- Мам, пап, смотрите, какой камушек!
- Обыкновенный камень. Их здесь полно.
- Нет, таких больше нет. Вы правда ничего не видите?
- Что?
- Он похож на сердечко. Каменное сердце - не сказка, оно существует!
Теплые детские ладошки поднимают меня, выбрав из тысячи похожих. За несколько тысячелетий это со мной впервые. Я был небольшим уютным храмом на скале, нависшей над морем. Я был его осколком после обвала. И я был его жрецом. Я помню, как вместе с двумя десятками молодых жрецов и сотней мужчин из ближайших селений возводил этот храм на месте старого, глинобитного, сметенного ураганом. Возглавлял строительство Верховеный жрец Дару. Он всегда был белобородым стариком, другим его никто не знал. Даже когда я был маленьким мальчиком, он уже был таким.
Меня и еще нескольких детей привел сюда старик-сосед. Мы спаслись от страшного мора, косившего целые деревни. Меня и других мальчиков приняли в послушники, девочек отдали в семьи, а соседу позволили дожить при храме свои последние дни, которые, впрочем, не затянулись.
Новый храм был светел и красив. Люди, посещавшие его, утверждали, что божества слышат их молитвы и непременно помогают. С подношениями они не скупились, поэтому мы, жрецы, никогда ни в чем не нуждались. Шло время, мы взрослели, Дару дряхлел. Когда пошли разговоры о выборе нового Верховного, между нами разгорелось негласное состязание в благочестии. И надо же ей было появиться именно в это время! Деревенская девушка Кито стала часто напрашиваться помочь с уборкой и украшением храма и при этом старалась остаться со мной наедине. Сказать, что я полюбил? Нет-нет, ни в коем случае! Иначе не видать мне ни высокого сана, ни уважения братьев и мирян. Оставить храм, жениться - само по себе не зазорно, никого здесь силой не держат. Но служение божествам не сравнить с тяжким трудом скотовода или землепашца. Когда Кито решилась открыто сказать о своих чувствах, я за руку вывел ее во двор, чтобы не услышали братья, и сурово отчитал.
- Не смей говорить со мной об этом! Мое сердце принадлежит храму и божествам.
- Оно такое же каменное, как эти стены и эти изваяния! - в слезах воскликнула Кито. - Но и камень не вечен, вечна лишь любовь!
Той же ночью разыгралась буря, какой не помнят даже древние старцы. Морские волны, издавна подтачивавшие скалу под храмом, наконец добились своего. Никто не спасся.
И вот после многих веков шторм выбросил меня не берег далеко от места гибели языческой святыни. И девочка, уронив меня, удивленно говорит:
- Он назвал мне имя! Ки-то! Ки-то! Китокитокито!