что делать, работа такая.
К. Ну этот непьющий, и вполне молодой. Дай бог, все такие будут.
Ф. Ну надеюсь, после Ильича Андропов придёт, он наведёт порядок. И старичье на отдых отправит, давно пора. Сельским хозяйством займется. Горбачев, кстати, мне нравится, молод, энергичен и образован. Я бы его двигал вперед, сколь возможно.
К. Ну Андропов и двинет, он мужик хваткий и свои кадры знает. Лет так через 20 – 25 будем жить как венгры… или гедеэровцы, абсолютно в этом уверен.
Ф. Это точно. Кстати, вы вроде бы в Лейпциг собирались, привезите, если не трудно, обычный набор. Даже можно без стекляшек.
К. Да конечно, обязательно. Как раз через месяц вернусь, и мы вас навестим с супругой.
Ф. Отлично, и наливка поспеет. Представляете, тесть нагнал самогона из берёзового сока, больше бочки, но он слишком крепкий вышел, и резковат. Ну мы с женой закатали банок тридцать, со смородиной, по старинному рецепту. Через пару недель будет готова.
К. Ооо, здорово! У вас всегда такие напитки, аж пальчики оближешь. Однако пора и на службу, а то мои там расслабятся. До свидания!
Ф. Да, пора, а то эти чертовки по магазинам разбегутся. Всего хорошего, до скорого!
Спор мелких советских начальников об изящном.
(Вариант стихотворный).
Действующие лица:
Ф. – Фемистокл Сергеевич, работник главка.
К. – Клеон Аркадьевич, сотрудник райкома.
Действие происходит в большом областном центре, в Поволжье, на Урале или в южном Зауралье. Сцена представляет собой нижний этаж добротной кирпичной многоэтажки, недавно построенной и отличающейся гармонией своих линий. На большой площадке перед тремя лифтами (один из них грузовой) стоят горшки с геранью и фикусами, кадка с небольшой пальмой. На боковых стенах висят изящные матовые светильники и почтовые ящики, окрашенные в приятный, но неброский цвет. Из нарядной двери, ведущей на лестничную клетку, выходит Ф. и идет к своему почтовому ящику. Через несколько секунд тихо и плавно открывается дверь лифта, и из неё выходит К.
Ф. Здравствуйте, что ж вы грустны так сегодня?
К. Здравствуйте, вот со знакомым недавно спорил учителем. Он говорит, отроки наши совсем обленились. всё забывают, не помнят азов. Скоро и подпись поставить не смогут, и перемножить, и даже сложить.
Ф. Странно мне слышать такое, я знаю юношей-школьников много вокруг. Пишут они и читают неплохо, сам проверял их познанья не раз. В счёте, конечно, они послабее, но умноженья основы секут.
К. Ладно, поверим на слово. Однако… Сколько же будет хоть пятию пять?
Ф. Что за вопрос, двадцать пять, несомненно.
К. А шестью шесть?
Ф. Говорят, тридцать шесть. Да вы, однако, шутник преотменный!
К. А семью семь?
Ф. А такой цифры нету. Ведь упразднили недавно её.
К. Как упразднили? Когда, почему?!
Ф. Только вчера. Академии сессия в самом разгаре, вчера выступал вождь наш Ильич. И генсек предложил выкинуть семь из цифири Российской, как пережиток давнишних времён. Шесть плюс один всё же боле созвучно нашему строю, борьбе с темнотой. Семь обросло же поповским преданьем, строить мешает оно коммунизм.
К. Так ведь не только… вот Троица, скажем, тоже в религии символ большой.
Ф. Ну, это только среди христианства… а объяснить её трудно и им. А уж понять и вообще невозможно, даже загорским ученым мужам. Нам же без тройки совсем неудобно, много троичных понятий у нас. Вот три источника, части марксизма, вот три кита большевистских идей. И комсомольской учёбы задача также тройная, как тут не крути. И революций ведь было в России ровненько три, нам без тройки нельзя.
К. Ладно, согласен. А тригонометрию, чай не собрались ещё упразднять? Синус и косинус знаете, помните?
Ф. Как же возможно её упразднить! Как же работать конструкторы будут, как инженерам чертить чертежи? А обозначить их можно двояко, из треугольника проще всего. Или по кругу, вращением стрелки, хоть этот метод ужасно не строг. Ну а делением, иль умноже-нием, синус и косинус сразу дадут прочие функции. Это не трудно.
К. Здорово, батенька, вы Архимеда скоро затмите! А вот наш сосед, хоть и студент, а такого не помнит. Он говорит, в калькуляторах новых, всё уже есть, только кнопку нажми. Свинство, по-моему, так рассуждать. Пусть всё запомнить увы, невозможно, но хоть азы-то нельзя забывать. Хоть по спецальности главной своей.
Ф. С вами согласен я в том совершенно. Кстати, недавно вы были в Свердловске, правда ль, снесли там Ипатьевский дом? Где Николая с семьёй расстреляли.
К. Да, весь квартал снесли, хоть секретарь обкома был против, но сменили и его. А новый – он отказать не смел Москве по пустякам. Народ по большей части недоволен, ворчит, а сделать ничего нельзя. Цека решило, значит так и быть.
Ф. Да, это точно. Но по правде молвить, не так уж он красив и знаменит. Да мало ль где кого у нас казнили, так надо заповедать всю страну.
К. Пожалуй да, да и архитектуры он был обычной – просто особняк. Большой конечно, даже двухэтажный, но никакой особой красоты, иль древности, я в нём не наблюдал.
Ф. Тогда и бог с ним. А скажите новый, тот секретарь, откуда и каков? Как будто Ельников фамилия его…
К. Нет, как-то покороче… Ельцин, такой нескладный, грубый мужичок. Но энергичен, и настырный очень, строительный закончил институт. Грозился через пару лет бараки все расселить в епархии своей.
Ф. Ну надо же… дай бог ему удачи. Вообще строители отличнейший народ. Побольше бы во власть таких продвинуть, вот только много пьют они порой. Но и работа у них непро-стая, как тут не пить – то жара, то мороз.
К. Ну этот Ельцин непьющий, однако, молод к тому же, побольше б таких.
Ф. Думаю я, что Андропов воссядет, он нам порядок везде наведёт. И стариков на покой отодвинет, многим давно уж пора отдохнуть. Сельским хозяйством займется вплотную, вот Горбачев, подходящий мужик. Нравится всем, энергичен и молод, и образован к тому же вполне. Я бы его продвигал, сколь возможно, да и надеюсь, не только лишь я.
К. Ну так Андропов и двинет, он хваткий, знает все кадры свои назубок. Лет через двадцать догоним мы венгров, может, потом гэдэер превзойдём.
Ф. Это уж точно, и я в том уверен. Кстати, вы вроде бы в Лейпциг собрались, если не трудно, обычный набор нам привезите. Пожалуй, что можно и без посуды, уже запаслись.
К. Да, обязательно, вот через месяц я возвращусь, и мы вас навестим.
Ф. Вот и отлично, наливка поспеет, тесть самогона две бочки нагнал. Брага была на берёзовом соке, вкусен, но крепок и резок продукт. Ну мы с женой со смородиной в банки литров за сто закатали за раз. Вот через пару недель и поспеет, будет не хуже Мкассандры у нас.
К. О, это здорово, ваши напитки лучше, вкуснее любых покупных. Ох, уже девять, пора и на службу, хватит моим расслабляться с утра. Так до свидания!
Ф. Да, уже время, а то эти черти по магазинам с работы рванут. Всех благ в поездке вам, ну и до скорого!