Кошка устроилась посерединке теплого и светлого прямоугольника, расстеленного для нее на паркете солнечными лучами. Легла на бок, вытянула лапы, прищурила оранжевые глаза и тоже стала солнечной. Блестит на солнце серебристо-мраморный мех, на глянцевых черных усах дрожат искорки. Мы с ней сегодня дома одни. Тишина, покой, все дела переделаны, можно и отдохнуть немного. "К чему я не кошка, - напеваю я, - к чему не валяюсь?" Сажусь на корточки рядом, глажу пальцем между ушами. Обожаю касаться этого места. Здесь у кошки самая мягкая, самая шелковистая шерстка. А чуть ниже, на переносице - маленькая звездочка из торчащих жестких шерстинок, разграничивающая направления: вниз к носу и вверх ко лбу. Кошка блаженно щурится, и где-то внутри у нее включается мурчалка - вибрирующий, певучий, живой моторчик. Самая любимая музыка для всех кошатников мира! Я непроизвольно улыбаюсь и тоже щурюсь от яркого солнца.
- Ну где там наши внуки? - рука перемещается на округлившийся пушистый животик. Шерсть на нем уже не лежит гладко, а торчит клочками в разные стороны из-за растяжения кожи. - Где наши котятки?
Кошка открывает глаза и смотрит мне в лицо.
- Не смотри так, Никусь, знаю, глупость сморозила. Волнуешься, ждешь. Я тоже жду! Держись, дней десять осталось.
Кошка снова зажмуривается и трется головой о мою ладонь. Мурчалка работает на полную мощность. Мне очень хочется взять Никуську на руки, прижаться к ее шее, чтобы в ухе затарахтело от мурлыканья. Но моя кошка и прежде-то не отличалась покладистым нравом. Гладить - на здоровье, а руками хватать - увольте. Нет, она не агрессивна, не укусит, но быстро и технично освободится, уйдет туда, где ее никто не достанет, и будет долго и тщательно вылизываться после наших грубых рук. А уж теперь я ношусь с ней как курица с яйцом, лишний раз не беспокою будущую мать и не позволяю другим.
Ноги затекли от сидения на корточках. Потрепав Нику по ушам, встаю, перебираюсь на диван и включаю телевизор. Кошка смотрит на меня недовольно: "Куда пошла? А по спинке гладить кто будет?" Я на нее - с завистью: иногда так хочется побыть кошкой, любимой, заласканной, никому ничем не обязанной.
Кошка запрыгивает ко мне не колени, выгибает спину, бодается головой в подбородок, топчется по мне лапами, несильно втыкая когти.
- Да угомонись ты! - смеюсь я. - Затоптала меня совсем.
Укладывается, сворачивается бубликом и дремлет. Дремлют в темном влажном тепле незнакомые мне пока что котята. А я сижу, боясь пошевелиться, в душе у меня тепло, а в руках - пушисто.